Рай же, егоже насади Бог на востоце, яко быти третей части, до небесе высота его и всяческыми добротами оукраси его и паче сего света божественою благодатию сиая красным садовием и плоды сладкими и благоюханием исполняем, иже не может человек изрещи; глаголют же, яко и птица добропеснивы тамо. Обретаеться оубо на сей земли на время птица, глаголемаа сирин, его же нарицають райскоую птицоу; толико же бе песни его сладость: егда оуслышит того человек поюща, забывает вся соущаа зде и в след его шествуеть дондеже изнемог пад оумирает. И от сего единого оуказаниа разоумети неизреченнаа благаа божественнаго раа…
«О раи» гл. 2, л. 9 об.
Русский хронограф. Ч. I. Хронограф редакции 1512 года.
Полн. собрн. рус. летописей. XXII т.
Изд. Имп. Археографич. комис. СПб. 1911 г. стр. 25.
(Надеждинская 27, до 3-х ч. дня)
Райская птица Сирин.[1723]
«Птица райская Сирин, глас ея в пении зело силен;
на востоце в раю пребывает, непрестанно пение красно воспевает;
праведным будущую радость возвещает, – которую Бог святым своим обещает.
Временем вылетает и на землю к нам, сладкопесниво поет,
якоже и там всяк человек во плоти живя, не может слышати песни ея;
аще и услышит – то себе забывает и, слушая пение, так умирает»
Д. С. Ровинский, Русские народные картинки.
I и II т. СПб. 1900, 4° – 3 р. (продается у М. П. Мельникова,
Литейный 57 т. 82–77)
(а издание большое 1881 г. в 9-и том.
1780 картинок in 8° стоит ордалионы несметных денег).
Птицы Сирины были написаны на столах в хоромах царя Алексея Михайловича
И. Е. Забелин, Домашний быт русских царей
XVI–XVII. 1862 г.
______ // ________ Домашний быт русских
цариц XVI – ХVII. 1869 г.
2-ое изд. 1872.
10 окт. 1912.
Основание издательству «Сирин» положено было 10-ого октября в среду 1912 г. в день св. Иакова Постника.
К вечеру того дня было мне извещение по телефону от Михаила Ивановича, а вечером приехали сестры его Пелагея Ивановна да Елизавета Ивановна[1724] исказали:
– Мы решились. Согласны.
Эти слова мне очень памятны, понял тогда я и сообразил, что дело начинается, и только направить надо по хорошему.
Потом сидели за самоваром и вели разговор о деле, но совсем к делу не относящийся, или так, будто дело давным-давно налажено и уж так идет, только пей самовар да разговаривай.
Знакомство Михаила Ивановича, Пелагеи Ивановны, Елизаветы Ивановны с Ивановым-Разумником. Разумник Васильевич рассказывает, куда и как надо идти и что первым делом предпринять надо, чтобы издательство основать. Пьем чай, курим да слушаем. Потом вычеркивать в каталоге стали всяких писателей.[1725] А издательство думали «Златоструем» назвать.
Прошлую ночь я плохо спал, а эту, пожалуй, и совсем не засну. Думаю все о деле, но такое совсем не-дельное.
Разумник Васильевич действует. Дело пойдет на лад, верую. Накурили так, что сил никаких нет – это все Михаил Иванович, я меньше. Отворил я дверь в прихожую, а Елизавета Ивановна зазябла, и нарядили ее в бабушкину шаль с букетами, посадили в красный угол, – сидела она, да оттуда посматривала.
Поздно вечером ломился к ним некто Маныч, требовал (и придет же в голову человеку такая мысль пагубная), чтобы я в Вену к 11 1/2 ночи непременно ехал ужинать с каким-то издателем и с Сологубом.[1726] Это – знамение.
Михаил Иванович в моей комнате уговор держал с Разумником Васильевичем. Теперь весь план уж намечен, дело за названием и действием.
Разговаривал по телефону с Елизаветой Михайловной[1727] о названии. Бог с ним с моим тем, не надо, надо, чтобы весело начиналось дело без задоринки.
Ничего делать не могу, так заняла мысль о издательстве. А сейчас поздний вечер, лунный холодный, у меня болит голова и читать нельзя, не читается. Позвонил Блоку, вместо ответа урчание – уу –. Вернулся к себе в комнату, сел на диван, сижу так. – Лягушка-квакушка! – почему-то на лягушку смотрю, на столе стоит она зеленая, брюшко белое.
