Крест справедливо и достойно почитают как символ Русской православной церкви, которая является частью Вселенской, Соборной и Апостольской церкви. Христиане уверены, что силою честного креста Христова побеждаются враги видимые и невидимые: он есть орудие Бога, помогающее отогнать всякого врага и супостата. Крест подобен броне или одеянию, в которое христианин облекается, во время земной жизни, чтобы этим отличаться от всякого иноверного и неверующего. И наконец, крест Христов есть знамение Его победы в день страшного и окончательного Суда Божия для всех противников Христовых.
…Когда Иосиф Аримофейский и Никодим, тайный ученик Иисуса Христа, сняли с креста тело Спасителя мира, иудеи, не желая омрачать великого праздника приближающейся субботы печальным зрелищем крестов, на которых был распят Иисус Христос с двумя разбойниками, поспешили зарыть их здесь же, на Голгофе. С этого времени дальнейшая судьба Креста Господня тесно связывается с судьбой Палестины вообще и Иерусалима в особенности. В 70 году Иерусалим, согласно пророчеству Иисуса Христа, был завоеван и разрушен римлянами во главе с императором Титом Флавием Веспасианом. Город населяется иноплеменниками-язычниками, которые стали воздвигать капища в честь своих богов и богинь в разных его местах. На Голгофе, и именно на том самом месте, где были распяты Иисус Христос и два разбойника и зарыты кресты, появилось языческое капище в честь богини Венеры. Не имея покоя и постоянно опасаясь за свою жизнь, христиане не могли даже думать и надеяться отрыть Животворящий Крест – тот, на котором страдал Спаситель. Для этого пришлось бы разрушить храм, принадлежащий язычникам, столкновение с которыми неизбежно привело бы к новым гонениям на христиан. Поэтому Крест Господень около трех столетий оставался в земле.
С воцарением императора Константина Великого настали лучшие времена для христиан. И, как уже говорилось выше, этому императору и его матери, царице Елене, принадлежит честь обретения Святого Животворящего Креста Господня.
Уверовавший в силу христианства император решил найти то самое древо, на котором был распят Спаситель. Мать императора Константина, царица Елена, разделяла и поддерживала святое желание сына и в 326 году, 80-ти лет от роду, отправилась в Иерусалим для отыскания Креста Господня. Прибыв туда, она прежде всего обратилась к епископу Макарию, который сам с радостью принял участие в этом святом деле. Однако ни епископ Макарий, ни царица Елена не знали, где находится Крест Господень, поэтому стали спрашивать о нем, но никто ничего не знал. Наконец нашелся один старый еврей, который и указал на место, где был зарыт святой крест. Языческий храм богини Венеры был разрушен, и после молитвы приступили к раскопкам. Довольно скоро нашли три креста, терновый венец и гвозди, которыми прибивали тело Иисуса Христа к кресту. Так как дощечка с надписью I.Н.Ц.I., означающей: «Иисус Назареянин Царь Иудейский», которая была прибита на кресте Спасителя, лежала отдельно, то трудно было определить, который же из найденных трех крестов есть именно Крест Господень. Тогда все три креста понесли в дом одной тяжелобольной женщины и с молитвой стали поочередно прикладывать их к ее телу. Как только приложили третий крест, больная вдруг почувствовала себя здоровой и сразу же встала с постели. По свершившемуся чуду все поняли, что этот крест и есть именно тот, на котором был распят Спаситель.
Необыкновенная радость охватила сердца верующих, когда был узнан Святой Животворящий Крест! Все с благоговением поклонились святому древу, все хотели облобызать его. Но народу было слишком много, и из-за тесноты не всякий мог даже увидеть святыню, поэтому епископ Макарий, став на возвышенности, воздвиг Святой Крест, показывая его всему народу. После этого крест положили в крестообразный серебряный ковчег (кивот) и отдали на хранение епископу Макарию. Царица Елена взяла с собою только часть святого древа, терновый венец Иисуса Христа и гвозди и отправилась в Царьград.
Вскоре император Константин, заботясь о распространении христианства и движимый благоговением к Святой земле, где жил Спаситель мира, решил увековечить место погребения и воскресения Иисуса Христа и построить на нем храм, который бы «был великолепнее всех храмов, где-либо существующих». И скоро на месте Гроба Господня воздвигнут был храм во имя Воскресения Господа, куда и был перенесен Святой Крест.
