— Точно, — подтвердил он. — Если вы видели слово на визитке, оно застряло в вашем подсознании, словно елочная иголка в ковре.
— Люся, я тебе позже перезвоню, — заявила Настя и, положив трубку, снова обратилась к Владимиру:
— А вы умеете работать с подсознанием?
— Я владею гипнозом. Только перед сеансом вам нужно расслабиться. У вас есть вино?
— Учтите: я, как выпью, сразу забываю про манеры и веду себя с мужчинами совершенно неприлично.
— Ну, хорошо. Можно ограничиться горячим сладким чаем.
Он сам напоил ее чаем, уложил на диван и снял со стеллажа декоративные часы с серебряным маятником, приказав смотреть на него не отрываясь. Настя обратила внимание на то, что руки у него и в самом деле докторские — белые и ласковые.
— А что, если я не поддамся гипнозу? — спросила она, неотрывно следя за этими руками.
Больше ей сказать уже ничего не удалось — язык стал тяжелым, и руки стали тяжелыми, и веки тоже.
Она закрыла глаза и провалилась в бездонную яму.
Глава 3
Очнувшись, она с трудом поняла, где находится.
В комнате было темно и тихо. Под боком у нее лежало что-то большое, теплое и пахнущее мужским лосьоном. Перекатившись через препятствие, Настя мигом очутилась на полу.
Точно зная, что торшер стоит справа от окна, она на четвереньках побежала в нужном направлении и дернула за веревочку. На ковер тотчас же свалился кружок света, очерченный абажуром. Все еще на четвереньках, Настя обернулась назад и увидела, что Владимир лежит на боку, повернувшись лицом туда, где только что находилась она сама. К невыразимому ее облегчению, он был полностью одет. Не сумев совладать со своими чувствами, она вскочила на ноги и гневно закричала:
— Эй! С чего это вы разлеглись на моем диване?
Владимир резко поднялся и одним движением сбросил ноги на пол.
— Я не смог вас разбудить, а было уже три часа ночи.
— Надо заранее предупреждать, что вы только вводите в транс, а выводить не умеете!
— Я умею, — обиделся Владимир. — Я вас давно из транса вывел. Вы сразу же решили выпить вина, а потом уложили меня на диван рядом с собой, обняли, стали говорить хорошие слова…
— Хорошие — это какие? — мрачно поинтересовалась Настя. — И вообще: почему я решила пить вино?
— Откуда я знаю?
— А кто знает? — рассердилась Настя. — В здравом уме я бы ни за что не пила. Значит, вы меня не до конца разгипнотизировали. Кроме того, я же вас предупреждала насчет вина!
— Я пытался вас остановить, — обиделся Владимир.
— И что?
— И вот, — он показал запястье, которое украшала красная лунка от зубов. — Вам до такой степени хотелось выпить, что вы изволили кусаться.
— Ну, в общем, мне все ясно. А компьютер вы починили?
— Ясный пень.
— Почему же тогда домой не уехали?
— Не хотел оставлять вас одну в состоянии прострации. Тем более ваша соседка сегодня покончила с собой. Все это так трагично. Женщина не должна быть одна, когда ей тяжело.
— Ну, ладно, — смилостивилась Настя. — Вы все очень хорошо объяснили. Вот только утаили самое главное: я вспомнила слово, которое видела на визитке?
— Конечно. Я ведь обещал, что вспомните.
— И что это за слово?
— Из трех букв.
Настя мгновенно покраснела и пробормотала:
— Значит, вот что сидит у меня глубоко в подсознании!
— В сущности, это не слово в прямом смысле.
— А что? — напряженно спросила она.
— Аббревиатура. Вы видели аббревиатуру «КЛС».
— «КЛС»? — Насте на ум тут же пришли люди в комбинезонах, которых она приняла за грабителей. — Да вы ошиблись! — закричала она. — Эти буквы я видела вовсе не на визитке, а на микроавтобусе вчера утром.
— — Ничего не знаю про микроавтобус, — уперся Владимир, — но за свои слова отвечаю. Именно на визитке было начертано «КЛС».
— Вы шарлатан, — обвиняющим тоном заявила Настя. — Гипнотизер-недоучка! Мне лучше знать, откуда в моей голове взялось «КЛС»!
— Вместо того чтобы обвинять, как следует пошевелите мозгами! Ведь эта аббревиатура могла быть и там, и там!
— И на визитке, и на микроавтобусе? — слегка остыла Настя.
— А почему нет?
«Действительно, почему нет? Если люди из „КЛС“ как-то связаны с Макаром Мерлужиным, один из них вполне мог оказаться знаком с Любочкой. Может быть, этот усатый тип вообще друг семьи?»
— Надо все-таки вытащить из Макара, что это за зверь такой — «КЛС», — вслух подумала Настя. — Тогда можно будет попытаться найти усатого. Знаю, что Макар сейчас не в лучшем состоянии, но ведь это важно! С утра пораньше сбегаю к нему.
— С утра вряд ли получится, — заметил Владимир, хрустко зевая. — Ваш Макар уехал.
— Да, я как-то не подумала, что он не будет сидеть здесь, когда тело Любочки там… Господи, я поверить не могу в то, что она наложила на себя руки!
— Так вам что-нибудь дают эти буквы? — поинтересовался Владимир. — Я имею в виду — «КЛС»?
