– Шшто? – Рот точно набит зубной пастой.
– По меньшей мере он распознает звуки на слух и способен говорить, – с явным облегчением объявил Аллалин, склоняясь над Дюраном. Его кроличье лицо слегка укоротилось – слишком близко к глазам.
– Назови мне свою фамилию, Джефф.
Тот задумался. Вспомнил, что находится в больнице, вспомнил, что ему делали операцию. Видимо, операция закончилась – и он в порядке. Не умер, не ослеп, не лишился рассудка.
– Джефф! – Высокий голос терпеливо продолжал. – Скажи, ты помнишь свою фамилию?
Пациент кивнул.
– Назови фамилию, Джефф.
– Дюран.
Неожиданно перед глазами оказалось лицо Эйдриен.
– Привет, старина, – проговорила она и крепко стиснула его руку.
Доктор Шоу сказал:
– Я ваш должник, Ник, – операция проведена чертовски хорошо!
Пациент неподвижно лежал на каталке и прислушивался к разговору врачей. Аллалин сказал: «Держи меня в курсе дел. Любопытно, что скажут в лаборатории».
– Узнаешь первым, можешь не сомневаться, – ответил Шоу.
Дюран попытался переместиться в сидячее положение, но все в поле зрения качнулось и поплыло в сторону. Он закрыл глаза и схватился за край стола.
– Ну-ну, – пожурил его Шоу, – поосторожнее. Вас прооперировали только утром.
Джефф нащупал руку Эйдриен и сжал пальцы.
– Что там было? – спросил он.
– У тебя в голове?
– Да.
– Придется некоторое время потерпеть, – ответил за нее Шоу.
– О чем вы?
– Доктор хочет сказать, что предмет, который из тебя извлекли, находится сейчас на анализе, – сказала Эйдриен. – В лаборатории.
– На анализе? – переспросил Дюран.
– Позвольте, я расскажу вам, что предполагал обнаружить, – предложил психиатр.
– Расскажите.
– Я думал найти хирургический зажим или что-то вроде этого. Особенно после того, как увидел, что вы уже перенесли одну операцию. Также там мог оказаться фрагмент пули или осколок, попавший в череп после аварии, – то, что проглядели при первом вмешательстве.
– И?… – спросил Дюран.
– Доктор извлек нечто другое, – сообщила Эйдриен.
Джефф переводил взгляд с одного собеседника на другого, ожидая объяснений.
– Так что там было?
Психиатр сложил трубочкой губы, состроив недовольную мину.
– Я не знаю.
Пациент попытался протестовать, и доктор прервал его:
– Зато нам доподлинно известно, что объект попал в вашу черепную коробку не случайно.
Дюран нахмурился и проводил взглядом Шоу, который отошел к окну.
– То есть?
– Объект имплантировали.
– Что? Зачем? – Джефф от удивления снова попытался сесть и опять потерпел неудачу.
– В том-то и дело. Когда Ник его вытащил, я подумал, что это кусок стекла. Таким он показался на первый взгляд. Затем мы взглянули на него в микроскоп…
– И что же?
– Оказалось, перед нами нечто другое, – продолжил психиатр. – Внутри объекта видны провода – это явно какая-то разновидность микроминиатюрного прибора.
Дюран застонал.
– Мы отправили его в лабораторию прикладных материалов, – сообщил Шоу. – У них есть отделение биомедицинских исследований.
– Вы хотите сказать, что достали из моей головы нечто, о чем не имеете представления?
Психиатр улыбнулся:
– Не совсем так. Я знаю, что это такое – мозговой имплантат, располагающийся между полушариями мозга. Вопрос в другом: каким образом он оказался в вашей голове? На данный момент лично мне цель его пребывания там неясна.
– Доктор, но ведь у вас есть какие-то предположения? – поинтересовалась Эйдриен.
– Откровенно? – начал Шоу. – Если не считать весьма скромных экспериментов над животными, страдавшими болезнью Паркинсона, единственный имплантат, с которым мне доводилось иметь дело, использовался для лечения эпилептических припадков. Причем в крайне тяжелых формах.
– И вы полагаете, что у меня эпилепсия? – спросил Дюран.
– Напротив, я не заметил у вас ни одного симптома.
На некоторое время все замолчали, и пациент поинтересовался:
– Когда вам сообщат результаты?
– Через три-четыре дня, – ответил Шоу.
– Я смогу к тому времени ходить?
Психиатр лукаво усмехнулся в ответ.
– К тому времени вы уже выпишетесь отсюда.
– Вы шутите? – изумилась Эйдриен.
Врач покачал головой:
– Ни в коей мере.
– Это просто прекрасно, – обрадованно проговорил Джефф.
– Благодарите не меня, а грамотно организованную терапию. – Шоу улыбнулся. – А я тем временем очень хотел бы узнать, имеет ли наш объект какое-то отношение к вашей амнезии. Учитывая, где он располагался, вероятность крайне велика. – Глаза врача засветились от счастья. – По моим прогнозам, теперь к вам начнет возвращаться память, проведем сеансы – и многое станет ясно. Если вы ничего не имеете против, завтра же и начнем.
После операции Дюрана переполняло неописуемое ликование. Он чувствовал себя так, будто прежде жил в некоем гравитационном поле, а теперь избавился от постоянно довлевшего над ним груза.