В течение нескольких веков Иерусалим не раз становился объектом завоеваний и разрушений: здесь побывали персы и крестоносцы, египетские мамелюки и воины Тамерлана. В 1516 году святой город пал под ударами оттоманских турок, которые, завоевав Сирию и Палестину, проникли в Европу и здесь основали свое государство, известное как Оттоманская Порта (Турция). Но среди всех этих переворотов и потрясений Животворящий Крест Господень чудесно оставался целым и невредимым. По рассказам русских путешественников, посещавших святые места Палестины и Иерусалима, древо Креста Господня, заключенное в ковчеге, хранилось в Иерусалиме – в алтаре храма Воскресения Христова. Но это была уже только часть древа: первоначального своего вида Святой Крест до наших дней не сохранил. По примеру царицы Елены, взявшей частицу святого древа с собою в Царьград, благочестивые христиане последующих времен, приходя на поклонение святыням Иерусалима, часто получали частицы от Животворящего Креста Господня и уносили их с собой.
Кресты с частицами Животворящего древа
Почитание креста стало происходить после кончины, воскресения и вознесения Спасителя. Образ креста обладает в глазах христиан божественной силой, несет в себе божественную энергию. Обратим внимание на те кресты, без которых не мыслится жизнь Церкви.
Кресты ставятся на главах (или маковках, или шатрах) храмов, знаменуя тем самым, что храмы эти – Божии. Кресты, используемые внутри храмов, бывают напрестольные, запрестольные, аналойные, воздвизальные, выносные (используемые в крестных ходах). Есть кресты наперсные – носимые священнослужителями на груди (на персях) поверх одежд, и нательные, которые носит каждый крещеный человек. Наиболее употребителен в богослужении крест напрестольный – четырех– или восьмиконечный, длиной 30–40 см и шириной за 20–25 см. Нахождение его на престоле обусловлено тем, что престол, на котором совершается пресуществление Святых Даров в Тело и Кровь Господне, суть образ Гроба Его, а гроб и погребение неразрывны с Распятием и страданиями Спасителя.
Прежде всего нас интересуют кресты, которые представляют собой святыни, содержащие в себе частицы Животворящего древа и частицы святых мощей. Одним из них был поклонный (памятный, моленный) крест преподобной (благоверной княгини) Евфросинии Полоцкой, дочери полоцкого князя Святослава (Георгия), утраченный в годы Великой Отечественной войны.
Крест был каменный, шестиконечный. По заказу княгини Полоцкой Евфросинии изготовил его в 1161 году мастер Лазарь Богша, как вкладной в Спасскую церковь Спасского (ныне Спасо-Евфросиньевского) монастыря. Крест долгое время хранился в монастыре. На боковых пластинах креста по распоряжению Евфросинии была выбита надпись, сообщающая, когда и чьим иждивением изготовлена эта святыня, для какой церкви, сколько крест стоил. И все это было «скреплено» страшным заклятием о неотчуждении, а мастер Лазарь Богша решился начертать на кресте несколько слов и о себе, тем более что подобный заказ он выполнял впервые. Изображения, помещенные на кресте Евфросинии, представляют эпизоды истории Нового Завета и ранней христианской Церкви.
Другой святыней является крест архиепископа Суздальского Дионисия. Святитель, возвращаясь в 1382 году в этом сане из Константинополя, привез оттуда часть древа Животворящего Креста Господня, часть Крови Спасителя, часть от Гроба Его, от тернового венца и другие святыни. Все это владыка приобрел с большим трудом и за весьма высокую цену, и для хранения их великий князь Нижегородский и Суздальский Димитрий Константинович устроил в 1383 году крестообразный серебряный киот. Однако спустя некоторое время киот был замурован в каменной стене одного из суздальских соборов. Но весной 1401 года эта святыня была обретена и торжественно перенесена в Москву. Ее встречали горожане и все московское духовенство. Долгое время она находилась в Благовещенском соборе.
