Александра Аркадьевича Дикгоф-Деренталя в Париже не было. Где он был, выяснить не удалось. Мы решили с Савинковым о делах поговорить на другой день, сегодня же просто посидеть за бутылкой вина. В тот же день вечером в кафе Федоров встретился и с Рейли. В кафе речь опять зашла о Павловском, о московской организации и т. д. Пришлось подробно рассказать Савинкову о положении дел в Москве, о ранении Сергея Эдуардовича, о наших планах, о цели приезда. Сговорились встретиться на другой день на квартире у Савинкова.
Там Савинков детально расспросил обо всем, что делается в России вообще, о московской организации с характеристикой всех ее членов, о всей работе Павловского, о Фомичеве, насколько мы законспирированы в Москве и др. Докладом, видимо, остался доволен, так как сейчас же сообщил, что он едет со мной, но пока не знает, поедут ли Любовь Ефимовна и Александр Аркадьевич Дерентали. Вопрос этот выяснится на следующий день, после чего можно будет говорить о средствах для поездки, о плане поездки, ее технической стороне. На другой день Борис Викторович сообщил, что едут все трое, и тут выяснили все, что нужно Савинкову для удовлетворения своей семьи, семьи Деренталя, бывшего вестового Виктора Савинкова, долг Клепикову и прочие расходы, кои он должен выполнить, прежде чем покинуть Париж.
Савинков сообщил Андрею Павловичу, что ему нужно будет ехать через Прагу для свидания со своей сестрой Верой Викторовной Мягковой, но эта поездка в Прагу ему не улыбается, так как чехи встретят его торжественно и дальнейший его отъезд в Польшу не останется в секрете. Федоров посоветовал ему разрешить вопрос иначе: вызвать сестру в Париж, выяснить здесь все, что ему нужно, и потом ехать прямо в Польшу. С этим он согласился. Отправились на телеграф для вызова сестры Савинкова в Париж. На другой день приехал Деренталь.
Опять было свидание с Савинковым, где он подробно говорил Федорову о предполагаемом плане работы, о необходимости параллельной террористической работы, о том, что он в Париже сидел не даром, а занимался изысканиями через одного специалиста химика нового взрывчатого средства. Изыскания эти дали положительный результат, и он на ближайших днях выяснит, когда сможет получить это средство: до отъезда из Парижа или через некоторое время, а также и то, где и когда смогут доставить ему это средство, каков будет его вес и прочие детали.
На другой день, 30 июля, он сообщил, что средство еще не вполне готово и его можно взять не ранее сентября месяца. Ему предлагают доставить его прямо в Москву, но Савинков боялся, что груз может попасть в руки ГПУ. Федоров посоветовал ему доставить этот груз в Вильно по адресу Экспозитуры капитану Майеру, который будет хранить его до тех пор, пока его у него не заберем. Этим проектом он остался доволен, подробно расспросил адрес.
Туда же, в Вильно, должен был приехать и второй химик Савинкова, эксперт по этому средству, и обучить лицо, которое приедет из Москвы за грузом. Общий вес взрывчатки, как предполагал Савинков, будет пудов до двух в двух чемоданах. При перевозке безопасен. Дикгоф-Деренталь после приезда занялся получением польских виз по итальянским паспортам. У Деренталя был паспорт на имя Александра Дорн.
1 августа приехала Мягкова в Париж, и с этих пор все занялись подготовительными операциями для выезда из Парижа и поездки в Россию. Подробно обсуждали с Савинковым переход через границу, взаимоотношения с поляками, перевозку багажа и оружия в пределах Советской России от Минска до Москвы.
Федоров объяснил Савинкову, что переход через границу произойдет при помощи поляков и командира роты на советской стороне, члена нашей организации некоего Ивана Петровича, что багаж и оружие, как обычно, оставим в Минске, а он уже доставит все в Москву.
Савинков ответил, что уже с Варшавы он будет в полном подчинении Андрея Павловича «как сопровождающего эшелон». Поэтому позже они все, без всякого сомнения, оставили на границе свои чемоданы, а под Минском сдали револьверы.
Так как все решили выехать 10 августа, то уже 6 августа Андрей Павлович выслал вперед Фомичева в Вильно, чтобы он подготовил все необходимые для перехода границы документы и номера в гостинице.
9 августа Деренталь перевез все вещи, оставшиеся в Париже, — как свои, так и Савинкова, к родным своей жены, живущим где-то за Парижем.
В тот же день был устроен прощальный обед с участием Сиднея Рейли, который должен был в конце августа опять выехать в Америку.
За столом Савинков рассказал, что в Россию собирается нелегально выехать Бурцев, в Москве он намерен посетить какой-нибудь наркомат и выступить в нем с обвинениями против большевиков. Андрей Павлович высказал сомнение в возможности такого геройского поступка, на что Савинков и Рейли ответили: «Бурцев старик сумасшедший и может все сделать…»
10 августа 1924 г. курьерским поездом из Парижа в Варшаву выехали: в одном купе — Савинков с Любовью Ефимовной, в другом — Деренталь и Андрей Павлович. 12 августа они прибыли в Варшаву, немедленно по приезде, оставив Савинкова и других в одном из кафе, Федоров отправился за Философовым.