— Наверное. Когда выясню, что это такое, найду усатого и допрошу.
— А если он не захочет отвечать на ваши вопросы?
— Захочет! Я видела его, вот как вас. И хорошо запомнила. И он наверняка меня вспомнит, не отвертится.
— Послушайте, а вы не боитесь? — неожиданно спросил Владимир. — Вы же сами сказали, что Любочка во всем слушалась этого усатого и даже боялась при нем говорить открыто. И сунула вам записку.
Настя не хотела думать о таких страшных вещах. Поэтому быстро ответила:
— Но милиция ведь не лыком шита! И есть предсмертное письмо… Я, конечно, сообщу о той записке, которую сунула мне Любочка. Просто не хочется смущать Макара рассказом об этой встрече в ресторане…
Где-то на улице неожиданно звонко залаяла собака, в заключение тирады выдав длинную трель. Настя посмотрела на сереющий лоскуток неба в окне и невольно поежилась:
— С ума сойти, уже светает. А мы сидим тут с вами, как два любовника.
Владимир закинул руки за голову и завел нараспев:
— «Вот опять окно, где опять не спят. Может — пьют вино. Может — так сидят…»
Настя внимательно посмотрела на него и осторожно спросила:
— Не хотите поспать еще немножко?
— Нет, — ответил декламатор, вперив мечтательные глаза в потолок, под которым летали писклявые комары. — «Или просто рук не разнимут двое…» Вы любите Цветаеву, Настя?
— Не до такой степени, — пробормотала та. — Если вы не хотите спать, то стоит, наверное, выпить черного кофе и отправиться домой? Вам на работу когда?
Владимир махнул рукой и легкомысленно заявил:
— А! Возьму отгул.
Это Настю по-настоящему обеспокоило.
— А вам вообще есть где жить? — осторожно поинтересовалась она.
— Конечно. У меня четырехкомнатная квартира в Строгино. Только что сделал евроремонт.
— Гипнозом подрабатываете?
Владимир не обратил на шпильку никакого внимания. Вместо этого он потер глаза кулаками и спросил:
— Может быть, подумаем, что такое «КЛС»? Кстати, вы ведь подключены к Интернету. Давайте вместе залезем в Сеть!
— Никуда я с вами не полезу! — решительно отказалась Настя.
— Тогда поспите, а я тут сам пошурую.
— Знаете, не стоит. — Она проявила несвойственную ей твердость. — Думаю, вам лучше поехать домой.
— Но ведь все только начинается!
— Компьютер вы починили, так что все, наоборот, бесповоротно заканчивается. Кстати, сколько я вам должна?
— Я ничего с вас не возьму, — тихо сказал Владимир, проникновенно глядя Насте в глаза. — Мы с вами стали близки, и теперь я считаю вас другом.
— Когда это мы стали близки? — испугалась Настя. — Когда вы меня загипнотизировали? Какой же вы после этого друг?!
— Я не имел в виду физическую близость, а только наше взаимопонимание.
— Так бы и дала по башке, — пробормотала Настя.
— Простите, что вы говорите? — оживился Владимир.
— Я говорю: сервис на грани фантастики — вызываешь специалиста по компьютерам, а тебе присылают Друга.
Настя оставила нового друга за компьютером с твердым намерением вытурить его из дому после завтрака.
Сама же отправилась досыпать и отключилась сразу же, едва коснулась головой подушки.
Новый день встретил ее визжанием пил и ревом бульдозеров — бригады строителей возводили на окраине поселка шедевры новорусского зодчества. Владимир спал на стуле перед потухшим компьютером, обнявшись с клавиатурой. «До чего странный тип», — подумала Настя, остановившись в дверях.
Ей удалось разбудить его, накормить и отправить восвояси. Надо заметить, что новый друг сопротивлялся. Он обещал откопать в Интернете расшифровку загадочных букв «КЛС» и помочь Насте найти усатого.
Однако она наотрез отказалась.
Во-первых, она до сих пор никак не могла «переварить» все, что произошло у нее накануне с Иваном.
А во-вторых, эта вспыхнувшая в сердце красивого компьютерного мастера дружба внезапностью и быстротой напоминала ей вирус.
Когда позвонила Люся, Насте пришлось облечь свои ощущения в слова, потому что подруге страшно хотелось знать все-все-все про брюнета с родинкой на щеке.
— Почему же ты не оставила его у себя, если он так хотел остаться? — недоумевала Люся. — Сама говоришь: красивый мужик, не бедствует, профессия в руках.
— Знаешь, он какой-то слишком подобострастный.
Из тех, что расстилаются перед женщинами и разводят всякие антимонии…
— Какие? — устало поинтересовалась Люся.
— Ну… Он читал мне Цветаеву.
— Безусловно, это недостаток! — ехидно заметила та.
— Мужчина должен проявлять по отношению к женщине благородство и в то же время быть самостоятельным, решительным и смелым. Как Киану Ривз в фильме «Скорость».
— Смею тебя заверить, что Киану Ривзы в Москве не водятся, — осадила ее Люся. — Так что не валяй дурака! Помнится, еще месяц назад ты пребывала в трансе по поводу того, что засиделась в девках. А тут вдруг повалили красавцы, но — что ты будешь делать! — все не Киану Ривзы!
— Ладно, Люся, давай замнем для ясности! У меня, кстати, новость: я знаю, что было написано на визитке того парня.