– Тени в пустыне. – Собеседник едва заметно усмехнулся. – По-моему, очень подходящее название. По существу.
– Ну-ну! – буркнул хозяин кабинета, помолчал и спросил: – Скажите, вы до конца уверены в своих людях? Спрашиваю не просто так, не ради обывательского интереса. А просто сейчас вся надежда на них. И если они не справятся, то для нас могут быть весьма неприятные политические последствия. Просто-таки непредсказуемые политические последствия!
– Они справятся! – очень четко и уверенно произнес малозаметный мужчина.
– Хотелось бы верить, – пробурчал хозяин кабинета.
– Ваша вера или ваше неверие ничего не изменят, – пожал плечами малозаметный мужчина. – Здесь все предельно просто. Они справятся.
Глава 18
На этот раз журналистов подняли из ямы посреди ночи. Никто им ничего не сказал, а просто вверху раздались чьи-то громкие голоса, а затем в яму опустилась веревочная лестница.
– Похоже, это не лесенка, а ступени на небеса, – мрачно пошутил Алексей. – Иначе для чего мы им понадобились посреди ночи? Эх, а ночь-то какая лунная! Даже в нашей яме и то светло. Ну что, вперед на небеса?
И Алексей ухватился руками за веревочные ступени. Какое-то время он медлил, затем вздохнул и сказал:
– Девчонок жалко. Им-то, я так думаю, сейчас тяжелее, чем нам. Будем надеяться, что Родина не забудет своих скромных тружеников в нашем лице и сурово за нас отомстит!
Он первым выбрался из ямы, а вслед за ним выбрался и Никита.
– Нет, и вправду – луна здесь просто бесподобная! – Алексей глянул вверх и даже улыбнулся. – Никогда не видел такой луны! А, Никита? Ты когда-нибудь видел такую бесподобную лунную ночь? Просто-таки сказка Шахерезады, а не ночь! Даже помирать не хочется в такой сказочной обстановке! Ну, пойдем, что ли…
Но, к удивлению Алексея и Никиты, никто их в эту дивную ночь убивать, похоже, не собирался. Наоборот, их привели в хорошо знакомое помещение, где их встретил все тот же Ник. Здесь уже были Анастасия и Марина. Никаких ковров на полу на сей раз не было, да и сам Ник не улыбался и не расточал любезности, а был сух, сосредоточен и даже, казалось, чем-то расстроен.
– Вы как? – Никита и Алексей, невзирая на присутствие Ника, сразу же подбежали к Анастасии и Марине.
Они обнялись, образовав маленький кружок из четырех измученных людей. На их лицах светились радостные улыбки.
– Мы – хорошо, – ответила Анастасия. – А вы как?
– Даже лучше, чем вы! – бодро сказал Кудря. – Ничего, скоро все это закончится. Очень скоро. Вот увидите!
– Даже гораздо скорее, чем вы думаете! – вмешался в разговор Ник. Его голос был резок и сух.
– А, знакомая нам личность! – оглянулся на Ника Алексей. – Отец-кормилец и благодетель! Ну, и что же тебе надо от нас на сей раз?
– Вы, я вижу, осмелели! – презрительно усмехнулся Ник. – С чего бы это?
– Тебе этого не понять! – отмахнулся Кудря. – Впрочем, так и быть, снизойду до твоего уровня и постараюсь объяснить. Видишь ли, в чем дело… Когда перед человеком встает выбор – жить ему или умереть, многие, само собою, склоняются к тому, чтобы жить. Жить – вопреки всему и несмотря ни на что! Предать, обваляться в грязи, но – жить. Но есть и другой выбор… Потому мы и осмелели. Ты понял, что мы тебе сейчас сказали, отец-кормилец? Ой, вряд ли! Но мы это сказали. Мы выбрали. А потому – пошел бы ты… – Алексей усмехнулся и по очереди оглядел своих товарищей. – Ну что, мальчики и девочки, я все правильно сказал? Возражений и дополнений нет?
– Никаких, – за всех ответила Прокопьева.
– Вот и ладненько, – подытожил Алексей и глянул на Ника. – Ну, и что ты с нами можешь сделать при таком-то раскладе? А потому пошел бы ты по известному адресу еще раз! Там тебе самое место!
Похоже было, таким заявлением журналисты спутали все планы и намерения Ника. Он сейчас не знал, как ему быть, что делать и что говорить, – и это при его немалом опыте интригана и провокатора! Да и что тут поделаешь, даже если очень сильно того захочешь? Что можно поделать со свободным человеком? А отсутствие страха смерти – это и есть свобода. В самом высшем ее измерении и смысле.
Ник произнес несколько слов, и это были больше не слова, а невнятные звуки. Тотчас в помещение вошли бородатые молчаливые люди и разняли кружок из четырех людей. Вначале увели женщин, за ними – мужчин.
– Теперь-то точно на расстрел! – спокойно произнес Алексей. – Ну а что еще этому упырю с нами поделать? Я бы на его месте так и поступил – расстрелял нас, да и дело с концом!
– Думаю, что и на этот раз нас не расстреляют, – не согласился Снегов. – Есть у меня такое подозрение… Снова бросят в яму.
– А тогда – что ему от нас понадобилось посреди ночи? – с недоумением спросил Алексей.
– Наверно, хотел о чем-то с нами побеседовать, – пожал плечами Никита. – Так сказать, дать нам последний шанс спасти свою жизнь. Тут все понятно. Мы, так сказать, люди, сломленные невзгодами, сидением в яме, ожиданием смерти, неведением, голодом. Из таких людей можно веревки вить! А ты вот какую речь задвинул! Ну, и выбил ты этой своей речью табуретку из-под джентльмена Ника. О чем еще с нами беседовать, коль мы такие неразумные? Какие еще нам давать шансы?
