– Бульк! – игриво плеснула вода в бассейне, образуя небольшой холмик с двумя «провалами» глазок из воды более тёмного оттенка.
– Ух, – при виде элементаля Салдис резко шлёпнула себя кнутом по бедру, издав очень эротичный стон, – Хозя-я-ин, я только что придумала ему столько интересных применений... – белые зубки суккубы предвкушающе оттянули нижнюю губку.
– С тобой же не будет проблем, как с этими деревянными? – игнорируя демоницу, обращаюсь к обитателю водоёма.
– Бульк! Бульк! – я, конечно, не шаман и с духами общаться на таком же уровне не могу, но в школе демонического колдовства имелись свои аналоги для духовного контакта и ментального общения с самыми разными сущностями. Кроме того, традиции чернокнижия Азерота восходят к колдунам Орды, а те изначально были как раз шаманами и многие основы старых практик совместили с новыми знаниями. В общем, понять это «Бульк!» мне было не мудрено. Элементалю вполне нравилось жить в бассейне, и куда-либо вылезать и что-либо делать с окружающей обстановкой он не хотел.
– Ну вот и хорошо. Живи дальше, очищай воду, атакуй всех, кто не является эльфом или не несёт на себе моего знака, и в награду будешь получать немного вкусной маны, – сформировав такое предложение на духовно-энергетическом уровне, отправил его элементалю.
– Бульк! – обитатель бассейна был не против таких условий. Хорошо, значит, изгонять или пускать на ингредиенты этого обитателя Элдре'Таласа мне не придётся.
– Славненько. Ну тогда счастливо оставаться, – в качестве задатка и платы на ближайшие годы насыщаю воду в купели потоком чистой нейтральной маны, почти не ощутив проседания резерва, да и тот небольшой отток тут же компенсировало заботливое дыхание Солнечного Колодца, не оставлявшее меня даже на другом континенте.
Последовавший за этим новый взгляд на статую Элуны навёл на неожиданную мысль, что с куда большим удовольствием я бы видел тут изображение Анвины. Возрождать в подвластном мне городе культ Богини Луны я точно не планировал, не столько даже из-за предубеждения против её Верховной Жрицы, сколько потому, что не считал её достойной поклонения своего народа. Не доказала ни она, ни её история мне подобной необходимости. Другое дело истинная, хоть и ещё не рождённая до конца Богиня Магии, чьи забота и любовь сопровождали меня с первого мига жизни, та, кто всегда оберегала и никогда не предавала мой народ, та, кто дважды погибла для меня, оставляя разорванное от чувства бессилия и позора сердце, и кто первой встретил меня в этом времени, без слов и сомнений принимая опалённую огнём Скверны и Пустоты душу в свои объятия.
Стрела Хаоса врезалась в грудь совершенному произведению неизвестного мастера, разбивая прекрасную скульптуру на тысячу оплавленных осколков. Хлёсткий жест посохом — и ядовито-зелёное Пламя Скверны жадно охватывает остатки монумента, пожирая все воспоминания о прошлой хозяйке храма до последней крупинки.
Решение принято. Если в Элдре'Таласе и возникнет храм какого-то бога, то этим богом будет Анвина...
***
Попрощавшись с вновь немного испугавшимся, но быстро смекнувшим, что страшным пламенем сжигают не его, элементалем, я отправился дальше. Салдис пыталась что-то нашептать мне в ухо, о том, можно ли ей иногда посещать эту купальню и не мог бы я для это приказать духу воды её слушаться, но, прекрасно зная её вкусы и любимые фантазии, я не обращал на подобострастный тон внимания. А вот писклявые поддакивания беса начали раздражать очень быстро, так что вскоре он примерил на себя роль почётной приманки, которой запрещено защищаться, и отправился разведывать дорогу. Каждый подчинённый хорош на своём месте: адская гончая — в поиске спрятавшихся противников, суккуба — в приятном щебетании у моего уха, а бес — в заманивании толп противника под огненный ливень.
Посетив внутренний сад храма, где в моём прошлом сидел забавный сатир-друид, я не нашёл следов его появления, хотя бродящих сорняков и тут хватало. Зачистив местность и убедившись, что расположенный здесь тайный ход до центра города на месте и отворяется тем же ключом-заклинанием, которым и должен был, я подвесил на проход собственные сигнальные чары и пошёл наружу. Обход восточных кварталов был ещё далёк от завершения...
Через некоторое время ноги вынесли меня на крепостные стены, с которых я когда-то давно впервые и спускался к Храму Элуны. В этот раз рутинная зачистка оказалась не столь рутинной, нет, с облюбовавшими и это место плёточниками проблем не возникло, но помимо боевых мироцветов и кактусов-переростков я встретил и кое-кого ещё. И этот «кое-кто» поприветствовал меня попыткой загнать стрелу в глаз и злобным медвежьим рёвом. Стрела была зачарованной, бронебойной, выполненной в традициях ночных эльфов, но какой-то потрёпанной — с почти истлевшим оперением. Всё это я разглядел за краткий миг, пока провожал её взглядом, пропуская мимо лица. Две последовавшие за ней, но уже отбитые посохом, оказались такими же. Как и третья, что завязла в синем псевдоматериальном теле выдернутого из моего домена демона Бездны, тут же закрывшего меня собой.
Кинувшегося на меня медведя я рефлекторно упокоил «Стрелой Тьмы». Причём действительно упокоил — мишка оказался нежитью. На мгновение я даже удивился, откуда тут вообще могли взяться немёртвые, но тут разглядел, кто именно метает в меня стрелы, и в голове зашевелились воспоминания.
