Анна повела Алису в комнату своей дочери Лизы, где мама и дочка вместе подобрали для девушки домашнюю одежду.
Сев за стол, Алиса, дрожа от волнения, с мольбой и страхом произнесла:
– Позвольте мне рассказать вам все!
Глава 2
В эту ночь в доме Анны свет в окнах горел почти до самого утра. Алиса рассказала свою историю, не утаив ничего – ни Мэда, ни Страну Чудес, ни Черно-белых людей, не скрыла даже подробностей о мести и рассказала о том, что она сделала с каждым из четверки. Голова Анны шла кругом, во всем она винила себя – врач не смогла вовремя заметить ухудшение состояния пациента, и психоз Алисы стал расти. Наливая себе пятую кружку кофе, женщина с тоской думала о том, как бы болезнь не переросла в шизофрению. Этого диагноза Анна боялась больше всего. Галлюцинации, которые видела Алиса, и мания преследования были неотъемлемыми симптомами шизофрении.
Родители Алисы приехали сразу после звонка. Они созвонились с Викой, успокоили ее, сказав, что Алиса под присмотром. Та до их звонка сходила с ума от страха, бегала в поисках Алисы по улицам, не понимая, что произошло с подругой и куда она направилась из торгового центра.
Дочь никак не отреагировала на появление родителей. Она сидела за столом и строила башню из чашек и блюдец. Ее взгляд был пустым, как будто она сейчас находилась где-то далеко. С Алисой остались сидеть муж Анны, Вадим, и дочь Лиза. Анна отвела родителей девушки в кабинет, где рассказала обо всем, что сегодня услышала от Алисы. Ей тяжело давался рассказ, она видела, сколько боли ее слова причиняют родителям. Сейчас Рита и Владимир выглядели ничуть не лучше своей дочери, новости будто ударили их молотом по голове, оба пребывали в шоке. Непонятно, что было большим ударом для Риты и Владимира – знание того, что у их дочери острая форма психоза, сопровождаемая сильнейшими галлюцинациями, или факт, что Алиса совершила страшное преступление по отношению к своим бывшим друзьям, которое каралось законом. Анна не затрагивала тему законности действий Алисы, сейчас для нее главной целью было помочь несчастной девушке. Родители выглядели очень растерянными, потому что безумно хотели помочь дочери, но не знали, как.
– Завтра утром мы положим ее в клинику, – сказала Анна. – Проведем полную диагностику, нужно дать оценку состояния головного мозга и организма в целом. В клинике Алисе будет лучше. Привычная обстановка может спровоцировать усиление болезни, снова могут начаться галлюцинации, в клинике риск этого меньше.
Риту и Алису уложили спать в комнате для гостей. Владимир уехал домой, чтобы к утру собрать сумку с вещами для больницы.
Следующие дни были очень тяжелыми как для Алисы, так и для ее лечащего врача.
Девушка то замыкалась в себе и просто переставала разговаривать, никак не реагировала на происходящее вокруг, то, наоборот, была буйной, могла хватать врачей за руки и, глядя безумным взглядом, нести бред.
Алиса часто бредила. Когда Анна приходила к ней в палату, Алису хватала ее за руку и, испуганно оглядываясь, быстро и сумбурно говорила:
– Помогите Мэду. Стражи схватили его. Они сотрут его. Я видела это место… Там, где стирают преступников. Оно ужасно, поверьте. Нет худшей казни, чем жить вечно в таком месте. Они доберутся и до меня. Раньше они не видели меня, но сейчас видят. В том месте, где стирают, болото, полное ярких пятен. Они кружатся, переливаются, образуют на воде цветные круги. Стражи бросят меня в это болото, но сначала бросят Мэда. Они доберутся и до меня, потому что еще не все кончено. Они судят за несовершенные преступления, я думала, что мы с Мэдом закончили нашу месть. Я считала, что мы больше никому не причиним боли. Мне не нравилось причинять боль другим. Но еще не все… Мы будем продолжать делать зло другим людям. Я не хочу этого! Помогите мне! Разноцветные круги на воде… Они такие яркие и так сияют, они мешают мне спать. Я закрываю глаза и вижу круги.
Без сильных успокоительных Алиса не могла заснуть, а во время бодрствования была очень буйной. Ее настроение менялось. Она могла часами сидеть на кровати, глядя на стену, водя руками по подушке так, будто перед ней была клавиатура. А потом вдруг беспричинно вскакивала, как ужаленная, подбегала к окну. Смотрела в него испуганно, как будто за ней кто-то следил с улицы.
Во сне Алису мучили кошмары. Иногда она видела кошмары наяву. Она долго сидела с открытыми глазами, глядя в пустоту, руки и ноги слегка двигались, девушка слабо реагировала на окружающую обстановку, далеко не с первого раза вяло поворачивала голову, когда сидящая рядом Анна окликала ее по имени, отвечала на вопросы, но рассеянно и сумбурно, повторяла одно и то же – про Мэда, лабиринт и Черно-белых людей.
Однажды Алиса попросила лупу. Анна принесла ее. Девушка ползала по полу с лупой в руках и разглядывала каждую трещинку на полу.
– Что ты делаешь? – спросила Анна.
