– Гюрза – это имя или прозвище? – спросил Муромцев.
– Кто же назовет сына именем змеи? – удивленно ответил египтянин. – Значит, прозвище.
– Что такое кочующее племя? – спросил Рябов.
– Это люди, которые кочуют по пустыне, – ответил Фарис. – В основном все они приходятся друг другу родственниками. Но бывает и так, что к племени пристают совсем чужие люди, из других родов.
– Почему же им не сидится на месте? – спросил Муромцев. – Ведь это надежнее и удобнее, чем кочевать по пустыне.
– Кочевали их отцы, – сказал Фарис. – Кочевали их деды. Они тоже кочуют.
– Понимаю, традиция, – кивнул Муромцев.
– Образ жизни, – поправил его египтянин.
– У них есть какое-то пристанище? – спросил Терко.
– Да, у них есть свои поселения в оазисах, – ответил Фарис. – Одно или несколько… Там они останавливаются и отдыхают. И люди, и лошади, и верблюды. Все. А потом опять кочуют.
– У них есть женщины и дети? – спросил Терко.
– Да, конечно, – ответил Фарис. – Есть и женщины, и дети. Как же без них?
– И что, все кочующие племена такие же, как то, которое возглавляет Гюрза? Все разбойники? – спросил Терко.
– Нет, – ответил Фарис. – Большая часть – это честные люди. Они никому не делают зла. Кочуют. Перегоняют скот с места на место, чтобы его накормить и напоить. Торгуют.
– А Гюрза? Почему же он подался в разбойники? – спросил Рябов.
– Этого я не знаю, – сказал Фарис. – Может, его запугали. А может, купили. Пообещали много денег. Думаю, что купили. Потому что запугать араба почти невозможно.
– А купить, значит, проще? – спросил Рябов.
– Не всех, – ответил Фарис. – Здесь все так же, как и у вас. Как и у всех. Кто-то презирает золото, кто-то падает перед ним на колени. Гюрза, я думаю, из тех, кто упал на колени. А вслед за ним упали и его люди. Так бывает.
– Да, бывает, – вздохнул Рябов. – И у нас, и у вас, и вообще где бы то ни было. К сожалению и прискорбию.
– Одно мне непонятно, – сказал Муромцев. – Ладно, кочуют… Но ведь если приходится вступать с кем-то в схватку, стрелять, брать в заложники людей, например, тех же журналистов, то женщины и дети будут только мешать… Разве не так?
– В этом случае женщины и дети остаются в селении, – сказал Фарис. – Потом мужчины возвращаются в селение, хоронят убитых, и все снимаются с места.
– Запутывают следы? – уточнил Муромцев.
– Можно сказать и так, – согласился Фарис. – В пустыне легко запутать и замести следы. Ты прошел, и вот уже нет твоего следа. Его замел ветер. А ветер в пустыне дует всегда.
– Да, действительно, – почесал в затылке Муромцев. – Ветер… И что же, не остается совсем никаких следов?
– Остаются, – сказал Фарис. – Но чужой человек их не увидит. Их может видеть только тот, кто родился и вырос в пустыне.
– То есть ты их увидишь? – спросил Муромцев.
– Увижу, – сказал Фарис.
– Что ж, это обнадеживает, – проворчал Муромцев. – А то где бы мы их искали, этих разбойников‐кочевников? Я так думаю, что они не сидят сейчас на месте, а давно уже ушли куда-нибудь подальше вместе с пленниками. Не зря же Гюрза хвастался в своей дипломатической ноте, что найти его – дело безнадежное.
– Найдем, – с нарочитой ленцой произнес Рябко. – И не таких искали. Куда он денется! А, Фарис? Найдем мы Гюрзу в пустыне?
Фарис ничего на это не ответил, лишь усмехнулся краешком губ.
– Какие обычно отношения внутри кочевого племени? – спросил на этот раз Богданов.
– Все по законам, данным нам Аллахом, – ответил Фарис. – У Аллаха мудрые и справедливые законы.
– А в племени Гюрзы? – спросил Богданов. – Какие у него отношения с Аллахом?
– У него – никаких отношений с Аллахом! – резко ответил Фарис. – Потому что он – Гюрза. У него военный отряд. И, значит, военная дисциплина. Все люди подчиняются ему. И еще – его помощникам.
– Ну, это понятно, – сказал Богданов. – Разбойники всегда должны подчиняться своему атаману. Иначе какие же они разбойники?
– Фарис, а как лично ты относишься к Гюрзе? – спросил Терко, и все остальные пристально глянули на египтянина, ожидая, что он ответит.
– Если то, что вы мне о нем рассказали, правда, то Гюрза – пособник врага, – ответил Фарис. – А значит, и мой враг тоже.
– Да это не мы тебе рассказали о Гюрзе, это он сам поведал о себе, – сказал Терко. – Причем не нам лично, а, можно так сказать, всему миру.
– Араб, который требует, чтобы арабская земля досталась врагу, – вот кто такой для меня Гюрза, – сказал Фарис.
– Меняем тему! – поднял руку Богданов. – Фарис, на чем лучше нам отправиться на поиски? На машине? Пешком? На верблюдах? На лошадях?
– На лошадях, – ответил Фарис.
– Это почему же так? – поморщился Терко. – На машине, мне кажется, будет быстрее.
– Машине нужно горючее, – сказал Фарис. – Лошади горючее не нужно. Лошадь найдет для себя корм и в пустыне. Кроме того, машина может сломаться. Лошадь сломаться не может.