Часть от Животворящего Креста Господня получили в свое время иоанниты – рыцари Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, которые во время пребывания в Иерусалиме (1118–1187) были хранителями Святого Креста. Иоанниты, впоследствии известные под именем мальтийских рыцарей, с 1530 года хранили на острове Мальта доставшуюся им часть Креста вместе с чудотворной Фалермской иконой Божией Матери и рукой Иоанна Крестителя. В 1798 году Наполеон Бонапарт, будущий император Франции, во время Египетской экспедиции захватил Мальту. Великий магистр Ордена Гомпеш сдал столицу без боя и, взяв с собою реликвии Ордена, бежал в Триест. Он был заподозрен в измене и лишен гроссмейстерского достоинства, а судьбу Ордена предоставили на волю его протектора – русского императора Павла I. В ноябре 1798 года император возложил на себя звание великого магистра Ордена, Россия стала его официальным центром, а Санкт-Петербург – резиденцией великого магистра.
Рука Иоанна Крестителя привезена была в Санкт-Петербург и временно находилась в Орденской капелле; Фалермскую икону Богоматери и часть Креста рыцари привезли через год в 1799 году. Император принял депутацию, но выразил желание ознаменовать принесение святынь большей торжественностью и особым празднеством в знак того, что явление в России таких древних предметов христианского почитания он считает особенною милостью Божией к нему и его царству.
Гатчинский придворный храм стал местом принятия священного дара. В благодарение Богу Павел принес свой дар церкви, повелев устроить богатые – золотые, украшенные драгоценными камнями – ковчеги для руки Иоанна Предтечи (в то время оцененный в 14 600 руб.) и для части Креста Господня (ценою в 6740 руб.), а для иконы Фалермской Божией Матери – такую же новую ризу. В память принесения святынь в Гатчину 12 октября учрежден был ежегодный праздник, который внесен в церковный месяцеслов, а по поручению Святейшего синода составлена была даже особая служба.
Однако в ту же осень с отъездом царской семьи из Гатчины в Санкт-Петербург взяты были и мощи Иоанна Предтечи с Фалермским образом Божией Матери и древом Креста Господня. В следующем, 1800 году, праздник 12 октября отмечался в Зимнем дворце. В течение более 50 лет мальтийские святыни постоянно находились в Большом соборе Зимнего дворца. Они помещались за зеркальным стеклом, в особом квадратном деревянном золоченом ковчеге, стоявшем на фигурной тумбе.
Осенью 1917 года храмы придворного ведомства были эвакуированы в Москву. Святыни Большого собора и Малой придворной церкви Зимнего дворца перевезли на хранение в Большой Кремлевский дворец, а позже реликвии были помещены в ризнице Архангельского собора Кремля. Но в августе 1918 года эти реликвии снова перевезли в Петроград и поместили в Александро-Невскую лавру, а затем в городской собор Гатчины. Однако там святыни находились недолго. После поражения войск генерала Н. Н. Юденича, наступавшего на Петроград в 1919 году, сторонники монархии вывезли святыни в Эстонию, переправив затем в Данию – к вдовствующей императрице Марии Федоровне.
В Дании святыни и оставались до 1928 года. Перед смертью Мария Федоровна передала их в руки православного священника, который вывез мальтийские реликвии сначала в Берлин, затем в Белград, где они находились до 1941 года.
Во время оккупации Белграда фашистскими войсками реликвии исчезли. Долгое время они считались утраченными, и впоследствии даже маршал Иосип Броз Тито – президент Югославии – не смог их разыскать. На самом же деле их спрятали в горном монастыре в Черногории, затем переместили в банковские хранилища, а с 1952 года частица Животворящего древа и рука святого Иоанна Предтечи нашли приют в ризнице митрополичьего монастыря Пресвятой Богородицы в черногорском городе Цетинье. Только в 1993 году рука Иоанна Крестителя и часть Животворящего древа были показаны верующим. Знаменательно, что мальтийские реликвии не утратили своих драгоценных окладов, в которых они сияли в Большом соборе Зимнего дворца.
Чтимые кресты XIII–XIV вв
Есть в России немало и других крестов, которые чтит народ и которые стали памятниками не только церковной истории, но и истории русской культуры в целом.
