было всего около трех часов ночи – и я не увидел ни одного врача, а только медсестру – женщину лет тридцати пяти, коренастую, темноволосую. Палата Нитти была примерно посередине коридора; я остался с Джефом, Мэтт зашел в палату.
Вскоре оттуда вышел врач. Насколько можно было разглядеть, мужчина около пятидесяти или чуть больше, невысокий, среднего сложения, с брюшком, с седой головой и усами. Когда наши глаза встретились, он слегка нахмурился, явно не одобряя моего появления.
– Я считаю, что это ошибка, – сказал он таким тоном, будто я появился здесь по собственному желанию. Мне пришлось сказать ему, что это не так.
– Да, но то, что Фрэнк находится здесь, – это ваше желание, ведь так? – отрезал он шепотом.
– Не совсем так, – ответил я.
– Разве вы не убили мальчишку?
Я кивнул. Он вздохнул:
– Как бы то ни было, мой зять настаивает на свидании с вами.
– Вы доктор Ронга?
– Совершенно верно. – Он не подал руки для приветствия, и я решил, что и мне лучше свою не протягивать. – Я бы ни за что не согласился на это, если бы не боялся, что Фрэнк будет волноваться. А это ему, как вы понимаете, совершенно противопоказано.
– Он выживет?
– Невзирая на все, что вы с ним сделали, думаю, выживет. Хотя это так же трудно, как и вам вернуться сегодня домой в целости и сохранности!
Я искоса взглянул на Джефа:
– Это будет зависеть от того, кто за рулем, док.
Ронга сказал:
– Фрэнку нужны отдых и покой. Ни волнений, ни шоков, – он ткнул в меня пальцем. – Иначе... У него откроются раны и произойдет кровоизлияние... А это может привести к фатальному исходу...
– Доктор, у меня нет намерений волновать мистера Нитти. Это я обещаю. А вот есть ли у мистера Нитти желание меня волновать, это другой вопрос.
Ронга весело хмыкнул и, продолжая сомневаться, все же толкнул рукой дверь палаты.
Я вошел.
Нитти сидел в постели, тускло горела настольная лампа. Выглядел он плохо: бледней, чем обычно, и казалось что он потерял не меньше пятнадцати фунтов с тех пор как я его видел в последний раз – то есть вчера. Он чуть улыбнулся мне, рот слегка изогнулся, но усы не шевельнулись.
– Извини, что не встаю, – сказал он. Голос был тихий, но не дрожал.
– Все в порядке, мистер Нитти.
– Называй меня Фрэнк. Будем друзьями. Геллер.
Я пожал плечами.
– Тогда и вы говорите – Нейт.
– Нейт.
Мэтт стоял по другую сторону кровати Нитти, прежде, чем я приблизился, он подошел ко мне и сказал почти миролюбиво:
– Не возражаешь, я заберу твою пушку?
– Не очень подходящее место для спектакля, приятель.
– Нас здесь шестеро, Геллер, – я да еще пять человек в холле, плюс, я думаю, у доктора Ронги есть большое желание вырезать тебе аппендикс карманным ножичком.
Пришлось отдать ему пушку.
Нитти сделал жест, означавший, что я могу сесть на стул, поставленный для меня рядом с кроватью.
Я уселся. Глядя на него вблизи, я увидел, что вид у него не лучше, чем издалека. Рана на шее была забинтована; он с трудом двигал головой, поэтому стул поставили совсем близко к кровати.
– Так ты ничего не знал, правда? – спросил Нитти.
– Не знал, – ответил я и рассказал ему, что Миллер и Лэнг взяли меня с собой, не сказав, в чем дело.
– Ублюдки, – заметил он. Рот был жестким, как щель. Он спокойно смотрел на меня. – Мне сказали, что ты ушел из полиции.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Порвал с этими сукиными сынами.
– Это ведь ты вызвал «скорую помощь»? Эти ублюдки бросили бы меня истекать кровью.
– Думаю, да.
– Ну и что ты намерен делать? Что скажешь на суде? Они попытаются прикончить меня, как тот дешевый кретин Лэнг, верно?
– Скорее всего, да.
– Ты читал трепотню Миллера в газетах? Догадываешься, что они собираются сделать?
– Более менее соображаю.
– Ты влезешь в эту историю?
– Я вынужден это сделать, Фрэнк. Нитти ничего не сказал: он глядел прямо перед собой, на стену.
– Сермэк вызывал меня для разговора, – сказал я. Нитти повернул голову, чтобы посмотреть на меня, должно быть, это вызывало боль – он двигался, как «Человек в железной маске», и повторил как бы про себя: «Сермэк», – и крепко сжал зубы.
– Я хочу открыть маленькое частное агентство. Быть полицейским – это все, что я умею. Сермэк может заблокировать разрешение, если я не буду играть в его игру.
Нитти отвернулся и снова стал смотреть на стену.
– Сермэк, – повторил он снова.
– К тому же я там убил парня, Фрэнк.
Рот Нитти искривился в усмешке:
– Да. Это не столь важно.
– Для тебя – может быть. Но я это делать больше не хочу. К тому же я единственный коп в городе, который умудрился кого-то застрелить. Я как раз тот, кто окажется козлом отпущения, если не будут совпадать версии на суде.
Нитти молчал.
– Если у вас есть другие идеи, я слушаю, – заключил я.
Нитти сказал:
– Не предполагал, что ты захочешь иметь что-нибудь общее с моей компанией.
Я отрицательно покачал головой.
