— Ха-ха! Среднего возраста! Ты хочешь сказать, что когда вы рассуждаете о нравственности, вы вообще не касаетесь тех, кто еще не достиг среднего возраста?
— Конечно, — озадаченно ответил Чарлз. — А вы нет?
В ответ раздалось только фырканье.
— Что такое Окад? — спросил Чарлз.
— О-кад, — по слогам произнес офицер. — Отдел кадров Североамериканского Военно-Морского Флота.
— А чем ты там занимаешься?
— Чем занимается отдел кадров? — терпеливо ответил лейтенант. — Мы набираем людей, определяем уровень их подготовки, присваиваем звания, обучаем личный состав.
— Бумажная работа? Понятно, почему ты не знаешь, как стрелять или водить машину.
— Если бы ты был мне не нужен для прикрытия меня сзади, я бы просунул этот ствол тебе в глотку. Чтоб ты знал, гангстер, все офицеры должны отдежурить на бумажной работе перед тем, как их припишут к постоянному месту службы. Я буду служить на подводных лодках.
— С чего это?
— Это семейная традиция. Мой отец — командир подводной лодки. Это капитан Ван Деллен.
«О Боже! Ван Деллен. Тот, которого убил командор Гриннел. Паренек еще не знает, что его отец был потерян при срочном погружении», — промелькнуло у Орсино в голове.
Дождь кончался. При дуновении ветра с листвы и веток с шумом падали крупные капли.
— Ван Деллен… — проговорил Чарлз. — Кое-что тебе следовало бы знать.
— Это подождет. — напряженным шепотом ответил офицер и щелкнул затвором пулемета. — Я их слышу.
Глава 11
Она почувствовала, как в ней просыпается божественная сила, но это ощущение было еще очень слабым. Темно… так темно… она так устала… сколько ей лет? С момента ее рождения над головой сменилось более 800 лун. Она бежала впереди своих копьеносцев, когда услышала звуки выстрелов. Это подразумевало, что там — кузнецы с моря, а мы их убиваем при перши возможности.
Она издала короткий хриплый крик. Раздался треск сучьев. Один из копьеносцев замер, вглядываясь в направлении донесшегося до них звука. Она знала, что на его лице, не будь так темно, можно было бы заметить озабоченность.
— Занимайся своим делом, дурак! — взвизгнула она. — Или Бриджит…
Его дыхание перешло в свист, и она снова рыкнула на него. «Ты должна все время им показывать, кто здесь главный. Убить этого дурака? Не сейчас. Не сейчас, когда поблизости были кузнецы с ружьями, которые только и ждут, чтобы их отняли».
Божественная сила все сильнее вздымала ее грудь от гнева на их наглость. «Прийти в ее лес с их плюющимся железом! Хорошенько же она им выпустит кишки!»
Их там было только двое. Беззубая улыбка пробежала по ее старческому лицу. Уже более 30 лун ей не приходилось видеть сразу двоих кузнецов. Несмотря на все свои морщины, что она за чудо, особенно, когда у нее власть! Ее ничтожная племянница, тугодумка, может бегать и прыгать, но она никогда не станет таким божественным существом, как она сама.
Сестра ее — сморщенная старуха. Дни ее уходят. В старые времена ее бы заплевали, когда она в молодости отказалась пройти испытание. А нынешняя малышка — как там ее зовут? — та могла бы стать отличной носительницей власти, если бы накопила в себе божественную силу. Если бы ее сестра и племянница не удерживали слишком долго ее голову под водой, не кололи бы ее копьем в живот и не били бы головой об скалу.
Это было ужасное время. Чтобы стать во главе племени, она отравила собственную мать, и это было правильно, потому что истинная божественная предводительница сумеет выблевать яд до того, как он убьет ее.
Копьеносцы слева и справа от нее незаметно поменялись. Она слышала слабый отзвук разговора этих двух кузнецов. Пусть говорят! Наверняка они богохульствуют; ведь они только этим и занимаются, когда их рот не занят едой.
Она подумала о человеке по имени Кеннеди, который выковывал для них наконечники для копий и стрел — он был слишком странным, в нем было что-то божественное, он признавал ее бесконечную власть. От ее прикосновения мог потерять голову даже кузнец. Он был странным. Ладно, оставим это. Она хотела, чтобы эта власть была еще больше: она устала и почти ослепла. Но благодаря божественному расположению эти две новые головы лягут к ее ногам. Она почти ослепла, но боги не подведут ее…
Она испустила крик совы, и копьеносцы начали ползком пробираться сквозь кустарник. Ей не разрешалось есть мед, чтобы его сладость не смягчала ее властность, но вкус власти был слаще меда.
Звук был не громче, чем падение с деревьев больших капель, но немного другой: шуршание крупных тел, более неуклюжих, чем животные, и неясное бормотание.
С устрашающей внезапностью раздался разрывающий барабанные перепонки крик и топот ног. С отработанной реакцией Орсино схватился за свой пулемет, и его голова затряслась от заполнившего весь мир грохота. Вылетающие из ствола молнии решетили темные фигуры. «Нужно стрелять аккуратнее, — сказал он себе, — короткими очередями. Нужно получше установить прицел и осторожно направлять пулемет, крепко удерживая его в руках. Интересно, что сказал бы старый Джилби, если бы увидел, как его лучший ученик палит так, что ствол прыгает у него в руках, как дикая лошадь? Мне стыдно за тебя, Чарли! — он помнил выражение лица этого побывавшего в переделках профессионала. — Ты сегодня хочешь опозорить себя и зря потратить мое время?»