Тем, кто побывал в Юрьеве-Польском Владимирской области, памятен дивный Георгиевский собор. В историю русского искусства он вошел прежде всего своими резными барельефами, которыми в изобилии украшены его стены. В этом храме в начале ХХ века находился крест, устроенный и положенный князем Святославом Всеволодовичем 30 июля 1224 года в память святого Иоанна Воина и в память благополучного возвращения князя из победоносного похода на волжских булгар.
Крест, необычный по форме, был сделан из камня. Чаще всего православные кресты имели высоту бо́льшую, чем ширину, этот же крест вопреки традициям был сделан наоборот: высота его равнялась 169 см, а ширина – 217,5 см. Такой вид креста объяснялся его многофигурной композицией. В середине ее находилось Распятие, а по бокам его были вырезаны образы Божией Матери, Иоанна Богослова и Марии Магдалины, стоявших у Распятия, с предстоящими святыми Николаем и святителем Тихоном Амафунтским.[37]
…В 1291 году в Дмитрове, в седьмую пятницу по Пасхе, одна слепая от рождения девица купалась в реке Яхроме. Вдруг раздался ее вопль: она неожиданно прозрела и, прозрев, увидела (а вместе с ней и сбежавшийся народ и монахи местного Никитского монастыря), как против течения тихо плывет деревянный крест. Крест был торжественно внесен в монастырь, а затем – в собор города Дмитрова, где хранился в течение многих столетий. В память же обретения в седьмую пятницу по Пасхе стал совершаться крестный ход из собора в Преображенскую церковь, поставленную на месте упраздненного монастыря. От креста этого еще и в ХIХ веке происходили многочисленные исцеления.
В Никольской часовне, принадлежащей новгородскому Софийскому собору, вделаны в стену два каменных четырехконечных креста, из которых один поставлен в 1244 году, а другой – скорее всего – в XIV веке. При входе в новгородский Софийский собор на западной стене близ Корсунских врат, находился большой каменный крест с раскрашенными барельефами, вставленными в стену по повелению владыки Алексия (XIV век). Крест этот четырехконечный, но посредине его помещен небольшой восьмиконечный крест-распятие.
В новгородской церкви Святых Флора и Лавра хранился деревянный Людогощенский резной восьмиконечный крест, сделанный в 1359 году Иваном Федосовым. В руках новгородского святителя Моисея (умер в 1362 г.) при открытии его мощей (1686) был найден тоже деревянный восьмиконечный крест. В Павло-Обнорском Вежгодском монастыре перед головой мощей преподобного Павла Обнорского лежал большой наперсный крест, которым в 1392 году преподобный Сергий Радонежский благословил его на труды монашеского жития в непроходимых лесах Северной России. Известен и наперсный крест 1404 года, принадлежавший преподобному Евфимию, основателю Суздальского Спасо-Евфимьевского монастыря.
Святыней, которой непременно поклонялись все, посещавшие ризницу Троице-Сергиевой лавры, являлся крест патриарха Константинопольского Филофея, присланный в середине ХIV века в дар преподобному Сергию Радонежскому. Крест был сделан из орехового дерева, имел темную окраску и был покрыт множеством изображений сюжетов из Нового Завета. Святыня эта позже была обложена тончайшим золотом и украшена изумрудами и яхонтами. Вероятно, ко времени преподобного Сергия Радонежского относилась и святыня, хранившаяся до революции в церковно-археологическом музее Киевской духовной академии. Это крест, которым святой 27 августа 1380 года благословил великого князя Дмитрия на Куликовскую битву.
Ризница Большой церкви Зимнего дворца всегда славилась своими христианскими святынями. Среди раритетов ризницы были и памятники славных побед российской армии. Одним из них являлся Куннерсдорфский крест, созданный в память сражения, произошедшего 1 августа 1759 года под Франкфуртом-на-Одере – одного из самых известных сражений Семилетней войны 1756–1763 годов.
Во время сражения при Куннерсдорфе среди солдат находился священник Давид Харитонов с напрестольным крестом в руках. В память об этой победе он дал обет соорудить крест со святыми мощами и с надписью на нем о победе. Для этого он объездил, собирая пожертвования, все части действующей заграничной армии, и к октябрю 1759 года необходимые деньги были собраны. Императрица Елизавета Петровна, узнав об обете священника, пожаловала ему 25 сентября 1760 года еще 1000 рублей, и поэтому лицевую сторону креста украсил вензель императрицы – «Е. П.».
