», – с толикой насмешки отозвался пленник, – «я смогу описать каждый узел и скрепу».
– «Хорошо. В таком случае, до завтра. Этот способ общения отнимает слишком много сил», – с той стороны пришло ощущение согласного кивка, и на этом наша беседа завершилась, а я устало потёр виски.
Пусть в этот раз я был готов к разговору и часть нагрузки смог скинуть через фокусирующий кристалл, но время разговора было куда как больше прошлого контакта, да и рассказал я то, что нельзя воспринять просто как обезличенную информацию. Слишком болезненная память, слишком много следов от тех событий осталось на моей душе. Как метафорических, так и вполне «материальных». В общем, мне стоило отдохнуть в тишине и покое. Контакт налажен, пусть о сколь-либо серьёзном доверии между нами нет и речи, но эта проблема решится сама собой, как только Охотник окажется на свободе и с доступом к кристаллам с демонами для «поправки здоровья». Осталась сущая мелочь — вытащить его из неприступной тюрьмы… Надо бы освежить в памяти знания по клеткам Древних Богов, возможно, методы, используемые ими для подтачивания собственных узилищ, подойдут и тут. Пусть там и сыграли ключевую роль два вторжения Легиона, но не будь давления изнутри, никакие внешние трещины ничего бы не дали. Да, этим и займёмся, но сначала — немного отдохнуть.
Глава 8
Восемь месяцев спустя.
– «Готов?»
– «Я точно лишился рассудка, раз всё-таки согласился на подобное», – отозвался мой собеседник. – «Ну а если ты всё-таки плод моего безумия… что же, тогда такой конец будет действительно лучше пустого прозябания в плену иллюзий, рождённых распадающимся сознанием».
– «Тогда я начинаю», – я прикрыл глаза, концентрируясь на разработанном плетении, действительно отдающем безумием и неимоверной наглостью обоих исполнителей.
Эти месяцы мы не сидели сложа руки. Иллидан стал моими глазами (как бы странно это ни звучало) в тюрьме. Неделя ушла только на подробное описание магической структуры темницы и перенесение её в графическую форму для дальнейших расчётов и изучения, после чего я два месяца уточнял детали и консультировался с Аэран — городским экспертом в магии Природы. Сам Иллидан, несмотря на опыт ученичества у Кенариуса и всю свою любовь к магии, знал эту область не многим лучше меня, да и то, что знал, успел изрядно подзабыть за давностью лет, потому и потребовалась помощь Хранительницы Садов.
В итоге выходило, что Охотник на демонов был буквально «вживлён» в свою тюрьму. Не физически, разумеется, а на энергетическом уровне. Камера не только держала его в подобии постоянного начала трансформации, тем самым блокируя возможность контролировать собственную же магическую энергию, но, поскольку всё же являлась природной конструкцией, не нарушала «баланс» в организме Ярости Бури. Тем самым, косвенно, блокируя и процесс демонизации организма даром Саргараса, который в иной ситуации за десять тысяч лет превратил бы Иллидана в полноценную энергетическую форму жизни, ничем не уступающую натрезимам. Ведь чем, по своей сути, являлось дарованное Титаном Мрака магическое зрение? Это было привитое душе эльфа свойство души существа совсем иного порядка. Даже высшие демоны нечасто могут видеть магические потоки как они есть, для этого и эредарам, и натрезимам, не говоря уже про родичей Моннороха, приходится напрягаться, использовать специальные инструменты и заклинания. Некоторые низшие, как адские гончие, могут магическую энергию чуять, но «чуять» — не значит «видеть». Саргарас же дал Охотнику свойство «видеть», свойство сродни способностям самих титанов. По крайней мере, шансы на то, что он банально взял за образец собственную способность, ничуть не меньше, чем на то, что он сконструировал оную с нуля. А за десять тысячелетий внедрённый фрагмент неизбежно повлиял бы и на родную — эльфийскую часть души Иллидана, просто за счёт срастания и взаимной циркуляции энергии.
Иными словами, в этой области работа Кенариуса граничила с гениальностью идеального шедевра, не только гарантированно удерживая пленника от любых возможностей вырваться за счёт собственных сил, но и не допуская тому и тени шанса на этих сил естественное изменение до каких-то не предусмотренных защитой значений.
Лазейка находилась в другой стороне. Да и не лазейка даже, ведь вся тюрьма была направлена на противодействие попыткам вырваться со стороны узника, и тут было совершенно глухо. Слабое место обнаружила моя — внешняя атака. Расчёты показали, что призвать Охотника вполне возможно, но требуется серьёзный импульс с его стороны. Импульс, который он не мог выдать, так как не являлся хозяином собственной силе. Когда мы только обнаружили эту возможность и поняли, что не сможем её использовать, Иллидан действительно чуть не сошёл с ума. Свобода казалась такой близкой, пара шагов — лишь протяни руку, вот только этого он как раз сделать и не мог. Пытка надеждой для того, кто почти утратил её — пожалуй, это наиболее страшное, что только способен придумать разумный. К счастью, воля древнего мага была достаточно сильна, чтобы выдержать и это. Стиснув зубы, он двинулся дальше. И мы продолжили искать способ.