– Значит, лошади? – уточнил Богданов.
– Да, – ответил Фарис. – Конечно, если вы умеете ездить верхом.
– Мы умеем ездить верхом? – спросил Богданов у подчиненных с улыбкой.
– На чем угодно и даже задом наперед! – улыбнулся в ответ Терко. – Так что ты, Фарис, насчет этого не переживай.
За разговорами и не заметили, как прилетели. Умолкли лишь тогда, когда самолет начал снижаться. Все приникли к иллюминаторам.
– А что, по-своему красивый пейзаж, – сказал Муромцев. – Сплошь золото – от края до края.
– Для меня так самый красивый на свете! – сказал Фарис.
– Ну, это понятно, – миролюбиво произнес Терко. – Там, где ты родился, то место и есть для тебя самое лучшее. А уж араб ты или, скажем, русский – это не имеет значения.
Приземлились, вышли из самолета, осмотрелись. Близился вечер. Огромный солнечный шар висел на западной стороне неба и казался таким близким, что до него можно было дотянуться рукой.
– Да, все-таки непривычное зрелище, – сказал Муромцев. – Будто на другой планете.
– А для меня так и ничего, – сказал Терко. – Вполне подходяще. Вот, скажем, Конго – это совсем другое дело. Там джунгли!
– Ну, джунглей, думаю, нам хватит и здесь, – подытожил Рябов. – В которых водятся двуногие звери…
К ним уже шли люди – четверо мужчин в арабской одежде.
– Меня зовут Салим, – представился один из мужчин. – А это мои помощники. Нам поручено вас встретить и помогать вам. Скажите, что вам нужно, и мы сделаем.
– Это хорошо, – сказал Богданов.
– Мне кажется, мы с вами уже встречались, – сказал Салим Богданову.
– Да, конечно, – ответил Вячеслав. – Я уже бывал здесь. Приезжал вместе с журналистами, которых похитили. Значит, что нам нужно… Прежде всего – отдельное помещение. Оно должно быть не рядом с аэродромом, а где-нибудь подальше. Приготовьте каждому арабскую одежду. Далее нам нужны лошади. Тоже каждому.
– Еще потребуется вода и еда для каждого, – добавил Фарис.
Салим внимательно глянул на Фариса.
– Вы араб? – спросил он у него по-русски.
– Да, – сказал Фарис.
– Вы отправитесь с ними? – указал Салим на спецназовцев.
Фарис ничего не ответил.
– Вам нужно какое-нибудь оружие или снаряжение? – спросил Салим у Богданова.
– Нет, – ответил Вячеслав. – У нас все с собой. – И он потряс большой походной сумкой, которую держал в руках. Такие же сумки были и у других спецназовцев.
– Не забудьте про веревки, – сказал Фарис, обращаясь к Салиму. – Они должны быть прилажены к седлам.
– Разумеется, – ответил Салим.
– Веревка – это аркан, – коротко пояснил Фарис спецназовцам. – Аркан всегда пригодится в пустыне.
– Понятно, – сказал Богданов и посмотрел на Салима. – А теперь мы бы хотели видеть Максума.
– Это я, – выступил вперед один из мужчин, стоявших позади Салима.
Богданов оценивающе посмотрел на Максума. Вячеславу нужно было сразу же, что называется, не сходя с места, определить, что за человек Максум: какое у него выражение лица, прячет ли он глаза, переминается ли с ноги на ногу, как держит руки, оглядывается ли по сторонам… К этому перечню нужно было добавить еще добрый десяток условий, которые могли составить первоначальный портрет незнакомого человека. Все это для спецназовца было обязательным условием. Не узнав, кто стоит перед тобой, нельзя идти с таким человеком выполнять рискованное, опасное, чреватое многими неожиданностями задание. Точно таким же взглядом смотрели на Максума и другие спецназовцы за исключением Фариса. Он, казалось, и вовсе не смотрел на Максума. Похоже, у него была своя собственная шкала оценок другого человека.
Закончив смотрины, Богданов обменялся взглядом с Терко, Муромцевым и Рябовым. Во взглядах своих подчиненных он прочитал, что по их оценкам Максум честный человек, которому вполне можно доверять, а значит, можно и брать его с собой на задание. Глянул Богданов и на Фариса, но абсолютно ничего в его взгляде не прочел.
– Вы готовы отправиться с нами? – спросил Вячеслав у Максума.
– Да, – ответил тот.
– Хорошо, – ответил Богданов и глянул на Салима. – Тогда приготовьте еще одну лошадь.
– Конечно, – ответил Салим. – Все будет сделано.
– Вот и отлично, – сказал Вячеслав. – Тогда показывайте нам наши покои.
– Следуйте за мной, – предложил Салим.
Вся компания последовала за Салимом. Шли недолго и остановились у приземистого помещения, сложенного из таких же бетонных плит, которыми была вымощена взлетная полоса аэродрома.
– Прошу, – указал рукой Салим.
Никакого пола внутри помещения не было. Или, может, он и был, но его застилал толстый слой песка. Вдоль стен в беспорядке лежали ковры. Вверху на длинном шнуре висела электрическая лампочка.
– Апартаменты ничего себе, – усмехнулся Терко. – Я бы сказал – с претензиями на роскошь.
– К сожалению, ничего другого предоставить не могу, – сказал Салим.
– А ничего другого и не нужно, – проговорил Богданов. – Сами понимаете, мы здесь ненадолго, всего лишь до завтрашнего утра.