В 1762 году отец Давид Харитонов вышел в отставку, а на следующий год крест был принят в Большую церковь Зимнего дворца.
Восьмиконечный выносной крест, созданный на деньги, собранные Давидом Харитоновым, – высокий образец русского ювелирного искусства – изготовлен из серебра и золота. Внутри находится деревянный крест-реликварий, в котором помещены частицы мощей апостолов Луки и Матфея, святого великомученика Георгия, святых воинов Федора Тирона, Федора Стратилата и Андрея Стратилата; великомучеников Пантелеймона, Меркурия, Иоанна Златоуста, Василия Амасийского, а также архидиакона Евпла и части древа Господня.
Поклонные и памятные кресты
Почитаемы в России и кресты, поставленные в память каких-либо знаменательных событий, сыгравших в жизни православных христиан важную роль, как знаки поклонения верующих. Перечислим наиболее известные из них.
К 1238 году относится Игнач крест – знак в виде креста, стоящий на поворотном пункте Батыева нашествия от Новгорода. В 1352 году князь Суздальский Борис Константинович ставит церковь Спасо-Ефимиева монастыря, и святитель Иоанн водружает здесь деревянный крест. Примерно в 1359 году сооружен и крест преподобного Стефана Махрищского. В 1371 году при основании Прилуцкого монастыря у Вологды преподобный Димитрий ставит деревянный крест; около 1380 года святой Стефан Пермский поставил на месте первой своей проповеди зырянам (ныне народ коми) деревянный крест и часовню.
В 1417 году большой деревянный крест был сооружен преподобным Саввою Вишерским в честь основания монастыря. Такой же крест преподобного Савватия Соловецкого на Секириной горе поставлен в 1429 году.
В 1532 году вырезан мастером Григорием Стефановым деревянный крест в человеческий рост и поставлен «на поклонение всем христианам» в Новгородскую Спасо-Преображенскую церковь по заказу (повелением) некоего Никифора Ефимовича. «Чудный» крест на Волховском мосту в Новгороде был сооружен не позже 1548 года. При взятии Казани в 1552 году Иван Грозный водрузил крест на месте, где должна была строиться первая церковь.
В 1602 году в Сосновецком монастыре святым Дионисием Глушицким был водружен большой сосновый крест над колодцем. Крест бережно хранился в течение многих веков.
В 1654 году в Старой Руссе жители Ильинской улицы поставили деревянный крест, «дабы всемилостивейший Господь Бог наш утолил Свой праведный гнев смертоносия» (чумы), и положили праздновать честному кресту 22 декабря и в Крестопоклонную неделю Великого поста. В том же году в Шуйской Спасской церкви (бывший женский монастырь) поставлен подобный крест тоже в память спасения от чумы.
Более подробно расскажем об одной святыне ХVII века. Патриарх Никон более 20 лет строил Крестный монастырь на острове Кий. Он спасся на этом острове при кораблекрушении и решил возблагодарить Бога за спасение, поставив на острове поклонный крест, который находился на юго-восточной стороне монастыря – на пристани подле моря, в часовне. На кресте было изображение Распятого, писанное самим Никоном в 1643 году, когда он еще был игуменом Кожоезерского монастыря в Олонецком крае.
В 1652 году Никон, будучи уже митрополитом Новгородским, послан был государем Алексеем Михайловичем в Соловецкий монастырь за мощами митрополита Филиппа, убитого по приказу Ивана Грозного. Возвращаясь с чудотворными мощами, он пристал к Кию-острову. Крест сохранился и стоял в целости, и силою этого креста, как выяснилось, многие, «веру держа к нему», спасались от морского потопления. Никон, узнав об этом, дал обет на том месте поставить церковь и основать монастырь. Об этом, став патриархом, он бил челом царю Алексею Михайловичу, и 13 июня 1656 года дана ему была царская грамота о построении обители «во имя Честнаго и Животворящаго Креста и святаго чудотворца Филиппа митрополита».
К этому времени из Палестины по просьбе патриарха Никона привезен был крест «из древа кипарисного, в высоту и в ширину во всем подобен мерою Кресту Христову». Никон «обложил» его серебром, золотом, драгоценным камением и украсил бисером. Вложил патриарх в него святые мощи «даже до трех сот» и затем с духовенством торжественно проводил его.
