Если бы я не хромала, то с удовольствием бы пустилась танцевать вместе с Вивиан, получив такое заманчивое предложение. Мне нравился костюм Элламары, но было очень любопытно, что они могли бы сделать лично для меня.
Я с надеждой посмотрела на Стефана и Глена:
– Думаете, вам хватит времени?
Стефан и Глен выглядели оскорбленными до глубины души, но прежде чем они успели что-либо ответить, в разговор вступила Дженнифер:
– Им не потребуется время.
Когда все присутствующие переключили внимание на нее, она улыбнулась мне и сказала:
– У тебя уже есть отличное платье.
Она могла иметь в виду лишь одно. Но я ни за что бы не поверила, что она говорила о мамином платье.
– Оно очень идет тебе, – продолжила Дженнифер, зная, что я поняла ее мысль. – Что может быть лучше, чем платье твоей мамы в такой важный для тебя вечер?
Я не удивилась тому, что папа и Джульетта одобрительно кивнули, но не могла понять, почему Дженнифер выступила с этим предложением.
– Ты хочешь, чтобы я надела мамино платье? Перед сотнями людей и телекамерами? – спросила я. – Оно слишком открытое, ты не забыла? Все увидят мои шрамы.
Дженнифер с сожалением улыбнулась:
– Элла, я никогда не стыдилась тебя. Мне жаль, что ты неправильно поняла причину моего беспокойства. Я всего лишь переживала за твои чувства. Мне известно, что люди бывают очень жестокими. Я модель. Я прошла через сотню собеседований, где критиковали все мои недостатки: то бедра и задница недостаточно упругие, то нос слишком большой, то сиськи слишком малы, то глаза далеко посажены, то нужно сбросить еще пару килограммов… Они всегда находили, к чему придраться.
Да уж, этот мир действительно несправедлив, если Дженнифер недостаточно красива для него. Пожалуй, она была самой привлекательной женщиной, с которой мне доводилось встречаться. Я и представить себе не могла, за что можно было критиковать ее внешность. Я не видела ни одного недостатка.
– Когда я только начинала, то ничего не могла с собой поделать и воспринимала все замечания близко к сердцу. Чужое мнение очень много для меня значило. Я впала в депрессию. Заработала анорексию. Начала разрушать себя, потому что сомневалась в своей внешности.
Ее глаза заблестели от слез.
– Я просто не хотела, чтобы ты чувствовала то же самое. Не хотела, чтобы люди относились к тебе жестоко. Тебе и так через многое пришлось пройти. Ты потеряла маму, пыталась адаптироваться в новой семье. Я не хотела, чтобы тебе было больно, если бы люди пялились на тебя или говорили бы обидные вещи. Я хотела тебя защитить. Прости, что задела твои чувства.
– Все в порядке. – Я еще раз посмотрела на нее. Интересно, как она выглядела, когда только начинала карьеру в модельном бизнесе. Очевидно, замечание насчет «маленьких сисек» подтолкнуло ее к тому, чтобы сделать себе неестественно идеальную грудь. Но многое ли еще изменилось? Я думаю, что нет.
– Ты по-прежнему модель. Но ты кажешься очень уверенной в себе.
– Меня по-прежнему критикуют время от времени, но я пропускаю все мимо ушей. – Дженнифер улыбнулась отцу со всей искренностью и любовью, на которые была способна. – Рядом с твоим папой я чувствую себя красивой. А все остальное не важно. – Она снова посмотрела на меня. – Может быть, Брайан сможет стать для тебя таким человеком.
В словах Дженнифер был определенный смысл. Я вспомнила нашу встречу с Брайаном и то, как у меня перехватило дыхание, когда он целовал костяшки моих искалеченных пальцев. Он сказал мне тогда, что я красива, и я поверила ему.
– Если он вызывает у тебя такую улыбку, – неожиданно произнес Роб, – то он точно тебя достоин.
Я даже не задумывалась о том, что улыбаюсь. Все снова посмотрели на меня, и я зарделась (в который раз!).
– Ладно, – заключила Вивиан. – Если я не могу помочь тебе с платьем, позволь мне хотя бы заняться прической.
– А я возьму на себя маникюр, – предложила Джульетта. – Если ты не хочешь идти в салон, я могу сделать сама. Уж с лаком для ногтей обращаться я умею.
32
КОГДА Я ПОДОШЛА К БОЛЬШОМУ зеркалу в спальне и увидела себя в полный рост, меня охватила дрожь. Я никогда столько не нервничала, как за последние три дня. В некоторые моменты меня охватывало сильнейшее волнение и казалось, что я не могу больше ждать, а иногда я думала, что умру от страха, прежде чем все произойдет.
До меня доносились обрывки новостей. Весь Лос-Анджелес замер в предвкушении сегодняшней премьеры. Все – в том числе местные телеведущие, модераторы ток-шоу и диджеи на радио – гадали, объявится ли сегодня Золушка принца Синдера.
Но больше всего меня поражало другое: они надеялись. Они хотели, чтобы я пришла. Интервью Брайана оказалось гениальным решением. Он превратил нашу историю в современную сказку: что может быть романтичнее! Из самой презираемой девушки Америки я в один вечер превратилась в кумира миллионов. Я больше не была сумасшедшей фанатичной преследовательницей: теперь все говорили лишь о том, какая я красивая, умная, забавная и сильная, если мне пришлось пройти через столько трудностей. Люди полюбили меня.
