Арцыбашев, по словам Философова, не член союза, но, пока газета еще самодовлеющая, он ценен постольку, поскольку есть 240 опасность его перехода к монархистам: его усиленно приглашал Ефимовский в Париж в «Русскую Газету».
В 5 часов у Федорова было свидание с М.П. Арцыбашевым. Похоже, он был очень разочарован письмами Савинкова к нему и Философову. На руководство Москвой не особенно согласен, но отказываться прямо не рискнул. Серьезных тем, особенно организационных, не затрагивали.
В семь часов по просьбе Философова Андрей Павлович встретился с Португаловым. Беседа была о газете, статьях и пр. Его интересовало отражение в газете экономических вопросов. На руководство газетой из Москвы согласен. Дал адреса, по которым можно посылать ему информацию.
В тот же день Федоров выехал из Варшавы в Вильно, откуда через три дня, получив необходимые документы от поляков, в Москву. В день выезда по адресу Фомичева было получено письмо от Павловского из Ростова для Философова. Письмо в тот же день Андрей Павлович отправил адресату.
Переход через границу прошел хорошо[187].
18 мая 1924 г. Андрей Павлович возвратился в Москву.
В это время в Москве Фомичев исполнял задания Савинкова, которые сводились к тому, чтобы сдержать раскол в ЦК и, главное, проверить местонахождение Павловского и поторопить его с возвращением в Париж. Помещенный на конспиративную дачу в Царицыно Иван Терентьевич был введен в атмосферу искусственно созданного подполья с привлечением для этого официальных сотрудников КРО ГПУ и секретных агентов.
Прорепетированные неоднократно и точно разработанные заседания ЦК, частые встречи и беседы с разными людьми убедили Фомичева в реальной конкретной политической деятельности ЦК «НСЗРиС» и в других российских городах. Однако нужно было убедить представителя Савинкова в невозможности поездки Павловского в Париж из России в ближайшее время.
Крокисты решили рассеять у Савинкова всякие подозрения и показать Фомичеву деятельного и активного Сергея Эдуардовича как члена ЦК, вернувшегося недавно с инспекционной поездки по Юго-Востоку России. Решено было созвать расширенное заседание ЦК союза с участием Фомичева, которого ввели в ЦК в качестве особоуполномоченного. Это был рискованный шаг со стороны чекистов, так как малейшая с их стороны оплошность, и Павловский мог сообщить Фомичеву о своем аресте или даже совершить побег. Поэтому чекисты приняли все меры, чтобы содержавшийся во внутренней тюрьме Сергей Эдуардович был тщательно подготовлен к встрече с Иваном Терентьевичем.
Поскольку Павловский играл роль человека, находившегося на свободе, особое внимание обращалось на его костюм, прическу, манеры и многое другое. Павловский играл свою роль безукоризненно, понимая, что иного выхода для него нет. Тем более он знал, что дом, где проходило совещание, охранялся как внутри, так и снаружи вооруженными чекистами. После каждого вывоза на «постановку» Павловский возвращался в тюрьму, в свой отель, как он говорил[188].
21 мая 1924 г. на инсценированном на даче в Царицыно заседании ЦК «НСЗРиС» состоялась первая встреча С.Э. Павловского («Миклашевского») с И.Т. Фомичевым («Марганцевым»),
На заседании присутствовали:
Владимир Георгиевич (Островский) Председатель.
Андрей Павлович (Федоров) Финчасть. Экономика.
Валентин Иванович (Сперанский) Политчасть.
Сергей Васильевич (Новицкий) Военный отдел.
Петр Георгиевич (Владимиров) Отдел агитац. и пропаганды. Сергей Эдуардович (Павловский) Зам. нач. Военного отдела. Михаил Андреевич (Фомичев) Прибыл из-за кордона.
«1. Председатель оглашает декларацию Бориса к ЦК НСЗР и Св. и предоставляет слово для доклада о поездке за кордон члену ЦК Андрею Павловичу.
2. Доклад А.П. «О международном положении». (Польша, Англия, Франция, Америка, Италия, вопрос о признании Совроссии де-юре, Бессарабия и т. д.)
3. Слово по докладу берут Валентин Иванович (о Бессарабии) и Владимиров по вопросу о признании Совроссии де-юре (необходимо проявление активности, дабы этому признанию помешать).
Председатель говорит, что запрос об активности в повестку дня не входит, и предлагает приступить к слушанию дальнейших пунктов доклада.
4. А.П. продолжает доклад, настроение савинковских кругов в Польше — склоняются на сторону активистов, переговоры с Борисом в Париже, его программные пожелания (конфедерация, фашизм, национальный вопрос), о содержании активных мероприятий до приезда Бориса в Москву, о приезде Бориса и т. д.).
5. По докладу слово берут: а) Новицкий — (не будет ли прервана связь ЦК с Западной Европой по приезде Бориса в Россию и т. д.). А.П. разъясняет вопрос; б) Вопрос Валентина Ивановича о финансовом положении в данный момент и о необходимых средствах для переброски Бориса в Россию. Следует разъяснение А.П.; в) Владимиров подымает вопрос о технической стороне поездки Бориса. Председатель предлагает данный вопрос не обсуждать, передав его на разработку и разрешение Начальнику Военного Отдела. Просит Новицкого наметить кандидата для командировки в Париж.