Крест под охраной роты драгун последовал к Белому морю. На всем пути его при остановках на ночлег изготовлялись из дерева копии святыни и освящались «на благословение».
Оставив в результате конфликта с царем патриарший престол, Никон все силы свои стал прилагать к обустройству своих монастырей. В 1660 году он отправляется на Кий-остров и ставит крест на месте храмового образа, «подле образа Спасителя», слева от Царских врат.
Поставив крест, патриарх Никон в 1661 году возвращается в Воскресенский монастырь – Новый Иерусалим, который устраивается и как образ палестинских святынь, размещенных на подмосковной земле, и как образ Небеснаго града Иерусалима Нового. В Голгофском приделе церкви Воскресения Христова он утверждает крест из кипариса с резным распятием, во всем сходный с кийским, но без мощей.
Кийский крест пребывал на Кий-острове до закрытия монастыря в 1923 году, затем долгое время находился в антирелигиозном музее в Соловецком лагере, а потом и в Москве – в запасниках Исторического музея. В августе 1991 года крест был передан в храм преподобного Сергия Радонежского в Крапивках (ныне церковь Сергия в Старых Серебряниках, или Сергия в Сторожках) и поставлен перед иконостасом уютного придела «Всех Святых, на земле Российской просиявших».
Помимо Кийского, примечателен и еще один крест ХVII века, который был сделан и поставлен Петром I в Унской губе на побережье Белого моря в знак спасения во время бури 2 июня 1694 года при посещении им Соловецкого монастыря. Петр I сам вырезал на кресте такую надпись: «Сей крест поставил капитан Петр в лето Христово 1694». После этого уникальный памятник истории несколько раз менял свое местоположение: в ХVIII веке крест «за подгнитием» был перенесен в Успенскую церковь Пертоминского монастыря. По желанию архангелогородцев и с разрешения императора Александра I в 1805 году крест перевезли со всеми почестями в Троицкий кафедральный собор Архангельска.
И даже в Арктике…
Топография осваиваемого русскими пространства не могла формироваться без воздвижения православного креста, без обозначения специальных межевых границ с чужим языческим миром, а затем и без крестов, утверждающих христианство и специально устанавливаемых на месте прежних капищ.
Когда в 1595 году семь голландских судов посетили остров Вайгач, то моряки, кроме обнаруженных 21 августа следов пребывания на острове самоедов (эвенков, ненцев и других народов Сибири), увидели на мысе Сухой нос поморские кресты. И потому назвали они его Крестовым мысом.
Другой приметный крест на Вайгаче после конца ХVI века впервые упоминался знаменитым русским исследователем и мореплавателем Федором Петровичем Литке в его дневнике: «Приметнейший из всех пункт (на Вайгаче) – мыс Воронов; он имеет высоту от 250 до 300 футов и круглую вершину, на которой стоит крест – что именно, мы не могли рассмотреть».
Интересные сведения об этом кресте имеются у художника Борисова (ученика Ивана Ивановича Шишкина и Архипа Ивановича Куинджи), который в ночь с 30 на 31 мая 1898 года пешком добрался по льду до Воронова носа на острове Вайгач и дальше – до Большого Воронова острова. Здесь он поднялся на вершину острова. «На самом высоком месте, – вспоминал он, – стоял крест, сделанный из толстого бревна. Откуда это бревно? Найдено ли в плавнике или привезено нарочно с материка, решить невозможно, но только одно можно сказать с достоверностью, что крест этот поставлен очень давно. Боже, каким он казался старым! Казалось, что он был старше этих громад, падающих отвесной стеной в море, этих геологических развалин. Как он порос мхом, как он был выеден ветром и как источен неумолимыми снежными бурями суровой полярной зимы! На западной стороне креста – священные надписи, а с северной – гласившая, когда крест был поставлен и кем, но, к несчастью, эту надпись и по догадкам положительно разобрать нельзя было, настолько она обветшала. Но все-таки внизу можно было разобрать вот что: „Вновь в 1823 году, июля К (20) и в 1838 году июля 23, и буквы Г, Б, С, Х“. А наверху сохранились две буквы – К и Е. В надписях было еще труднее разобраться вследствие того, что всякий грамотный посетитель хотел оставить о себе память и вырезывал, как и я, свои начальные буквы…
Здесь, на Вайгаче, и вообще на Севере часто ставят вместо морских знаков кресты, обозначая этим места, удобные для стоянки судов. И сюда, если застигнет буря, идут не боясь ни мелей, ни камней: значит, вход безопасный и есть где укрыться».
