Звучит дико.
И напоминает борьбу с ветряными мельницами.
Я даже не знаю, с чего начать поиск оператора.
Хотя…
Проектор — это ведь артефакт? Значит, его можно найти с помощью Компаса. При условии, что знаешь, как эта штука выглядит.
— Свяжись с нашим нанимателем, — обратился я к Джан, которая неспешно потягивала чай из армуду. — Я хочу знать, как выглядит Проектор.
— Ты о чём?
— Штука, с помощью которой создаются проекции, — пояснил я. — Сам артефакт.
— Ладно, — Джан пожимает плечами. — А здесь разве не написано?
— Нет.
— Я могу поискать в снах антикваров. Если хочешь.
Обдумав предложение соседки, я кивнул:
— Хочу.
— Замётано, — подмигнула мне Джан. — Но ничего не обещаю. Артефакт, насколько я понимаю, редкий. Да ещё каббалисты над ним поработали. Не удивлюсь, если прототип изменён до неузнаваемости.
— А плов ещё остался? — встрял в беседу Фёдор.
— Ты уже вторую порцию умял, — заметила морфистка.
— Жалко? — возмутился толстяк.
— Не жалко. Я что ли Бродягу буду просить двери расширять?
— Это ещё зачем? — не понял оружейник.
— Двухходовочка, — девушка вытянула у Феди тарелку из-под носа и пошла накладывать плов.
Мальчишка насупился.
— Растущий организм! — я поднял вверх указательный палец. — Правда, в ширину.
— Сговорились, да? — начал возмущаться сосед. — Я не толстый, а крепко сбитый. И это… я похудею, когда захочу. Но потом. Ты, Джанушка, слишком вкусно готовишь.
Комплимент — это для девушки удар ниже пояса.
Возвращаясь с источающей пар тарелкой к столу, морфистка ласково улыбалась. По-матерински. И даже не вспомнила, как её раздражает уменьшительно-ласкательное обращение «Джанушка».
— Кушай, мой маленький.
— Расти большой, — добавил я, подражая тону соседки.
Фёдор исподтишка погрозил мне кулаком.
И шепнул:
— Вот придёшь ко мне за патронами, упырь…
— Кстати, о плове, — Джан повысила голос, чтобы привлечь наше внимание. — Я, Сергей, продолжаю изучать сны людей из твоего мира. И знаешь что?
— Не знаю, — уверенно заявил я.
— У вас есть службы доставки! — победоносно выдала Джан.
Откровение меня насторожило.
Не хватало ещё, чтобы морфистка решила наладить нечто подобное в Фазисе. С привязкой к несуществующему номеру телефона в пустом пансионате.
— А ещё, — начал я осторожно, — у нас есть мобильные телефоны.
— Классные штуки! — восхитилась Джан. — Вроде рации у полицейских, только ещё круче. Вы тыкаете пальцем в экран, и появляются роллы, пиццы, китайские супчики…
— Здесь такое не прокатит, — уверенно заявил я.
— Почему?
— Ну, смотри. Допустим, у тебя куча клиентов. Наступает вечер пятницы, и все они решили заказать плов в картонных коробках. Ну, не все, а многие. Пусть будет половина от твоей базы. Голодающие начинают обрывать телефон, но ты можешь разговаривать только с одним человеком, у тебя одна линия.
— Федя будет принимать звонки, — парировала Джан.
— Но-но! — пробурчал с набитым ртом оружейник. — Я и фак мнохо рабофаю!
— Допустим, ты его уговорила, — отмахнулся я. — Но линия одна, а клиентов… ну, пусть будет сотня. Они звонят, телефон занят, заказать не получается… и ты теряешь деньги. Они идут в ресторан или ещё куда-нибудь.
— Блин, — расстроилась Джан. — Ты прав. А как справляются владельцы закусочных в твоём мире?
— Заказывают разработчикам мобильные приложения. Люди тыкают в экранчики, а система показывает тебе заказы. Все довольны, никто не остался без ужина.
— Мммм, — девушка закатила глаза. — Слишком сложно. Но я подумаю. Уверена, жителям Фазиса не хватает доставки еды. Это большой город.
— Ещё как не хватает, — одобрил Федя. — Я бы заказывал.
— Постойте-ка, — я напрягся, вспоминая. — Некоторые торговцы развозят хавчик своим знакомым и постоянным покупателям. Я видел, как микроавтобусы подъезжают к подъездам. Жильцы выходят, покупают шоти или мацони. Фрукты там разные, мясо, орехи.
— Не то, — отмахнулась Джан. — Это ведь не заказ. Ты знаешь, что в четверг какой-нибудь Гоча привозит яблоки, картошку или муку. А ежедневно в десять Лука стоит на улице с хлебом. Это не твой выбор. Тебя просто поставили перед фактом, что такое есть.
— Тоже вариант, — заметил Федя.
— Наверное, ты можешь организовать службу доставки, — кинул я версию наугад. — Зачем готовить у плиты или в тандыре? Пусть это делают другие. Ты договариваешься с ресторанами, принимаешь и отвозишь заказы, а повара работают.
— Вот это тема! — загорелась морфистка.
— Но у тебя по-прежнему один телефон, — напомнил я. — А работников придётся нанимать кучу. Хотя… ты, наверное, можешь посадить их на процент от сделки.
Удивительно, но рассуждения о внедрении новой бизнес-модели в общество Фазиса вызвали у меня неподдельный интерес. Я даже представил, как Джан руководит телефонистками в арендованном помещении, рассылает курьеров по всем районам города, пишет объявления в газету и заказывает наружную рекламу на стендах. До рекламных роликов на телевидении в этом мире уже додумались. По радио тоже что-то продвигали. Не знаю, сколько это стоит, и как сообразуется с клановой политикой… Но блоки, хоть и примитивные, крутились.