Конечно, Брайан все гениально продумал, ведь благодаря этой выходке он гарантированно мог получить то, чего хотел. Если бы я не пришла на премьеру, вся страна возненавидела бы меня в разы сильнее, чем до этого. Американские зрители такие непостоянные! И активные. Перед кинотеатром в Вествуде, где проходила премьера, собралась такая толпа, что полицейским пришлось перекрыть движение в двух кварталах. И все эти люди ждали меня.
– Да я точно облажаюсь.
– И размажешь мою помаду? – спросила Вивиан, растянувшаяся на моей кровати с журналом. – Я тебя убью!
Джульетта усмехнулась, аккуратно вставляя в мою прическу новенький серебряный гребень с жемчугом, подаренный папой.
– Все равно Брайан размажет помаду в ту же секунду, как увидит ее.
Вивиан прыснула, и я залилась краской, наверное, уже в двадцатый раз за день. Можно было бы подумать, что после сотен шуток в мой адрес за последние три дня я должна была бы уже привыкнуть, но нет. Любое упоминание о Брайане заставляло меня краснеть.
Вивиан хитро улыбнулась Джульетте.
– Брайану можно размазывать помаду. Ей – нельзя. – Она осмотрела мое лицо и нахмурилась. – Зашибись, как тебе идет этот красный! Убила бы за такой загар.
Я взглянула на свои губы. Ярко-красная помада Вивиан смотрелась совершенно сногсшибательно в сочетании с моей карамельной кожей, голубыми глазами и ярко-желтым платьем. Очень экзотично. Загадочно. Идеально для образа мистической жрицы.
Прическа смягчала общее впечатление. Джульетта решила оставить волосы распущенными и слегка «попшикать» мои естественные кудри. Под «пшиком», как выяснилось, она подразумевала десять литров лака. Мои шоколадные локоны мягко струились по плечам и открытой спине. Лишь одна прядь сбоку была изящно заколота гребнем.
Новый гребень смотрелся очень красиво и элегантно сочетался с мамиными жемчужными бусами. Папа сделал мне сюрприз утром, сказав, что тоже хочет незримо присутствовать рядом со мной этим вечером, как и мама. Я ревела, как младенец, чем привела в бешенство Вивиан и Джульетту: они тут же начали верещать что-то про опухшие глаза. Можно было подумать, что меня собирают на свадьбу, а не на первое свидание.
Хотя, справедливости ради, надо отметить, что это реально крутое первое свидание.
– Знаешь, – задумчиво произнесла Вивиан, оглядывая меня. – Как ни странно, Карамельная трость идеально дополняет ансамбль.
– Я же говорила, будет круто, – улыбнулась я.
Когда я согласилась пойти на премьеру, Вивиан тут же потребовала показать ей мое платье. Она предложила сделать Карамельной трости еще одну пластическую операцию и покрасить ее в желтый цвет, но я не разрешила. Мне нравилось, как калейдоскоп цветов оттеняет характер платья. Моя веселая мама наверняка была бы в восторге.
– Девочки! – прогудел отец на весь дом. – Карета подана!
От страха у меня задрожали коленки.
– Все будет хорошо, – заверила Вивиан. – Это же Синдер. Ты просто идешь в кино со своим лучшим другом. И все.
– Да уж, – прыснула Джульетта и повернула мою голову так, чтобы я видела огромный плакат с обнаженным по пояс Брайаном, который она повесила мне на дверь. – И Синдер выглядит вот так и мечтает заделать с тобой пару детишек.
– Спасибо, утешили, – с сарказмом отозвалась я.
Неожиданно в дверном проеме появилась Анастасия и громко вздохнула.
– Ты не заслуживаешь такого парня, как Брайан Оливер.
Джульетта и Вивиан бросили на нее гневные взгляды, но мне не хотелось злиться. Я не позволю Анастасии испортить сегодняшний вечер.
– Наверное, ты права, – согласилась я, удивив ее своим игривым тоном. – Но как говорится, дареному коню в зубы не смотрят, так что я не стала возражать.
Возможно, это лишь мое воображение, но я готова поклясться, что у Аны задрожали губы. Она внимательно осмотрела меня с ног до головы, и я уже ожидала услышать какой-нибудь гадкий и язвительный комментарий, но на этот раз она меня удивила. Пожав плечами, она прислонилась к дверному косяку и застыла на пороге моей комнаты, как будто не решалась войти, но и не хотела уходить. Повисло неловкое молчание.
На самом деле я очень удивилась ее появлению. Она не разговаривала со мной с тех пор, как я вернулась домой. Все эти дни она успешно избегала меня, и мы ни разу не пересекались в одной комнате. Сейчас Ана явно не выглядела счастливой, но впервые за все время нашего общения в ее тоне не было враждебности. Она правда очень старалась. Наверное, это дело рук доктора Пэриш (пару недель назад папа и Дженнифер заставили Анастасию ходить к моему психотерапевту). Давно пора, если честно. У нее не меньше психологических проблем, чем у меня. Если не больше.
– Ты хорошо выглядишь, – внезапно сказала Ана.
Я попыталась сохранить самообладание, но с треском провалилась. Никогда не умела делать морду кирпичом.