– А тогда почему же нас, по-твоему, не расстреляют? – недоуменно спросил Алексей. – Коль взять с нас нечего?
– Ну, положим, с живого человека всегда есть что взять, – усмехнулся Никита. – Например, выкуп. Хотя, я думаю, речь идет не о выкупе. А просто устроят они еще какую-нибудь подлость, но уже без нашего ведома и даже, может быть, без нашего участия.
– Это как же так? – не понял Алексей.
– Знать бы как – совсем бы было замечательно, – вздохнул Никита.
– Что ж, придется денно и нощно быть начеку, – сказал Алексей. – Главное – чтобы и наши девчонки это понимали.
– А чем они хуже нас? – возразил Никита. – Поймут…
За разговором не заметили, как оказались у края ямы. Веревочная лестница была на месте. Оставалось только спуститься по ней в яму.
После того как журналистов увели, Ник впал в еще большее расстройство. Он и до этого ничего особенного не ожидал от неразумных упрямцев‐пленников, но все же надежда в нем теплилась. Быть того не могло, чтобы эти четверо штатских людей не согласились на его уговоры! Они испуганы, раздавлены, они хотят жить, а значит, согласятся. Это первоначально они встали в героические позы, а теперь-то они должны понимать, что с ними никто не шутит. А значит, дадут свое согласие, никуда не денутся! Какой там героизм, какой патриотизм! Нет в этом мире ни того, ни другого! А все, что в нем есть, – это желание жить, жить во что бы то ни стало, быть при этом богатым и здоровым. Это закон, который движет миром. Это незыблемая истина, и нет больше никаких других законов и никаких истин! В этом Ник был незыблемо убежден.
Тем более за спиной у него маячило начальство, которое поручило ему провернуть операцию с похищением журналистов и всем, что должно за этим последовать. Не самая сложная, надо сказать, операция, Нику доводилось проворачивать и другие, гораздо более сложные и опасные дела. Но тем не менее начальство в лице полковника Киви, поручая операцию Нику, загадочно, двусмысленно и ехидно при этом усмехалось: посмотрим, дескать, как ты справишься с таким делом! А не справишься – на твоей карьере будет поставлен крест. Только тебе и останется, что снять с себя погоны и переквалифицироваться в охранника в какой-нибудь самой захудалой дыре. Так что дерзай, Ник, дерзай – и не забывай при этом регулярно докладывать по радиосвязи о своих успехах!
И вот уже три дня и три ночи кряду он мучится с этими молодыми людьми, а никакого просвета не видать! Ни яма их не сломила, ни голод, ни угрозы. Даже то, что на их глазах убили их товарища, – и это их не сломило! А ведь как Ник рассчитывал на этот психологический прием, как он на него полагался! Конечно же, он мог и не отдавать приказа – пристрелить того раненого парня, его можно было и вылечить, но ведь это же такой мощный психологический прием! После такого приема на любое сотрудничество соглашались самые отъявленные упрямцы, а тут-то речь шла о каких-то четырех молодых людях!
Но смерть их товарища, как оказалось, не испугала их, а наоборот – сплотила! Уж чего-чего, а такого он, Ник, и представить себе не мог. Потому что ничего похожего в своей жизни Ник не встречал. Все это просто не вписывалось в канву миропонимания Ника.
А тут еще начальство. Да-да, полковник Киви собственной персоной! Ну и как, спрашивает, продвигаются твои дела? Отчего не докладываешь об успехах? Вот уже и газеты готовы писать о раскаявшихся советских журналистах, и телевизионные каналы наготове… Так когда же? И что мог ответить Ник? Ничего он не мог ответить, потому что никаких видимых, или хотя бы ожидаемых, успехов не вырисовывалось даже в перспективе.
Потому-то Ник и попытался затеять ночной разговор с упрямыми молодыми людьми. Не то чтобы он надеялся на успешный результат, хотя почему бы и не надеяться? Ведь надеется же пресловутый утопающий на классическую соломинку…
Но и за соломинку никто не дал Нику уцепиться. И все этот оператор с его дурацкой, бессмысленной речью! Да-да, речь, разумеется, была именно такая – дурацкая и бессмысленная, но ведь и сам оператор в нее поверил, и остальные трое – тоже. Даже обе молодые женщины и те поверили и вдохновились, а вернее сказать, заупрямились еще больше. И вот уж этого Ник не мог понять никак. Ладно, парни – им свойственна некоторая героическая поза. Но девушки! Что общего у девушки и всяких таких героических телодвижений? У девушек совсем другое предназначение в жизни. А вот поди ж ты, и они встали в героические позы!
Конечно, имелся у Ника и другой, запасной план, и он, этот план, сейчас претворялся в жизнь. Но, надо сказать, никаких особенных надежд Ник на него не возлагал. Да, он сам лично написал от имени этого бандита Гюрзы письмо и постарался продвинуть его по дипломатическим каналам. Но что с того? Допустим, тому письму поверят, да и не могут ему не поверить, да вот только кто захочет иметь дело с бандитом Гюрзой? Какая уважающая себя дипломатическая служба пожелает вступить в переговоры с террористом? А выйти сам на первый план Ник не мог. Не было у него на это позволения! Да и не могли его дать, ибо это означало бы, что государство, интересы которого представляет Ник, напрямую сотрудничает с террористами и бандитами вроде Гюрзы. Кто в здравом уме мог бы зажечь фитиль, зная, что бомба под тобой самим?