— С вами было приятно поболтать, — я поднялся из-за стола, — но мне надо заскочить в одно место.
— А посуду Грибоедов будет мыть? — возмутилась Джан.
Я умоляюще посмотрел на Фёдора.
— Иди уж, — разрешил толстяк. — Завтра отработаешь.
Я действительно спешил.
Следовало пополнить запас каббалистических патронов для винтовки — их у меня оставалось ровно два. Учитывая объём коробчатого магазина, я заказал у Фёдора восемь маленьких друзей калибра 7.62, после чего связался с Добрым Эхом и отправил изделия на доработку. Каббалист справился быстрее чем в прошлый раз, но об этом он меня предупредил загодя, в сопроводительном письме.
Чтобы забрать патроны, мне пришлось выдвинуться в Жёлтый Район.
Китайцы, населявшие Хуабу, жили компактно, одной коммуной, и посторонних на своей территории не привечали. Моя славянская морда сразу бросалась в глаза. Поэтому я чувствовал себя несколько… хм… неуютно. Я слышал, что в период формирования Хуабу азиаты были вынуждены сражаться с местными бандами за каждый сантиметр земли, поэтому их настороженность можно понять. Предшественник Тариэла видел угрозу в этих ребятах и люто их ненавидел. Думаю, китайцы разрулили ситуацию, заручившись прямой поддержкой клана. А для этого им пришлось пойти на определённые уступки… Подозреваю, что речь шла о каких-нибудь пошлинах или откатах.
Почта у азиатов была.
С надписями в виде иероглифов.
Я узнал это государственное учреждение исключительно по эмблеме конверта с двуглавым орлом на голубом фоне. А также по неизменному почтовому ящику у входа и столь же неизменному таксофону. Внутри отделения обнаружилась короткая очередь из китайских бабушек и дедушек, которые что-то получали и отправляли. Через стеклянную дверь я увидел зальчик с кабинками для междугородних звонков. Все кабинки были заняты — мигранты общались со своими родственниками из Небесного Края.
Очереди меня не интересовали.
Достав из кармана универсальный ключ, я свернул в узкий коридор, открыл неприметную деревянную дверь, не поленился защёлкнуть замок изнутри и лишь после этого направился к дальней стене с ровными рядами ячеек. Обычно эти комнаты пустовали — боксы для простых смертных были удовольствием недешёвым.
Извлечение было быстрым.
Я открыл нужную ячейку вторым ключом, положил внутрь опечатанную бандероль с деньгами, а небольшую посылочку с патронами закинул в рюкзак.
Закрыв ячейку, обернулся.
И наткнулся на холодный немигающий взгляд женщины, которую недавно убил.
Глава 17
Первая мысль — оружие далеко.
Вторая — уйти от поединка.
Просочиться сквозь стену.
— Я не собираюсь с тобой драться, — сказала проекция. — У меня послание.
Женщина больше не прятала лицо. Она заявилась на встречу в дублёнке, джинсах-клёш и шляпе-трилби. Без кусаригамы и прочих смертоубийственных штук.
— Слушаю, — осторожно произнёс я.
Во время нашей последней встречи проекция не разговаривала. Она умерла, раскусив ампулу с ядом. Я видел конвульсии, погасший взгляд — всё, как у людей. Когда я наносил удары, повреждения казались обычными. Даже кровь искусственного существа выглядела в точности такой же, как у меня. Серые глаза, тёмно-русые волосы — всё осталось прежним. Однажды я читал книгу, в которой к героям приходили двойники умерших много лет назад родственников. Всё это разворачивалось на далёкой космической станции, а создавал двойников мыслящий океан. Возникло острое чувство дежавю…
А вот теперь проекция заговорила.
— Планы изменились, — тихо произнесла женщина. — Ты нас заинтересовал. Настанет день, и мы призовём тебя на службу. Откроем глаза, предоставим выбор. Ты проникнешься нашими идеями, увидишь несовершенство мира и получишь шанс на то, чтобы всё изменить.
Грёбаные фанатики.
— Где бы ты ни был, — с пафосом продолжила проекция, — что бы ни делал, и как бы ни пытался от нас защититься… Мы будем рядом. Ты всегда будешь чувствовать взгляд Чёрного Ока. А потом станешь одним из нас.
— Убейся об стену, — беззлобно ответил я.
— Ты услышал.
Пространство комнаты на краткий миг исказилось, утратив чёткие очертания, и женщина исчезла. Убыток прав. Похоже на телепортацию, но это… нечто другое. То самое искажение измерений, которым злоупотребляют артефакты Предтеч. Не удивлюсь, если чужаки освоили эту технологию миллионы лет назад, чтобы путешествовать среди звёзд.
Стою один, тупо уставившись в пустоту.
Уже на улице, окончательно убедившись, что меня не преследуют, я направился к ближайшей станции канатки. Так можно и параноиком стать. Фанатики с артефактами взялись за меня всерьёз. Изучают, собирают компромат, но, как я и подозревал, хотят не убить, а использовать в собственных интересах. Шаг вперёд, но и этот шаг меня не устраивает. Как эти паразиты догадались, что я отправился в чайнатаун? Что они знают о моих контактах с Убытком, Добрым Эхом, о заказах и торговле оружием? О банковских счетах? О связи с Администратором? Я не знаю о тайном обществе почти ничего, а сам — как инфузория-туфелька под микроскопом. Они не спешат, дают мне в полной мере осознать свою зависимость и неизбежность подчинения. Фатум, так сказать.