Иллиана Воронья Ольха — лидер рейнджеров Элдре'Таласа. Вернее сказать, того подразделения городской стражи, которое выполняло схожие функции с привычной мне организацией. Разведчики, диверсанты и бойцы дальнего боя, владеющие схожими приёмами с укротителями животных Кель'Таласа. Пару тысяч лет назад, когда увядание города только началось, Тортелдрин приказал ей вырезать «лишних» простолюдинов, но девушка отказалась выполнять этот приказ. К сожалению, она была слишком прямолинейной и вместо того, чтобы покивать и пойти собирать отряд для устранения самого Принца, высказала отказ ему в лицо. В отместку тот убил её, её ручного медведя и… поднял их в виде нежити. Эту историю я узнал, когда копался в дневниках Тортелдрина в своём прошлом-будущем. Несколько сухих строк, ничем не примечательных на фоне всего прочего из описанного там, но запавших в память тем, что с Иллианой я повстречался. Вот только тогда мне не было до неё дела, мёртвая ночная эльфийка стояла между мной и ресурсами города и была всего лишь помехой, да и её историю я узнал уже после её же упокоения. В этом «цикле»… дневники Тортелдрина мне были неинтересны, а о мёртвой главе рейнджеров я просто забыл. Ирония судьбы, вновь эльфийка, вновь глава рейнджеров и вновь убита и поднята в немёртвом виде неким принцем. Только на две тысячи лет раньше...
«Вытягивание жизни» высасывает ту энергию, что давала подобие жизни давно погибшей девушке, а «Вытягивание Души» не даёт ей окончательно уйти за грань. Прошлый Принц был искушён в магии, пусть и забросил своё ремесло, застыл в развитии и начал деградировать, как и весь город, но некромантом он был откровенно никаким, так, понахватался примитивных основ, быть может, взятых у тех же троллей. Иллиану он поднимал в рамках эксперимента — посмотреть, как будет вести себя немёртвая разведчица, что утратит и что приобретёт. Эксперимент провалился — возвращённая к не-жизни девушка перестала потреблять ману и была полностью подвластна воле принца, но… стала простым болванчиком, выполнявшим только прямые приказы Тортелдрина. Вот он и отправил её перебить жителей одного из восточных районов да остаться там патрулировать стену — с глаз долой. Так она и патрулировала пустой город вот уже которую тысячу лет. Не способная ослушаться приказа и являющаяся пленницей собственного тела. Ничего более совершенного принц создать не смог. Незавидная участь, но… я мог это изменить. Тортелдрина нельзя было назвать даже некромантом-аколитом, какие в Плети выполняли самую черновую работу, всё, что у него было — это сила, да и только. Я, конечно, тоже не Нер'Зул, но наша дружба с Могрейном и… хм… довольно сложные и запутанные, но, несомненно, тёплые отношения с Сильваной дали мне доступ к ритуалам сотворения Рыцарей Смерти и Тёмных Охотниц, хотя, говоря откровенно, ритуал там был один, лишь с небольшой вариацией физического усиления реанимируемой оболочки. И в качестве «рабочего материала» — тело эльфийки-нежити, которое «мариновалось» в некроэнергии уже две тысячи лет. Потенциал такого создания может превосходить и Тёмную Леди. Лояльность… Думаю, тут тоже не возникнет проблем, если она буквально отдала жизнь, желая защитить обитателей Забытого Города, то служить тому, кто спас остатки шен'драларов, ей будет не зазорно.
Наложив несколько специфических поддерживающих заклинаний на тело рейнджера и убрав её Камень Души в отдельный кармашек с внутренней стороны мантии, я приказал демону Бездны взять труп на руки и продолжил свой путь. Несмотря на то, что идея получения нового помощника была перспективной, сперва следовало закончить с городом, а моей будущей Тёмной Охотницей можно будет заняться и немного позже.
А ещё надо было взять паузу, чтобы решить, что и как по этому поводу говорить советникам. А говорить придётся, потому как ни одиноко несущий куда-то труп эльфийки демон, если я сейчас отправлю его доставить тело в свои покои, ни означенный труп, просто «случайно нашедшийся» в закромах нового принца города, у горожан и Совета добрых чувств не вызовет. Тем более сразу в реанимированном виде. Появятся сомнения и вопросы, а зачем мне лишние неудобства на ровном месте, когда достаточно просто объяснить, что произошло, а потом, для надёжности, дать и с частью дневников прежнего принца ознакомиться?
Вот размышляя о том, как бы всё это сделать лучше и красивее, я почти незаметно для себя и потерял ещё два часа, зачищая оставшуюся область. Не уверен, что удалось полностью ликвидировать всех древней и плёточников, часть могла скрыться среди обычных деревьев — разум у младших духов был пусть и весьма примитивный, а установка «защищать город» вбита основательно, но инстинкт самосохранения мог как подстегнуть первое, так и скорректировать второе. Если уж Тендрис Криводрев дошёл до мысли «я убью всех эльфов Элдре'Таласа, чтобы защитить эльфов Элдре'Таласа», то позыв «спрятаться от штуки, которую мы не можем убить, а она нас — запросто, чтобы сохранить своё функционирование и продолжить защищать город» вполне мог закрасться и в менее «одарённые» древесные мозги. И если живой пятнадцатиметровой секвойе спрятаться сложновато, тем паче, что я искал такие древа целенаправленно, то вот для двухметрового «кустика» подобная задача уже не выглядела неосуществимой. Гончая, безусловно, помогала, но даже она не могла быть везде и сразу. Но, в любом случае, если кто из древней и остался, то было