Пулемет замолчал — кончилась лента. «20, 50 или 100 патронов?» — он не помнил. Чарлз наклонился за следующей и зарядил ее в темноте, на ощупь, и прислушался.
— С тобой все в порядке, гангстер? — проговорил офицер за его спиной, из-за чего Орсино чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Да, — ответил он. — Они вернутся?
— Не знаю.
— Вы, трусливые сволочи. — раздался из темноты чей-то агонизирующий голос. — Спина пробита, сволочи трусливые. — Голос начал всхлипывать.
Они вслушивались в темноту около минуты. Казалось, голос доносился откуда-то слева от Орсино. Наконец, он проговорил офицеру:
— Если остальные убежали, может, нам удастся для него что-то сделать. По крайней мере устроим его поудобнее.
— Слишком рискованно, — после долгого молчания ответил офицер.
Всхлипы раздались снова, и Орсино почувствовал себя до смерти усталым. Ему хотелось пить и расправить свои члены. Возбуждение от этой атаки прошло. С жаждой он еще что-то мог сделать — собрал воду из ямки около колена и дважды глотнул из ладоней. Набрав третью горсть, он подумал, какой жаждой должно было страдать это всхлипывающее в темноте существо, и не поднес рук ко рту.
— Я иду к нему, — прошептал он офицеру. — Оставайся на месте! Это приказ!
Тот не ответил и начал вытаскивать свое затекшее, все болевшее тело из-под джипа. Офицер, будучи на пару лет моложе и попроворнее, выполз первым со своей стороны машины. Орсино вздохнул и успокоился, услышав его шаги вокруг джипа.
— Добейте меня! — всхлипывал раненый. — Ради любви богини, добейте меня, трусливые сволочи! Вы ранили меня в спину — ох! — это уже был крик ярости.
Из темноты со стороны офицера донесся странный шум. Затем послышались мягкие замирающие звуки ударов. «К черту, — горько подумал Орсино. — Это была моя идея.» Он выскользнул из-под джипа и направился сквозь мокрые кусты.
На земле в темноте сплелись два тела. Наверху оказалась обнаженная спина; Орсино бросился на нее обхватил голову соперника. Он ощутил огромную бороду, двумя руками схватился за нее и потянул изо всех сил. Раздался хриплый крик, и началось размахивание руками. Офицер откатился в сторону и встал на ноги, тяжело дыша. Чарли услышал резкий хруст и треск, и под ним осталось лежать распростертое неподвижное тело.
— Пошли назад к пулеметам, — выдавил из себя офицер. Он покачнулся, и Орсино поддержал его за локоть. По пути к Джипу они обо что-то споткнулись, что определенно было раньше чьи-то телом.
Орсино с отвращением подумал о лежании в этой тесной дыре за пулеметом, но все-таки, с дрожью в теле, он туда залез. Было слышно, как офицер тоже занял свою позицию.
— Что ты с ним сделал? — спросил Чарлз. — Он мертв?
— Я его ударил, — ответил офицер. — По крайней мере, я так думаю. У него хрустнула шея, вот откуда был тот треск. Думаю, он мертв. Никогда не слышал, чтобы они выделывали такие штучки. Мне кажется, он только хотел, чтоб с ним сразились еще раз. У них это что-то вроде религии.
Офицер говорил так, будто сейчас свалится в обморок. Интуиция подсказала Орсино, что на него так подействовало. Он мог бы, ничего не осознавая, блуждать по лесу, пока все не пройдет.
— Черт подери эти острова, — сказал он нарочито злобно. — Вас выгнали из Северной Америки, потому что вы не могли нормально управлять, а сейчас вы даже не можете контролировать какой-то вшивый пятимильный островок. — Он добавил с издевкой: — Да, конечно, ведь у них есть ведьмы!
— Заткнись, гангстер! — я тебя предупреждаю. Истеричные нотки были все еще заметны. Тут офицеришка подавленно проговорил: — Я не это имел в виду. Прости. Ведь ты все-таки помог мне.
— Тебя это удивило?
Да, причем дважды. Сначала, когда ты сам хотел пойти. Я думал, ты вообще не способен кому-либо помогать, учитывая, где ты родился. Может, если бы ты перешел на нашу сторону, Правительство бы тебя простило и забыло все, что было. Хотя нет… думаю, нет. — Он замолчал, явно намереваясь сменить тему. Казалось, он все еще был уверен, что они вернутся на морскую базу.
— На каком судне ты сюда попал?
— На атомной подводной лодке «Тафт», — ответил Орсино. Он готов был отрезать себе язык, поняв, что наделал.
— «Тафт»? Ведь это лодка моего отца! Капитана Ван Деллена. Как он? Я как раз шел на пирс, когда началась эта перепалка.
— Он погиб, — тихо сказал Орсино. — Он был на палубе, когда началось срочное погружение.
Офицер некоторое время молчал, после чего раздался низкий недоверчивый смех.
— Ты врешь! Его экипаж никогда бы этого не допустил. Они боготворили его. Скорее они взорвали бы лодку, чем ушли на глубину без капитана.