6. Новицкий считает необходимым командировать за границу Сергея Эдуардовича. Сергей Эдуардович категорически отказывается ехать, мотивируя отказ перегруженностью его в работе и нежеланием уходить от работы в такой серьезный момент. Председатель ликвидирует разгоревшиеся споры по данному вопросу и дает слово «за» и слово «против». За поездку говорит Андрей Павлович, против — Владимиров. Сергей Эдуардович снова берет слово, еще раз подтверждает свое нежелание ехать и указывает, что в крайнем случае поехать он может, но только после совершения намеченного экса в Ростове. Вопрос ставится в этой формулировке на голосование и принимается большинством голосов (против голосует Владимиров).
7. Для добавления к докладу по вопросу о передаче в наши руки варшавской газеты «За Свободу» (берет слово А.П.). Владимиров категорически против руководства эмигрантской газетой, пишущей ерунду, и против (в то же время) издания газеты здесь. Принимается предложение снабжать газету информацией при посылке очередных курьеров (так же как это делалось до сих пор).
8. Доклад Сергея Эдуардовича о ревизировании работы на Юго-Востоке. Добавление по вопросу о совершившемся эксе и об эксе подготовляющемся»[189].
На заседании ЦК «НСЗРиС» Павловский сделал следующий доклад:
«Прежде чем говорить о результатах нашей работы на Кавказе, я хочу сказать несколько слов о самом районе этой работы. Юго-Восток включает в себя две основные массы — казачество и горцев.
Прошлое казачества было с царизмом, этим и объясняется то, что он стал базой белого движения, но свободолюбивое казачество показало, что под монархическими знаменами оно шло случайно. По своему существу казачество глубоко демократично, кроме части кадрового офицерства и части бывшей выборной администрации в станицах (атаманов и т. д.).
Испытав на себе белые неудачи и перенеся тяжесть заключения в иностранных лагерях, казаки, вернувшиеся из реэмиграции, являются ярыми поборниками демократии, т. е. нашими сторонниками.
С монархистами казачья масса не пойдет. С коммунистами, отнявшими у них лучшую часть земли для горской голытьбы, — угнетающими их национальную свободу, расстреливающими их за поддержку белых в прошлом, — они тоже пойти не могут.
Только мы, работая под лозунгом конфедерации, сможем вести их за собой.
Условия для работы в казачьих областях идеальные: в них находится, по сведениям, полученным из советских же источников, до 8000 б. реэмигрантов, до 414 т. возвратившихся из лесов зеленых[190], т. е. партизан, и свыше пяти тыс. белых офицеров.
Все это великолепная почва для работы. Правда, врангелевщина и отчасти чистые монархисты тоже не теряют здесь попусту времени, но безусловно, что демократизм, лежащий в корне всех настроений казачества, сильнее всего.
Помимо чисто организационной работы, которую можно вести под маркой казачьих демократических объединений, после нашего толчка начнут стихийно разрастаться, — необходимо вести и чисто партизанскую работу. Материала для этого сколько угодно. Если мы сможем дать двадцать руководителей — вырастет 20 банд. Начальники их будут наши, а общая масса пойдет за ними, не зная ничего об Л.Д. Последнюю весну мы потеряли; необходимо подумать о будущем. Правда, у нас и сейчас есть контакт с несколькими партизанскими отрядами, имеющими твердый тыл в лице кубанского населения, но этого мало. О связях с этими отрядами я дал уже подробный отчет С.В. и подробности сейчас упущу»[191].
Далее Павловский рассказал о том, что горская полоса также дает громадное поле деятельности. Коммунисты хотели силой задавить стремление горцев к национальному возрождению. Ими были проведены грубые методы по удушению мусульманства. Все это заставило горцев возненавидеть коммунизм. В горах слишком силен Коран. Советская власть бессильна бороться с национальным Кавказом, программа союза дает Кавказу освобождение. Горцы согласны находиться в союзе с Россией, но в союзе демократическом.
В горах есть оружие, которое необходимо использовать. Там возможна не только партизанщина, но и массовые восстания. Монархисты не смогут помешать работе союза в горах. Единственно, кто силен там, это турецкие эмиссары. С ними необходимо вступить в контакт.
Из выступления Павловского следовало, что все эти возможности использованы не в полной мере, но будущее за нами.
Уполномоченный ЦК в Ростове к моменту приезда Павловского имел следующие результаты работы.
Он создал сеть своих уполномоченных во Владикавказе, Новороссийске, Новочеркасске. Во Владикавказе работа среди мусульман — ингушей и осетин — продвигается успешно. Они легко идут на лозунги национального освобождения. Имеют связь в Турции среди персидских и турецких курдов и связь с иными мусульманскими районами Кавказа. Организация связана с ними персонально. На Кавказе больше чем где бы то ни было персональные связи имеют большое значение. В прошлом, например, связь с популярнейшим вождем абреков Осман Боковым дала беспрепятственный проход, проезд и гостеприимный прием во всей Кабарде, Ингушетии и Осетии. Ранение и поимка Бокова в 1923 г. совершенно не отозвалась на «Л.Д.».