– Ищу следы. Черно-белые люди оставляют на полу красные следы. Я должна убедиться, что их тут нет.
– Тут ничего нет, Алиса. Ни одного следа. Никто сюда не пройдет, охрана их не пропустит.
– Они могут быть невидимыми. А еще могут останавливать время. В их мире нет времени, и оно им не нужно. Их мир недвижим.
Стол в кабинете Анны был завален учебниками, тетрадями с записями и пустыми чашками кофе. Компьютер врача был включен круглые сутки, браузер переполнен открытыми вкладками.
Анна пыталась разобраться в результатах проведенных исследований и сделать какие-то выводы на основе анализов крови и мочи Алисы, показаний обследования магнитно-резонансной и электроэнцефалографии, а также психологических тестов.
Дело пациентки было очень сложным и запутанным. Алиса проявляла симптомы разных болезней, иногда свойственные бредовому расстройству, иногда – сильной депрессии.
Перед Анной лежал раскрытый справочник «Международная классификация болезней». Мятые страницы, местами в бурых пятнах кофе, всем своим потрепанным видом говорили о том, что справочником часто пользовались. Анна находила дополнительные плюсы от непрерывного таскания огромного учебника повсюду с собой: сумка на длинном ремне с томом внутри превращалась из женского аксессуара в мощное холодное оружие ударно-раздробляющего действия. С таким грозным спутником возвращаться поздно из больницы было совсем не страшно.
На страницах был раскрыт раздел «Психические расстройства и расстройства поведения», который содержал девяносто девять разновидностей. Анне всего-то нужно было выбрать один правильный вариант, но поставить диагноз не представлялось возможным.
Аффективные расстройства? Бред, галлюцинации, повышенная возбудимость – все эти симптомы были у Алисы. Но у Алисы отсутствовал главный симптом этого блока – расстройства и резкая смена настроения. У девушки начисто отсутствовало эйфорическое настроение, свойственное этому синдрому. Она всегда испытывала острое чувство тревоги, никакого подъема настроения не было и в помине.
Фобические тревожные расстройства? Исключить. У Алисы нет фобий жизненных ситуаций, на самом деле не представляющих опасности для человека.
Органические психические расстройства? Несомненно, первоначальной причиной болезни Алисы послужил токсический энцефалит, приведший к частичной мозговой дисфункции. Но высшие мозговые функции, такие как память, счет, способность к обучению, аналитике и мышлению не были нарушены. Свойственное этому синдрому мозговое нарушение – слабоумие – у пациентки отсутствовало.
Невротические расстройства, связанные со стрессом?
В этом блоке заболеваний главным симптомом расстройства является проявление тревоги. Но как тогда оправдать галлюцинации Алисы?
Шизофрения, шизотипические и бредовые расстройства. Этот блок был подчеркнут Анной и помечен несколькими жирными знаками вопроса. Только этот блок мог оправдать бред преследования и галлюцинации пациентки. Пока что, не имея доказательств, Анна подсознательно чувствовала, что к этому блоку заболевание Алисы не имеет отношения. Выявить шизофрению на ранних стадиях совсем не просто. Главным симптомом расстройств данного блока является потеря контактов с реальностью. Но Анна видела, что Алиса не теряла эту связь. Несмотря на то, что иногда девушка становилась чересчур молчаливой и замкнутой, она была здесь, в нашем мире, и проявляла здоровую реакцию на окружающую обстановку.
Неуточненные психические расстройства. Хоть Анне хотелось ставить этот диагноз меньше всего, у нее не было другого выхода.
Анна прописала Алисе сильные нейролептики. Узнав об этом, родители ужаснулись и запротестовали, опасаясь страшных побочных эффектов. Анна успокоила их, объяснив, что сильные побочные эффекты – усиление тремора и атаксии и прочих двигательных расстройств вплоть до болезни Паркинсона – возникали при приеме типичных нейролептиков. Анна же прописала Алисе атипичные препараты нового поколения, и кроме сонливости, никаких других побочных эффектов от них не возникает.
Также Анна прописала Алисе сильные антидепрессанты.
– Мозговые клетки – нейроны – постоянно общаются между собой, – упрощенно объясняла она далеким от сферы психиатрии родителям. – Когда человек воспринимает информацию, от одного нейрона к другому поступает сигнал. Он передается с помощью микроскопических пузырьков, заполненных нейромедиаторами. Депрессия возникает тогда, когда падает активность нейромедиаторов, поток передачи сигнала замедляется. В этом случае для усиления активности применяют антидепрессанты. Но бывает обратная ситуация – ускорение, и сигнал несется бурным потоком. Появляется маниакальное состояние – повышенная возбудимость и нервозность, бредовые расстройства, хаотичность движений. Подобное мы видим у Алисы. Разные симптомы проявляются в зависимости от того, какие нейромедиаторы «выбились вперед». В этом случае их нужно затормозить, и помогают в этом нейролептики.
Комбинация антидепрессантов и нейролептиков эффективно применяется при лечении шизофрении и аффективных расстройств, но ни того, ни другого у Алисы не было. Но между тем наблюдались симптомы бреда и галлюцинаций и атипичной депрессии, свойственные обычно разным болезням, поэтому применять следовало оба препарата в комбинации.