По прибытии Дмитрия Владимировича и радостного свидания с Савинковым и с мадам Деренталь отправились на квартиру к Фило-софову. Федоров отправился в гостиницу, куда еще раньше ушел Деренталь. Часа через два все собрались на квартире у Философова, где обсуждали вопрос о том, говорить ли о поездке в Россию Арцыбашеву, Португалову и Шевченко или нет.
После долгих обсуждений пришли к результату, что лучше сказать, что Савинков едет в Россию, чем предоставить им самим делать догадки о том, куда делся Савинков. Приняли следующую легенду: все едут в Финляндию, где для организации пункта остается Деренталь, а Федоров и Савинков едут дальше в Россию.
Савинков до двух часов имел беседу с Философовым. От трех до пяти был обед с участием Дмитрия Владимировича. От пяти до семи Борис Викторович беседовал с Арцыбашевыми и Пор-тугаловым, а после семи устроили прощальный ужин при полном ансамбле.
Будучи еще в Париже, Борис Викторович получил письма из России с извещением об удачном эксе, проведенном в Ростове. Он остался этим очень доволен: значительная сумма давала возможность развернуть как организационную работу, так и террористическую, а также возможность издавать в Париже свою газету.
В редакции «За Свободу» все время были нелады между Арцыбашевым, Философовым и Португаловым, которые должен был разрешить Савинков. 12 августа, после прощального ужина, все выехали в Вильно, куда прибыли 13-го.
На вокзале всех встречал Фомичев. Тут же Савинков случайно встретился с братом Вензигольского, бывшим своим соратником. В связи с этим Борис Викторович решил увидеться и с самим Вен-зигольским. В тот же день он имел с ним свидание и сообщил ему о своей поездке в Россию.
В этот же день Андрей Павлович встретился с поляками, выяснил с ними все вопросы как относительно савинковского груза, так и о пропусках, о новом задании для Москвы.
14-го утром Федоров выехал из Вильно, на сутки раньше, чтобы перейти границу и подготовить переход. Условились, что до границы их будет вести Иван Терентьевич, с которым Андрей Павлович должен встретиться на границе ровно в 11 часов вечера. Перейдя границу, Федоров встретил Пиляра, Новицкого и Крикмана. Обговорили дальнейший план: поездка до Минска, багаж, оружие и арест Савинкова.
В Минске крокисты были заняты поиском изолированной квартиры, в которой можно было бы провести бесшумное задержание Савинкова и его людей. Остановились на квартире полномочного представителя ОГПУ Белорусского военного округа Ф.Д. Медведя. В ней разместилась остальная часть опергруппы в ожидании «гостей». Был разработан детальный план, распределены роли, установлены условные знаки и сигналы к началу операции[218].
На другой день ровно в 11 часов Андрей Павлович с Новицким и Крикманом вышли в район Радошковичей и медленно направились на советско-польскую границу. Стоял сильный туман. Появился Фомичев и дал сигнал, что сейчас они появятся. Показался Андрей Павлович, а затем Савинков и остальные. Познакомились, переоделись в пограничную форму и расселись по подводам. Километра за три до Шнека была сделана остановка, вновь переоделись в гражданскую форму и разделились в целях конспирации на три группы, каждая из них двигалась пешком самостоятельно.
Под Минском согласно предварительному разговору Савинков и Деренталь сдали Федорову оружие, чем была значительно облегчена операция по их задержанию.
В первые две группы вошли Савинков, супруги Деренталь, Новицкий и Андрей Павлович. Они должны были встретиться на За-харьевской улице, в доме 33, в квартире ПП ОГПУ ВВО Медведя. Третья группа должна была проследовать прямо в одну из гостиниц Шнека, где их ожидал Шешеня[219].
Вскоре Савинков, супруги Деренталь, Андрей Павлович и Новицкий были в квартире Медведя. На столе уже стоял завтрак, Андрей Павлович пригласил всех к столу, поднял рюмку и провозгласил тост: «За здоровье присутствующих…»
Выпив, он сообщил им, что уезжает по делам в город. В комнате остались Борис Викторович, Любовь Ефимовна, Новицкий и на диване лежал заболевший Александр Аркадьевич. Тут прислуживавший им «вестовой» принес яичницу, и вдруг дверь с силой распахнулась и в комнату вбежало несколько человек.
Впереди — военный, похожий на корсиканца, с черной большой бородой, сверкающими черными глазами и двумя маузерами в руках. Это был Медведь. Раздались голоса: «Ни с места…. Вы арестованы…»
Новицкий сидел с невозмутимым лицом, а Борис Викторович улыбнулся и произнес: «Чисто сделано… Разрешите продолжать завтрак…»
Красноармейцы с винтовками выстроились вдоль стены.
Пиляр, одетый в черную рубашку, повторил: «Да, чисто сделано… Неудивительно… Работали над этим полтора года».
Савинков тяжело вздохнул и сказал: «Жалко, что я не успел побриться».