Разумник Васильевич вчера был у Сологуба.
Сегодня нет у нас никаких совещаний, сегодня воскресенье.
Был Ляцкий, редакт. Современника Дутик по прозванию, – ему Горький каждый день письма пишет.[1728] Грешным делом стал я его искушать «Бродячей собакой» и… искусил.[1729]
Утром на неистовый звонок подбежал я к телефону и услышал:
– Пришли сто чаек!
Я же сказал:
– Я чайками не торгую.
На это получил ответ:
– Полно дурака валять.
Все в сборе, нет только Елизаветы Ивановны. Придумано название издательству.
– А есть такие птицы какие-то, – сказала Пелагея Ивановна.
За птиц ухватились, «Сирин» и вышел. Квартиру нашли: Пушкинская, 10. Завтра разговор у Шиповника,[1730] завтра очень решительный день.
Я сделал одну ошибку непоправимую (перепутал) и волнуюсь вдвойне и за Издательство и за свою оплошность. Да еще и доктора жду.
Доктор выпустил меня на волю! Сидел я у Фокина,[1731] а вернулся, слушал поэта Тинякова.[1732] Чтой-то в моей комнате холодно так, прежде не так было. Слушал стихи, а сам думал: «как холодно!»
Вчера Серафима Павловна[1733] сон видела: на гору взбирается будто на высокую. Сон не особенно-то приятный. Сегодня я Копельмана и сестру его Антик видел,[1734] немирно разговаривали. Что-то будет, что выйдет из переговоров сегодняшних?
Ездили квартиру смотреть: квартира хороша. А переговоры – плохи. Вечером приходил Гржебин и одно твердил и доказывал, что не отдадут они ни меня, ни Сологуба.
Пошло письмо к Брюсову.[1735]
Видел во сне Марью Сергеевну Боткину (Сергея Сергеев. покойного сестру).[1736] А Серафима Павловна опять на гору ползла, с Каринским и Середониным[1737] сначала, а потом одна. На другой горе повыше Бурлюки голые лежат.[1738] А в комнатке на вершине горы, когда доползла до вершины, сидят такие вроде Свечина «барины», а из окна видно: Сириец доктор стоит черный сам в черном.[1739]
Ездили с Михаилом Ивановичем по Блоку, катались с ним на островах. Блок согласен.[1740]
Потом был у Фокина, сказку сделал, и Ночь на Лысой горе сделал и волшебное озеро. Остается Кикимора.[1741]
Во сне видел Леонида Андреева.[1742] С утра беды и напасти. Господи, сохрани и помилуй! Разумник Васильевич звонил: «Шиповники» принципиально согласны.[1743]
Сидел Пришвин, читал Бабью лужу.[1744] Кончил «Лужу», Разумник Васильевич пришел – о «Шиповнике» пошел рассказ. От Брюсова телегр<амма> получилась.[1745] Вечером был у Михаила Ивановича – вечер с Бакстом.
Бакст все тот же, только без паричка. Нашел видение Варфоломея.[1746] А лег очень поздно.
Видел во сне Мейерхольда. С утра пошли всякие переговоры по телефону. Если так будет еще продолжаться, то, ей Богу, в охранку экзамен сдам, такая обнаружилась ловкость «агентурная». В 1/2 5-и все были в полном составе. Завтра последний разговор с «Шиповником».
Автомобильный ужас на Мытнинской, и очень поздний сон.
Не знаю, что во сне видел. С утра начались напасти. С черного хода – требования уплатить долг, совсем несуществующий. С парадного – «протяните руку помощи».
Сколько дней я ничего не делаю, ничего не читаю и не пишу!
С Блоком разговаривал по телефону: он 2 дня не пишет, так взбудоражен «Сириным». Он думает, что новое издательст<во> будет иметь огромное значение для рус. литературы и жизни литературной.[1747]
Пришел Пришвин и Бурлючка.[1748] Один другому страшно понравились. Бурлючке сон снился: появлялся и пропадал перед ней бок мохнатый из шкур лисьих.[1749]
Приходил Гржебин поздравлять с окончанием дела. Ездил провожать Р. Вас. на Никол. вокз.: Поехал в Москву к Брюсов<у>.
Лег опять очень поздно.
В трамвае встретил мальчика: глаза, как звезды.[1750]
Во сне видел Андрея Белого. Метель метет. Сегодня нет собрания (воскресенье). Вечером ездили к Елизавете Михайловне. Разумник Васильевич, поди, уже все дела в Москве обделал.