Осваивая Вайгач, поморы ограждали освоенное ими пространство многометровыми деревянными крестами. 5 августа 1824 года был утвержден проект обращения самоедов в христианскую веру. Начальником духовной миссии для обращения самоедов Архангельской губернии в христианство был определен архимандрит Сийского монастыря Вениамин. Он приступил к изучению языка самоедов, затем составил первую его грамматику и лексикон, перевел на него Евангелие от Матфея и другие книги Нового Завета. С самоедами архимандрит Вениамин говорил на их родном языке, был терпелив, ласков, приветлив и вскоре завоевал доверие населения Большеземельской тундры.
Летом 1827 года архимандрит Вениамин побывал и на Вайгаче. Вот его воспоминания об этом событии: «После крещения самоедов в Югорском шаре, близ Вайгача, идол Вэсако, со всеми прочими истуканами и с многочисленными привесками, был сожжен самими самоедами, при управляющем миссиею, и на самом том месте, при освящении его святою водою, водружен Животворящий Крест Христов». Но указанный крест, видимо, в пылу атеистической борьбы в августе 1920 года был снесен.
Восточнее, на мысе Створный (Крестовый), в 1987 году был обнаружен восьмиконечный приметный крест высотой около четырех метров, вытесанный из бревна диаметром 22 см. Столб креста был выполнен из бруса сечением 14×17 см. На подножии креста (нижней наклонной перекладине) вырезан череп и буквы «Г»-«А» – «глава Адама». Большая перекладина расположена на высоте 349 см от основания. На ней вырезана надпись: «ИНЦ» – «Иисус Назареянин Царь». Крест был покрыт деревянной кровлей, оказался в хорошей сохранности и, видимо, был поставлен на мысе в первые десятилетия ХХ века. Безусловно, что он служил и важным приметным знаком при плавании в проливе Югорский Шар, что подтверждает и расположение на том же мысе маяка, построенного уже в советское время.
Еще один приметный крест был исследован примерно тогда же в северо-западной части пролива Югорский Шар. Восьмиконечный деревянный крест высотой почти в 4,5 м расположен на наиболее возвышенной, северо-восточной, части небольшого восточного острова Карпова. Он является как бы первым приметным крестом на острове Вайгач при входе в пролив Югорский Шар. Кроме того, крест указывает на расположение удобной стоянки в бухте Белужьей. Основание этого креста заглублено в землю и обложено крупными обломками известняка. На древность памятника указывает и то, что камни у его основания покрыты желтыми и красными лишайниками.
В 1988 году на побережье залива Седова исследователями были обнаружены кресты первой русской экспедиции к Северному полюсу, которую возглавлял Георгий Яковлевич Седов. Во второй половине сентября 1912 года его судно «Святой Фока» было затерто льдами у северо-западного побережья архипелага около полуострова Панкратьева. Пришлось экспедиции остаться на зимовку в бухте, впоследствии названной в честь судна. Во время зимовки на Новой Земле проводились разнообразные научные исследования, изучение и составление карт северо-западного и северного побережья архипелага.
Во время зимовки 1912–1913 годов участники экспедиции Г. Я. Седова установили на полуострове Панкратьева два деревянных креста. Первый, отмечавший место астрономического пункта на мысе Обсерватории, представлял собой вертикально поставленный брус с тремя перекладинами. Основание креста и перекладины выполнены из квадратного в сечении бруса. Основание заглублено в грунт, перекладины (две горизонтальные и одна наклонная) прикреплены к основанию металлическими гвоздями. У основания креста устроена обкладка из камней, имеющая треугольную форму.
На перекладинах креста имеются вырезанные надписи. Верхняя надпись – «Зимовка 1912/13 г.», на средней перекладине – «Экспедиции к Северному Полюсу Лейтенанта Седова», на нижней – «Астрономический Пункт».