– Я и не хочу – вы ничем не лучше копов. Но, тем не менее, спасибо, Фрэнк.
Нитти уставился на меня повеселевшими глазами.
– Ты ведь приятель Несса, верно?
– Ну да, – в замешательстве попытался улыбнуться я. – Но я не бойскаут.
– Знаю, – заметил Нитти. – Помню дело Лингла.
Голос позади меня сказал:
– Фрэнк, пожалуйста... – это был доктор Ронга.
– Все в порядке, папа, – откликнулся Нитти.
Ронга тряхнул головой, закрывая дверь, мы с Нитти Мэтт сидевший на краю кровати, снова остались одни. – Я хочу, чтобы ты знал, – сказал Нитти, – я не держу на тебя зла. Понимаю твое положение... Никаких акций против тебя не будет. Не думаю, что сейчас будут предприняты меры и против Лэнга с Миллером. Ублюдки не стоят хлопот. Как любил говорить Аль: «Не цепляйтесь к легавым».
Я не удержался от улыбки.
– Он это говорил до дня святого Валентина или после?
Нитти тоже усмехнулся.
– После, после, малыш.
– Мне лучше уйти. Вам надо отдохнуть. Если захотите встретиться, позвоните. Посылать за мной не нужно.
– Хорошо. Еще несколько минут... Есть пара вещей, о которых тебе нужно знать.
– Да?
– Тебе известно, что Сермэк – наш человек, верно? Аль, знаешь ли, помогал ему взобраться наверх.
Я кивнул.
Тесная дружба Сермэка с Капоне уходила в те незапамятные времена, когда Тони еще был «мэром графства Кук»...
– Но сейчас надвигается эта Всемирная выставка... И появляется шанс сделать много денег. Отовсюду соберется народ – провинциалы, «шишки» всякие, да кто угодно. И кто-то их должен обеспечить всем необходимым. Проститутками, азартными играми... На время проведения выставки в кабаках будет разрешено пиво. И это будет наше пиво. Кучу денег можно сделать. Хотя ничего нового я тебе не сообщаю, тебе и так все известно.
Немного отдохнув, он продолжил:
– Выставка притянет сюда много народа... И все должны увидеть, что Чикаго – огромный, прекрасный, и главное, безопасный город. Но может ли кто-нибудь, вроде «Тони Десять Процентов», очистить город, да еще предоставить людям то, что они захотят, вроде проституток, азартных игр и пьянства, и чтобы при этом их карманы и кошельки остались в неприкосновенности? На команду старого Капоне, то есть на нас, натравили тюремщиков; агенты ФБР получили кучу командировочных, засадив Аля за решетку. Газеты прославили твоего приятеля Несса, а мы его прозвали «Элиот-пресса», он ведь оповещает через газеты о своем следующем налете. – Он засмеялся, вздрогнув от боли. Я сказал:
– Так теперь Сермэк связался с командами помельче: Роджера Тоухи и Теда Ньюбери. Мелкую рыбешку он сможет контролировать и направлять.
Нитти пронзил меня жестким взглядом:
– И бросить нас, сделавших этого сукина сына, на съедение волкам.
– Возможно, вы правы, Фрэнк. Но какое это ко мне имеет отношение?
Нитти улыбнулся:
– Я подумал, что тебе небезынтересно будет узнать, что Тед Ньюбери отдаст пятнадцать тысяч долларов любому, кто меня ухлопает.
Я подался вперед:
– Вам это точно известно?
– Точней некуда. Эти сукины дети, Миллер и Лэнг, не собираются с тобой делиться? Я так и прилип к стулу.
– Говорю только для того, чтобы ты знал, – повторил Нитти. Я встал.
– Спасибо, Фрэнк. Надеюсь, ты выкарабкаешься.
– Знаешь, – добавил Нитти, – я верю, что и тебе это удастся.
Глава 6
Моя проблема разрешилась на слушании. Его проводили в зале заседаний при морге под председательством коронера. Из-за того, что все члены команды Сермэка по борьбе с бандитизмом официально были помощниками коронера, на ум могло прийти выражение «конфликт интересов». Но только не в Чикаго...
Что касалось меня, Сермэк обезопасился везде: меня ни разу не попросили изложить мою версию – любую – того, как был подстрелен Фрэнк Нитти. Письменное заявление о том, как это произошло, поступило от все еще находящегося в больнице Лэнга. А Миллер подтвердил показания Лэнга (хотя с нами в комнате его не было).
Вопросы коронера ко мне были только по поводу второго, фатального выстрела – с вытекающим отсюда выводом что истина по делу Нитти уже вошла в стенограмму.
Остальные члены банды из конторы на Уэкер-Ла-Саль были также допрошены: Пэламбо, Кампанья, бухгалтер, оба курьера. Никого из них не спрашивали о ранении Нитти, ни один из них, к сожалению, не был в комнате в тот момент, когда все произошло, вот почему они должны были подтвердить (и все они подтвердили) мою версию гибели одного только Фрэнка Харта (о котором говорили то же, что и Нитти в больнице). «Харт запаниковал», – сказал Пэламбо. Парень был на заметке из-за ордера на высылку из страны, и он не хотел оказаться при установлении личностей присутствующих. А Кампанья предположил, что тот полез на карниз, как только у него появился шанс, чтобы попасть на пожарную лестницу. Но тут вошел я, кто-то бросил ему пушку, и я его застрелил. Каждый повторил одно и то же: никто (включая меня), казалось, не имел представления, откуда появилось оружие.