Глава 17
– Здравствуй, мама, – тихо выдохнул я, когда дверь родительского дома открылась на мой стук.
– Эстос?.. – с заминкой моргнула молодая эльфийка, ошарашенно глядя на мои глаза и доспехи.
– Да, я… через многое прошёл, – не стерпев её внимания, отвожу взгляд, не зная, куда деть левую руку, в которой держал две увязанные друг на друге коробочки с тортиками, которых так просила Фел.
– Ты… так вырос… – ошарашенно промолвила она. – Ох, что же я держу тебя в дверях? Проходи! – молодая эльфийка посторонилась, пропуская меня в дом. Забавно. Раньше я для неё был ребёнком, но вот сейчас… она ведь и тысячи лет не разменяла, она родилась в мирном и сытом Кель'Таласе, никогда не знала голода, Жажды, войны… вряд ли видела в своей жизни тролля. Я младше неё на несколько веков, но именно она — ребёнок. Странное чувство.
– Спасибо, – я прикрыл глаза, следуя в прихожую.
– С тобой всё в порядке? – с беспокойством спросила мама, когда дверь была закрыта, а я так и замер, отступив от неё лишь на пару шагов и не зная, что делать дальше. – Ты выглядишь уставшим, неужели сразу с дороги к нам?
– Нет, – я покачал головой, – просто… – и замолчал. Что тут говорить? Что не знаю, как себя вести? Что испытываю странную смесь трепета, нежности и стыда в своих чувствах?
– Эстос? – её беспокойство возросло.
– Это… сложно, – я отпустил арканитовое древко посоха свободно стоять рядом и нервно провёл рукой по лицу. – Знаешь, я пытался представить этот разговор много раз. Просчитывал вопросы, варианты ответов… но так ничего и не сообразил, – мои губы искривились в горькой усмешке. – Забавно. Я могу просчитать реакцию почти любого из сильных мира сего, выпотрошить Древнего Бога и убить Аспекта Магии, но совершенно не понимаю, как вести себя с самыми дорогими для меня существами. С семьёй, которую мечтал вновь обнять больше трёх десятков лет…
– О чём ты говоришь? Что с тобой произошло? – со смесью испуга и нешуточного беспокойства, проистекающего из материнской заботы, спросила эльфийка, прижав кулачки к груди. – Ты не похож сам на себя.
– Верно… – я прикрыл глаза, – маленький Эст давно умер. Он погиб на руинах Кель'Таласа, а его место занял желчный чернокнижник. Кровь и Пламя! – я сжал зубы. Не стоит пугать родную мать, даже если пугать кого-то — это то, что у меня получается лучше всего. – Прости… – вздох. – Ай, к демонам всё. Позволь рассказать тебе одну историю… но сначала дождёмся Фел и отца, поведать её вам ещё раз мне не хватит сил.
– Как скажешь, милый, – эльфийка робко шагнула ближе и обняла меня. Нежно. Тепло. Как умеют только матери. И от боли, резанувшей по глазам, я просто не смог держать те открытыми. – Пойдём в гостиную, присядь, – меня столь же нежно взяли за руку, что всё ещё сжимала упакованный десерт, и потянули вглубь дома.
– Да… – сипло выдавил я из непослушного горла, смаргивая непрошеные слёзы.
Ждать пришлось недолго — моя подруга детства знала, когда я должен подойти, ну а там и отец на обед из своей лавки заглянул. Сам рассказ вышел куда менее подробным, чем для почтенного мастера-алхимика, да и смысла не было простым обывателям повествовать о причинах и следствиях событий, что ещё не произошли. Полагаю, их куда больше беспокоила именно моя история, которая по-настоящему началась в момент осады Сильвергарда силами Плети. Да, нужно было пояснить, что такое эта «Плеть» и как всё до подобного дошло, но несколько часов я выиграл. Кажется, что немного, но… когда каждое слово даётся тебе с трудом, словно ты с кровью и кусками плоти вырываешь его из груди, несколько часов рассказа — это много. Когда я закончил, в комнате установилась давящая тишина.
– Эст… это же… просто шутка? Просто придуманная тобой история? – жалобно спросила моя подруга детства. В ответ я просто встал и сжал в руках «Осколок Души»…
– Хр-р-рм? – Охотник Скверны, она же Адская Гончая, преданно замерла у моей ноги, заняв своей изрядно подросшей чешуйчатой тушей половину гостиной. Да, я мог бы вызвать беса, духа Бездны, Салдис или кого-то ещё, но… бес кажется относительно безопасным, суккуба — тоже, да и просто демонстрировать родителям свою постельную игрушку как-то… не очень, Синий не передаст всей неприглядности ситуации, а Инфернал или Страж Рока — это перебор. К тому же Гончую защита вряд ли обнаружит.
Эльфы дружно отпрянули от демона.
– Вот как-то так, – я вновь криво ухмыльнулся. – Именно поэтому я ушёл. Тихий и Мирный Кель'Талас… я люблю его, но я не смог бы притворяться. Не смог бы скрывать. Не смог бы врать вам. Я давно забыл, что такое тишина и мир. Лучшее, что я умею — это убивать…
– Эст… – прошептала Феланэль. В её глазах неверие — нежелание верить — смешано с шоком и страхом. Логично. Какой ещё реакции ожидать от девочки, самый большой страх которой — грозный наставник-алхимик с бочкой слизней, которых нужно разделать?