Общая высота этого восьмиконечного креста составляет 3,7 м. Вокруг креста по периметру каменной обкладки имеется металлическая оградка из стоек и цепей со сварным переплетением узлов. У основания креста установлена металлическая табличка размером 50×50 см с алюминиевыми цифрами: «75». Табличка и оградка установлены в 1987 году в память 75-летия начала зимовки экспедиции Г. Я. Седова.
Безусловно, кроме функции указания места астрономического пункта съемки побережья, этот крест был поставлен как памятный знак и нес в себе и функции мемориальные, так как на нем была указана фамилия Г. Я. Седова.
Второй крест был расположен на расстоянии около 300 м к северу от первого, на возвышающейся каменной гряде. Этот крест представлял собой вертикальное основание высотой 2 м и одну горизонтальную перекладину из деревянного бруса квадратного сечения. Нижний конец основания заглублен в каменистый грунт, перекладина прикреплена на врубке и гвоздях. У основания устроена обкладка из камней. Высота обкладки – 45 см.
На опорном столбе с боковых и нижних сторон перекладины вырезана надпись: «Соор. в память былой зимовки», «Экспе. Лейт. Седов к Полюсу». Здесь же вырезаны фамилии нескольких участников зимовки: «Кушаковым. В. Лебедевым. А. Инютиным. Н. Коршуновым. Н. Кузнецов…ковым Коноплевым». На торцах перекладины вырезаны даты: «1912» и «1913». Из 22 человек, участвовавших в зимовке, на кресте указаны фамилии только семи: П. Кушаков (ветеринарный врач), В. Лебедев (матрос), П. Коноплев (матрос), А. Инютин (плотник и каменщик), Н. Коршунов (кочегар) и за «…ковым» скрывается имя матроса М. Шестакова.
Таким образом, можно сказать, что к началу XX века функции креста расширились: его теперь ставили не только как символ православия, но и как памятный мемориальный знак. Это видно и по надписям на подобных крестах: в них нет православных канонов и символики. Вместо этого – по примеру западных исследователей и первопроходцев – запечатлевались события и их участники.
Нательный крест
Помимо крестов примечательных, так или иначе ставших частью русской истории, есть кресты, с которыми связана жизнь обычного человека. Каждый православный носит крест на теле. И этот крест – тоже символ, если понимать его как пароль, как знак, по которому без лишних слов мы можем узнать, какую веру исповедует носящий эту святыню. Апостол Павел сказал: «Подражайте мне, как я Христу, в несении Креста… дабы получить жизнь вечную и воскресение». И в знак того, что они приняли на себя этот тяжкий обет, первые христиане возложили на себя нательные кресты. Им стали подражать и последующие поколения. И ради креста не раз шли на муки.
В житии святого мученика Ореста рассказывается, как в молодости он состоял на военной службе. Однажды его начальник Лисий потребовал, чтобы Орест показал свое искусство бросания копья в цель. Из-за сильного движения руки носимый Орестом на груди крест оказался снаружи, и, таким образом, обнаружилась принадлежность его к христианству. Увидев крест, язычник Лисий обратился к Оресту с вопросом: «Неужели и ты от тех, которые суть части Распятого?». Тот с твердостью отвечал: «Раб я распятого Владыки моего, и сие Его знамение ношу на отгнание всех зол». За это Орест претерпел жестокие мучения.
О святом великомученике Прокопии, пострадавшем в Кесарии Палестинской в начале IV века, известно, что он носил на груди святой крест из золота и серебра, по подобию креста, явившегося ему на небе ночью на пути в Антиохию.
Еще первые христиане смотрели на святой крест, носимый на груди, не только как на внешний признак принадлежности к христианскому обществу, но и как на спасительное оружие для «отгнания всех зол». И православная церковь, освящая этот спасительный знак для ношения на груди, молится, чтобы он давал «всякому, на себе носящему, защищение и соблюдение от всякого зла», «умножение в нем духовных дарований и христианских добродетелей»; чтобы крест был исполнен «силы и крепости к прогнанию и разорению всякой дьявольской козни, в защищение души и тела от лица врагов видимых и невидимых и от всякого зла».