я: «Будьте как дома».
Первый коп сильно смахивал на гнома: приземистый, с бегающими зелеными глазками, ярко-рыжей шевелюрой и веснушчатым лицом. Второй оказался человеком гораздо более внушительной комплекции. Широкоплечий и тяжелый, он шел вразвалочку, шаркая ногами, – настоящий медведь.
– Два детектива! – заметил Бонилла. – Я потрясен.
Гном склонил набок голову и поинтересовался:
– А вы кто?
– Посетитель номер один, – ответил сыщик, – а эта леди – посетитель номер два. У вас имеются удостоверения?
Медведь подвигал плечами, точно боксер, которому не терпится ринуться в бой. Гном же изобразил на лице подобие обворожительной улыбки и спросил:
– Это ваша квартира?
– Нет, – ответил Бонилла, – именно поэтому я и представился как посетитель номер один. Предъявите удостоверение.
Коп с начальственным видом ухмыльнулся и со вздохом предъявил небольшую книжку.
Бонилла пристально посмотрел на значок полисмена и пояснил:
– Я поинтересовался, потому что первый раз вижу, чтобы двух полицейских в штатском высылали по иску об уголовно наказуемом правонарушении.
Гном пожал плечами и обернулся к Дюрану.
– Может, пройдем в соседнюю комнату? – предложил он.
– Думаю, нам пора, – проговорила Эйдриен и направилась к двери.
Медведь преградил ей путь. Она шагнула влево, и тот повторил ее движение.
– Что, в конце концов, происходит? – возмутился хозяин квартиры, переводя взгляд с одного полицейского на другого.
Бонилла не сводил глаз с Гнома:
– Вы из какого участка?
Рыжий полицейский на миг заколебался и ответил:
– Из двадцать третьего.
Сыщик усмехнулся.
– Значит, из двадцать третьего, – повторил он. – Наподобие 59-го округа на Гавайях.
Гном нахмурился, догадываясь, что каким-то образом оплошал, но пока не понимая, как именно. Бонилла с готовностью вызвался разъяснить ситуацию. Он шагнул к копу и, встав рядом с ним, подбородок к подбородку, сказал:
– Телевизор надо поменьше смотреть, приятель. В Вашингтоне не участки, а отделения, тупица. Нечего было уроки в школе прогуливать.
Он внезапно и с неожиданной силой боднул копа головой, угодив Гному в самую переносицу веснушчатого носа. Послышался хруст, брызнула кровь, и полицейский вскрикнул от боли. Детектив резко развернул его к себе, захватил в замок и крепко прижал пистолет к рыхлому телу заложника.
– Не двигаться, – прошептал Бонилла и обернулся к Медведю: – Лицом к стене, руки вверх. Ты, – он кивком указал на Дюрана, – подойди сюда, встань, чтобы я тебя видел.
Эйдриен прильнула спиной к стене так, будто ее прибили гвоздями.
Бонилла повернулся к ней.
– Звони 911![20] – скомандовал детектив и, заметив, что Медведь приподнимает полу пиджака, прикрикнул на него: – Я сказал, лицом к стене, осел!
Полисмен не послушался. С почти сверхъестественным спокойствием он вытащил большой черный револьвер из спрятанной под пальто кобуры. Сжимая его в руке, Медведь достал из кармана толстый металлический цилиндр и стал накручивать его на конец ствола.
Не в силах поверить своим глазам, Бонилла издал нервный смешок:
– Ты блефуешь, приятель.
Глушитель со щелчком встал на место, и Медведь шагнул вперед, Поднял пистолет и начал стрелять. Неторопливо и хладнокровно. Пок. Пок. Пок. Громила сначала выпустил две пули в лицо своему напарнику, третью – в грудь. И только тогда Эдди понял, что замыслил убийца: он расчищал путь к нему. Догадка пришла слишком поздно. Гном мешком опустился на пол – сто сорок фунтов мертвого веса, – и Бонилле хватило времени только на один выстрел. Его пистолет был без глушителя – раздался невероятный грохот. Пуля прошла мимо цели, на пол посыпалась штукатурка. И в это же время четвертый патрон из револьвера Медведя с силой ударил в правую сторону груди Бониллы, развернув детектива вокруг своей оси. От следующего выстрела Эдди повалился на пол – и в этот миг Дюран налетел на Медведя, толкнув его. Тот с грохотом отлетел в другой конец комнаты.
Эйдриен попыталась закричать, но ничего не вышло – голос звучал так же тихо, как и пистолет Медведя. Девушка подбежала к Бонилле и, скорчившись на полу возле детектива, попросила его потерпеть. Дюран тем временем вступил в бой со здоровяком за обладание револьвером – и проиграл. Одной рукой схватив психиатра за глотку, Медведь крепко прижал его к полу, уже направил дуло пистолета к виску и вдруг отвел оружие в сторону. Вместо того чтобы выстрелить, он стукнул Дюрана по лбу рукоятью, и тот потерял сознание. Громила поднялся на ноги, отряхнул с одежды пыль и направился к Эйдриен, которая всхлипывала, скорчившись над Бониллой. Не говоря ни слова, Медведь врезал ей ногой по ребрам. Девушка откатилась в сторону, застонав от боли и страха. Убийца ударил снова. Затем он вернулся к Бонилле, который пытался подползти к пистолету, лежавшему на полу в нескольких шагах, молча приблизился, выждал, пока тот вытянет вперед руку, а затем выпустил ему в спину три пули – медленно, одну за другой.
Пок. Пок. Пок.