Попытка передать ману по духовной связи увенчалась частичным успехом. Капли магии достигли адресата, но… были усвоены душой Иллидана быстрее, чем похмельный дварф опрокидывает в себя кружку пива. Передать большой объём энергии не представлялось возможным, а малый растворялся в собственной магической энергии Охотника за жалкие секунды, тем самым становясь частью всё той же полностью недоступной к использованию собственной силы эльфа. Учитывая, что управлять чужой энергией в собственном теле хоть и возможно, но априори сложнее, чем своей, всё, что было у Иллидана — это мгновение. Мгновение и пара ничтожных капель магии, когда нужны были объёмы десятка смертных чародеев. Однако именно это и была лазейка.
Простенькое заклинание «Жизнь в Ману», доступное даже начинающему колдуну… и ставшее откровением для Охотника. Ведь даже во время Войны Древних у ночных эльфов не было проблем с магией, им не нужно было буквально выжимать свою душу и тело ради ещё одной капли энергии.
Передать знания о нужных манипуляциях было непросто, ведь Иллидан не мог ни проработать блоки заклинания, ни пару раз его использовать, дабы прочувствовать и понять, есть ли огрехи и как их лучше исправить. К тому же пусть эту магию и можно было назвать «жертвоприношением», что не требует начального импульса волшебства, но, на деле, начальный толчок требовался, хотя бы просто на то, чтобы инициировать нужные процессы. Да, затраты магии были незначительными, но были… Буквально пара капель маны. И они у нас имелись.
Через три недели после начала обучения Охотник уверил, что сможет применить нужные чары. Теоретически.
Итак, у нас была возможность на некоторое время дать в распоряжение пленника более-менее нормальный запас магической энергии иного спектра, нежели родная сила ночного эльфа. Преобразование жизненной энергии в ману является демонической магией, а она основана на использовании Пустоты и Скверны, в данном случае только Пустоты. Соответственно, преобразованная сила будет иметь явный окрас данной энергии, что нам и требовалось. Пусть сила Иллидана уже явно несла в себе элементы Скверны, как от дара Саргараса, так и от демонических клинков, с которыми он сроднялся все эти годы, но это и не важно, ведь спектр всё равно будет отличаться. И пока новая энергия будет усваиваться душой Охотника, тот гарантированно успеет сотворить одно конкретное заклинание «Демонический Возврат». Правда, вместо подготовленного Круга Призыва роль якоря буду исполнять я, но это незначительные детали и столь же незначительные изменения.
Оставалась только одна проблема. Исчезновение такого заключённого поднимет на уши всю расу ночных эльфов, Кенариуса и, вполне возможно, Элуну, благо солидный счёт ко всем вышеперечисленным у Иллидана имелся. Сбежавшего узника будут искать и приложат к этому все возможные силы. Рыть начнут с Калимдора и, с очень высокой вероятностью, наткнутся на мой город. Элдре'Талас же пока ещё не готов противостоять Ашенвалю, тем более пока у того есть целый полубог со своими отпрысками. Следовательно, нужно или сделать так, чтобы шум не поднялся, или направить его по другому пути.
Ещё месяц мы обдумывали варианты, пока не остановились на двух, причём один плавно перетекал в другой в случае неудачи. Иллидану предстояло умереть. Вопрос лишь в том, будет это «умереть» или действительно умереть. Оставшееся время заняла калибровка и отработка деталей, включая и небольшое представление для тюремщиков, а также заготовка новых накопителей для ритуала.
И вот теперь настал час узнать, насколько эффективным окажется выработанный нами план.
– «Передаю ману...»
В то же время. Подземная тюрьма.
– «Передаю ману...» – следом за голосом Эстоса самой сути узника коснулся маленький комок блаженства.
Пусть этой магии были лишь капли, пусть она имела отчётливый демонический привкус, Охотника это не заботило. Уже нет. Путник, что в жаркой пустыне смог добраться до воды, хоть бы той и хватило лишь смочить губы — этот пример был жалким подобием того, что испытал древний маг. Возможно, это лишь плод его воображения, возможно, измученный разум сам построил иллюзию и всё это придумал. Не важно. Скоро всё выяснится. Так или иначе.
Волевое усилие — и тело скручивает болезненная судорога, а взамен его омывает почти забытое чувство. Магия вновь послушно заструилась по его жилам, откликаясь на команды разума. Это чувство невозможно было подделать или исказить. Или он полностью сошёл с ума, или это всё — правда. Счастливая улыбка впервые за десять тысяч лет посетила губы эльфа. И плевать, что тюремщики уже бегут сюда, это не имело значения. Не теперь. Очередная судорога, перенесённая уже гораздо легче, и магия наполняет камеру. Отчётливый демонический привкус подтверждает слова его «голоса в голове», но и это не имеет значения. Ему нужно время, всего минута, чтобы Эстос смог инициировать переход. Ну а пока можно пообщаться по душам с его «старыми друзьями». И прикрыть своего… кем назвать потомка тех, с кем он когда-то сражался на одной стороне, Иллидан не знал. Союзник — слишком мелко и не отражает того, что колдун сделал для него. Братом? Ярость Бури слишком хорошо знал, каким может быть братство. Другом? Он уже почти забыл, что значит это слово…