В первые сутки Джефф проспал двенадцать часов, потом попытался смотреть телевизор, хотя и не хотелось, – и поспал еще. Из отеля позвонила Эйдриен, поинтересовалась его самочувствием и похвасталась, что обнаружила дешевую парковку в западной части города – «всего» в пятнадцати кварталах от отеля.
Наутро второго дня Джефф прошел через массу тестов и решил множество головоломок, разработанных для измерения различных аспектов работы мозга: осязания, вкуса, обоняния и зрения. Наряду с навыками моторики измерили коэффициент запоминания, проверили координацию, а после предложили прогуляться по коридору.
– Не бегом, – предостерег ассистент. – Тихим-тихим шагом. Если закружится голова – присядьте. А если нет – двигайтесь больше, это вам только на пользу.
После завтрака в больницу заглянул Шоу – проведать подопечного и узнать, как у него дела.
Дюран признался, что, хотя ему и впрямь стало гораздо легче, все-таки досадно, что по-прежнему ничего не удается вспомнить.
– А как вы хотели? Сразу ничего не бывает, – успокоил его Шоу. – Даже если взять, к примеру, не столь сложный недуг – слепоту, то и здесь с возвращением раздражителя пациенту нужно время, чтобы научиться расшифровывать получаемые сигналы. Представим, некто слеп от рождения, и вдруг к нему возвращается зрение… Что же вы думаете? Велика вероятность, что он впервые за многие годы начнет натыкаться на стены. Почему? Потому что этот человек успел приспособиться к слепоте. Он нашел способы справляться с ней. Лишите слепца темноты, и он окажется в водовороте света и красок, которые ничего для него не значат. Мозгу нужно время, чтобы научиться обрабатывать увиденное. Ваша психика, очевидно, нашла способ обходиться без утраченной личности, создав ей замену: Джеффри Дюрана. А поскольку мы еще не пытались беспокоить этот фильтр вашего восприятия, логично предположить, что он будет преобладать надо всем остальным до тех пор, пока не ослабнет.
– А как этого добиться?
– Поработаем с гипнозом, попытаемся навести вас на воспоминания с помощью ассоциативных образов – тогда и будет видно. К тому же кое-что нам уже известно. Эйдриен рассказала, что вы любите шахматы; я полагаю, что Карибы для вас не пустое слово, и еще… Вы, похоже, умеете управлять парусным судном.
Дюран улыбнулся.
– У меня мысль, – предложил он. – Почему бы нам не взять напрокат яхту и не сыграть парочку партий по пути на Ямайку?
Шоу с хитрецой улыбнулся и лукаво проговорил:
– Не искушайте меня.
Два часа спустя Шоу удобно устроился в кресле в кабинете для приема пациентов, находящемся в самом конце коридора. Помещение чистое, опрятное, располагающее к отдыху и совсем не похожее на палату: ряды лампочек на потолке, календари с репродукциями, мягкая мебель вокруг хромированного журнального столика.
Психиатр скрестил ноги и взглянул в глаза Дюрану.
– Я знаю, вы разочарованы, – начал он. – Однако, на мой взгляд, мы все-таки добились кое-какого прогресса.
– Какого? Я вспомнил лодку под парусом? Я и раньше это знал.
Шоу отрицательно покачал головой и ответил:
– Нет, вы не помнили. Во всяком случае, не так. Вы не помнили регату, не помнили, что участвовали в гонках… Видимо, вы были хорошо подготовленным матросом – учитывая ваш возраст, в студенчестве. Здесь можно кое с чем поработать.
Дюран нахмурился:
– А поподробнее?
– Похоже, вы когда-то жили у воды. Может быть, учились в университете, где был свой яхт-клуб.
– Может быть, может быть… – повторил Дюран. – Мы ничего не знаем наверняка.
– Не торопите память, – посоветовал психиатр, – дайте ей время. В большинстве случаев воспоминания восстанавливаются не за раз. Они приходят порциями – часто довольно медленно. К тому же типично, что те из них, что касаются перенесенной травмы, возвращаются в самую последнюю очередь. А порой не возвращаются и вовсе.
– Даже так бывает?
– Да, и нередко. Эти события, как правило, не связаны ассоциативной цепочкой с другими воспоминаниями. И поэтому легко теряются.
– Ясно.
– Так что не отчаивайтесь. Если быть до конца откровенным, настолько сильного расстройства, как у вас, я еще не встречал. Пытаясь с ним справиться, вы заново изобрели себя. Теперь наша задача – выяснить, кем вы являетесь на самом деле. Не исключено, что вам придется пережить травму, которую вы так долго подавляли. Это нелегко, и я предвижу осложнения уже сейчас.
– Что вы имеете в виду? – спросил Дюран.
– Я заметил сильное сопротивление со стороны вашей психики. Глубинное сопротивление. Даже под гипнозом вы умудряетесь увиливать от всего, что могло бы воссоединить вас с настоящим прошлым.
– А чем это вызвано?
Шоу улыбнулся. Его взгляд, казалось, утешал и подбадривал.
– С вами случилось что-то, чего не может принять разум. Может быть, произошел несчастный случай под парусами и утонул любимый человек. Вероятно, вы возложили на себя ответственность за это. Не исключено, что вы и в самом деле виноваты…