Покончив с Бониллой, убийца повернулся к оцепеневшей Эйдриен. Она сидела на полу, прижавшись спиной к стулу, и, упираясь каблуками в ковер, пыталась отползти назад. Медведь приставил револьвер ей ко лбу и спустил курок.
Раздался щелчок холостого выстрела, и Эйдриен дернулась, будто внутри ее головы захлопнулась мышеловка. Медведь остался непоколебим. Он склонился над своей жертвой, не давая ей ни малейшей возможности спастись. Вынул пустой магазин, нащупал в кармане пальто новый и со щелчком вогнал его на место. Склонился над девушкой во второй раз и, прижав ствол к виску, заверил: «Тебе не будет больно». Неожиданно в лицо Эйдриен брызнула кровь – очнувшийся Дюран схватил настольную лампу и саданул ею громилу прямо по затылку. Медведь бревном рухнул на пол. Только теперь девушке удалось совладать с голосом, и из ее горла вырвался такой душераздирающий крик, что задребезжали стекла.
Дюран рывком поднял ее на ноги, и они бросились к двери, шлепая по разлившимся вокруг Эдди и Гнома лужам крови. Все происходило как в дурном сне: Эйдриен не чувствовала под собой ног, ей казалось, что она невесомый надувной человек, парящий по воздуху, едва касаясь стопами пола. Беглецы живо оказались за дверью и что есть мочи рванули по коридору. Сзади послышались рев и грохот, будто какое-то животное очнулось от резкой боли и обнаружило, что за ночь лишилось ноги.
Психотерапевт и Эйдриен завернули за угол и оказались у лифтов. Дюран хлопнул ладонью по кнопке вызова, зажегся огонек, и, звякнув, расползлись в стороны двери. Он отпустил руку своей спутницы и шагнул в лифт, оставив ее в коридоре одну.
Эйдриен глазам своим не могла поверить. Неужели ее так безжалостно предали, оставили, когда за спиной уже раздаются тяжелые шаркающие шаги громилы. Но тут Дюран с той же быстротой, с какой вошел в лифт, схватил Эйдриен за руку и потащил по коридору. Сзади с дребезжанием закрылись двери, и лифт поехал вниз. Свернув за угол, доктор стал дергать ручки дверей – всех подряд, пока одна из них не отворилась, и беглецы ворвались внутрь, оказавшись в обслуживающем шестой этаж мусоросборнике. Дверь захлопнулась, и Эйдриен заметила три пластмассовых корзины, стоявшие в ряд вдоль дальней стены, наполовину наполненные бутылками и жестяными банками. Рядом на полу лежали стопки газет, а в стене зияло небольшое отверстие: мусоропровод. Темноту помещения наполнял тяжелый запах помойки – кислая вонь гниющей органики.
Девушка решила уже закричать, но вовремя одумалась, поняв, что ничего этим не добьешься. Кто-то, может быть, и выйдет в коридор, но их преследователя просто так не остановишь – он пожертвовал напарником ради того, чтобы добраться до Бониллы. Поэтому Эйдриен предпочла затаиться. Она стояла молча, застыв на месте, и, не отводя глаз, смотрела на вентиляционную решетку под дверью. В коридоре раздались шаги Медведя. Он побежал, развернулся и бросился в противоположную сторону. Было слышно, как убийца хлопнул ладонью по кнопке лифта и выругался. Он находился так близко, что в тишине улавливалось его шумное дыхание. И вдруг за вентиляционной решеткой показались ноги Медведя. Инстинктивно Эйдриен крепко сжала руку Дюрана, но убийца ушел так же быстро, как и появился. Звук его шагов стал удаляться, с шипением открылась герметичная дверь, ведущая на лестничную клетку, и настала тишина. Внезапно громила снова зашевелился. Спотыкаясь, он прошел мимо двери, за которой прятались беглецы, и его ноги на миг снова заслонили свет.
Пожарная дверь была оснащена гидравлическим затвором – видимо, с тем расчетом, чтобы закрывалась она медленно и мягко. И вот когда прошло довольно много времени – насколько это могло показаться людям, стоящим в полной темноте, – дверь захлопнулась с оглушительным лязгом. Сердце у девушки чуть не выскочило из груди, а с губ сорвался вскрик, который показался самой Эйдриен громким. Ей еще долго мерещилось, что Медведь услышал и теперь направляется к ним, чтобы покончить с беглецами.
Однако опасения Эйдриен не оправдались. Звякнул колокольчик, возвещая о приходе лифта, двери с бряцанием разъехались, и мгновением позже послышалось жужжание троса – лифт опускался на первый этаж. Девушка шагнула вперед, но Дюран остановил ее, шепнув:
– Не торопись, давай выждем.
Казалось, они стояли так, притаившись, еще довольно долго. А может, только казалось: когда находишься в полной темноте, секунды превращаются в минуты, минуты – в часы и время замедляется. В боку – там, куда ударил громила, – болело. Эйдриен все же старалась не думать о боли и том, как Медведь направил дуло пистолета ей в голову. Хотя то и дело в памяти возникали его слова: «Тебе не будет больно». Вдруг ей пришло в голову, что по логике вещей сюда давно должна была прибыть полиция. Кто-нибудь наверняка что-нибудь слышал и вызвал полицейских. Но копы все не появлялись. Интересно почему? Или те двое в номере Дюрана и впрямь были полицейскими? Эту мысль Эйдриен сразу отбросила: «Нет, ни один коп не сделает того, что сделал громила. Они – убийцы чистой воды». Снова вспомнились слова Медведя: «Тебе не будет больно». И Эдди…