– … – отец молчал, но и что ему было сказать? Да, мой народ почитает своих героев, вот только мало кто осознаёт, что «герой» — это не только доблесть и отвага, но и грязная, кровавая работа. Очень много грязной и кровавой работы. Я не пытался себя обелить. Я резал, жёг, грабил и убивал, просто потому что так было нужно для выживания и выполнения поставленных задач. Мог ли я как-то смягчить краски, о чём-то умолчать? Безусловно да. Возможно, это было бы лучше. Но… я просто устал и не хотел врать родным, а всякая полуправда с «опусканием неприглядных моментов» была бы именно ложью.
– Мой бедный мальчик, – из глаз матери капали слёзы, и молодая эльфийка просто и без затей подошла ко мне и вновь обняла, не обращая внимания на жуткого демона рядом. Она поверила сразу и без оговорок. Отчего я почувствовал себя ещё хуже.
– Прости, – жест — и гончая исчезает в домене, а мои руки, почти дрожа, осторожно касаются её спины. – Я хотел… хотел всё рассказать сразу, но не смог решиться. Не хотел ломать вашу счастливую жизнь. Не хотел причинять боль… Не стоит меня жалеть. Пожалуйста. Я тот, кто я есть. Все эти… события сделали меня мной. Я не допущу их повторения, но для себя… – в горле встал ком, и я не смог выдавить уже ни слова, лишь чувствуя, как текут женские слёзы по моей груди. И никакие доспехи не стали тому препятствием…
Думаю, мои чувства они поняли и так, что же касалось слов — увы, выразить ими всё то, что лежало у меня на душе, я не мог. Я уверен, что у них была куча вопросов, вон, отец сжимает пальцы в кулаки, но стоит нам лишь на миг пересечься взглядом, как он опускает глаза. Он слишком молод, слишком… слаб. Это не укор и не обвинение, просто констатация факта. Но… вряд ли я смог бы объяснить всё лучше. Не своим родным.
– Полагаю, вам стоит обдумать всё то, что вы услышали, – примерно через минуту тишины всё-таки нахожу в себе силы заговорить вновь. – Простите, что испортил праздник. Я… – а теперь надо отстраниться, – пойду к себе.
– Эст… – робко позвала меня Феланэль.
– Что? – я повернулся.
– Скажи… а там… – она оборвала себя. – Что делать мне?
– Жить. Радоваться жизни. Получать нагоняи от Алатана и Риваса, проказничать, бездельничать и болтать с подругами, – я горько усмехнулся, – найти хорошего доброго парня и выйти за него замуж.
– А… мы… ну… – она замялась.
– Прости, – в горле опять появился очень неприятный ком, и чтобы как-то его побороть, я шагнул к девушке, теперь уже сам… обнимая. – Эта жизнь не для меня, Фел. Я слишком привык к войне. Она — часть меня. Я — син'дорай, эльф крови. И этого уже не изменить. Я могу ненадолго возвращаться, наслаждаясь тишиной и покоем, но… моя жизнь, она там… там, где я могу защитить наш народ, где льётся кровь, где стонет земля и воздух разрывают заклинания. И эта жизнь не для тебя. Я ни за что не хочу обрекать тебя на эту жизнь… только не тебя, – проклятые слёзы вновь встали мутной пеленой в глазах и катились по моим щекам, а снизу доносились чужие всхлипы… Хватит. Довольно разводить сырость. Я с самого начала знал, что как-то так оно и будет, даже Шолари поведал, так что теперь? Я отстранился. – Я не могу просить тебя не плакать… но… такова жизнь, – ещё один шаг от девушки.
– Мы… ещё увидимся? – утирая слёзы основанием ладошки, спросила она.
– Да… – я вдохнул свежий вечерний воздух родного города. – Обязательно, – возможно, исчезнуть было действительно хорошей идеей. Это успокоит глупое сердце, перестанет терзать его болью, но… вряд ли я буду в силах отказаться от неё… от них. – Но пока… до встречи, – и я активировал "скачок". Вообще это боевые чары для срочного разрыва дистанции, но… плевать. Оставаться там дальше я уже просто не мог.
На Сильвергард уже опустился вечер, и вдоль улиц стали зажигаться магические фонари. Внутри было пусто и муторно, идти в свой дом не хотелось, с Ривасом мы уже всё обсудили, и что делать дальше, было решительно не ясно. Не стоять у дома родителей — это, пожалуй, был единственный внятный ориентир на ближайшее будущее. Ему я и последовал, наугад выбрав направление и зашагав по улицам засыпающего города.
Тропы Мёртвых — пропитанного на многие метры вглубь Порчей участка земли, по которому двигались главные силы Плети по направлению к Солнечному Колодцу, — тут не существовало, как не существовало и стен, отделяющих восстановленный город от этого проклятого шрама, свести который с тела Кель'Таласа было не под силу даже нашим магистрам. Не тогда, когда они изнывали от Жажды магии. В итоге двигался я по единому городу, не разделённому на две почти равные части, и сам не заметил, как через какое-то время ноги принесли меня к живописному парку, в глубине которого располагались Академия Фалтриена и район с домами её учеников.
Глядя на эти места сейчас, я с трудом узнавал их, хотя, казалось бы, в своё время облазил здесь каждый куст. Но нет, в то время, когда мне довелось учиться в Академии, от жилых построек много где не осталось даже руин, а те дома, что уцелели, были населены бандами обезумевших от Жажды магии Презренных, в поисках немногих уцелевших артефактов и накопителей, энергию из которых могли бы поглотить, доламывающих то немногое, что осталось от прежнего великолепия района. Разительный контраст с тем оживлением, которое я наблюдал на парковых дорожках сейчас.