Но каким бы добрым и любящим ни был отец Патриши, он был еще и алкоголиком. С годами ситуация становилась все хуже и хуже. Хотя он всегда умудрялся утром пойти на работу, но каждый вечер напивался и обычно отключался, лежа на диване. Он все больше отдалялся от Патриши, и, когда она стала старшеклассницей, они уже почти не общались. Несмотря на это, с ее точки зрения, он был самым лучшим отцом, который только может быть у девочки.
Когда я углубилась в расспросы о том, какое влияние оказал алкоголизм отца на Патришу, она заметно заерзала на стуле.
– Конечно же, это повлияло на меня. У меня тоже в прошлом были проблемы со слишком большим количеством выпитого. И к тому же я вышла замуж за алкоголика, – добавила она.
– А что вы думаете о том, что в конечном счете именно вы стали заботиться об отце, а не наоборот? – спросила я.
Патриша непонимающе посмотрела на меня и выпалила:
– Но он заботился обо мне. Он был кормильцем семьи. Ему удалось оплатить мою учебу в колледже, хотя он и не зарабатывал так много денег.
Мне стало очевидно, что, хотя Патриша осознавала роль алкоголизма отца в ее замужестве с алкоголиком, она отрицала тот факт, что забота о нем превратила ее в хорошую девочку.
– Мне кажется, в детстве вы были настолько сосредоточены на заботе об отце и защите его от матери, что не только забыли о своих собственных потребностях, но даже не знали, что они собой представляют. Понимаете? – тихо спросила я.
И снова Патриша недоуменно посмотрела на меня, но я заметила, что мысли закружились у нее в голове.
– Я никогда об этом не думала. Наверное, надо было, но я никогда не смотрела на ситуацию с этой стороны.
Она замолчала, и я дала ей время, чтобы остаться наедине со своими чувствами. Когда она снова заговорила, я услышала:
– Это действительно стало моей жизненной моделью. Так происходило и с другими мужчинами, да и с остальными людьми тоже. Я всегда соглашаюсь с тем, чем хотят заниматься окружающие. Я действительно не думаю о своих потребностях.
Для Патриши это был грандиозный прорыв. Ей еще требовалось время, чтобы усвоить услышанное, но она уже сумела увидеть свою основную проблему. На нашей следующей сессии я поинтересовалась, злится ли она на отца.
«Это сложно. Мне было так его жалко из-за моей матери. Я всегда чувствовала, что пьянство помогает ему жить рядом с ней. Но я много думала об этом после нашей первой встречи и начинаю понимать, что он сам несет ответственность за то, что мирился с ее поведением, как и я за то, что закрывала глаза на поступки мужа. Я осознала, что и сама начала слишком много пить, чтобы выжить в нашей совместной жизни. Но я так сильно любила детей, и мне не хотелось, чтобы их мама тоже была алкоголичкой, как и отец. Поэтому я вступила в общество Анонимных Алкоголиков и бросила пить. Было очень сложно, но я сделала это ради них. Мой отец мог бы сделать то же самое и для меня».
Патриша снова надолго замолчала, и я поняла, что именно таким образом она справляется со своими чувствами. Она была человеком крайне склонным к самоанализу и действительно очень старалась.
«Думаю, мне не хотелось перекладывать на отца ответственность за что бы то ни было. Он был так добр и ласков со мной. И все же на нем лежала эта ответственность. А просто быть милым и ласковым – этого ведь недостаточно, правда?» Патриша понимающе улыбнулась мне, показывая, что уловила связь.
Я посоветовала ей начать записывать в дневник все чувства, возникающие по отношению к отцу. Также попросила обратить внимание на любые проявления гнева, который может всколыхнуться по мере накопления этих чувств, и найти здоровый и продуктивный способ его выражения. Предложила написать отцу письмо и вложить в него весь свой гнев, но не отдавать его ему. Рассказала, что она может разрешить себе выразить этот гнев на физическом уровне, например, покричать в подушку или поколотить кулаками по кровати.
На следующей нашей встрече у Патриши было гораздо больше энергии, чем на первых двух. «Даже не верится, насколько лучше я себя чувствую. Впереди еще много работы. Я пока не готова уйти от мужа, но уже гораздо ближе к этому. У меня ушло много времени на то, чтобы взглянуть правде в глаза, но теперь я, как никогда раньше, чувствую в себе силы, чтобы увести от него детей, пожалуй, навсегда. Я не хочу, чтобы они росли в такой же обстановке, как я».
К тому же Патриша стала записывать в дневник свои чувства по отношению к отцу.
– Мне по-прежнему очень тяжело это дается. Я все еще хочу защитить его. Ловлю себя на том, что пытаюсь его оправдывать, но потом вспоминаю о своих детях. Думаю о том, как поставила их в такую же ситуацию, в которой была сама в детстве. Размышляю о том, как сильно они уже травмированы отцом-алкоголиком и созерцанием матери, которая мирится с поведением настолько жестокого человека.
– А вызывает ли у вас гнев то, сколько вы настрадались? Можете вспомнить, каково вам было, когда приходилось самой заботиться об отце, а не наоборот? – спросила я.
– Начинаю вспоминать. Я по-прежнему стараюсь убедить себя, что он был прекрасным отцом, и в какой-то степени это правда. Но теперь еще позволяю себе вспоминать и о плохих временах, например, когда он пьяный падал на глазах у моих друзей или я приходила со свидания и видела его лежащим в отключке на диване в одних трусах.
Патриша прошла долгий путь. Первым шагом было нахождение истоков ее склонности придавать чувствам и потребностям других большее значение, чем своим собственным. Чуть позже я расскажу подробнее о том, как перестать отрицать свой детский опыт, как признать и высвободить гнев и что делать парентифицированному ребенку для исцеления.
Способ № 2: проанализировать вашу склонность обижаться или злиться на тех, кто умеет позаботиться о своих интересах
Многие хорошие девочки завидуют людям, которые умеют позаботиться о себе. Они этого не осознают, но так происходит, потому что им самим втайне хочется уметь делать то же самое. Кто-то списывает все на нехватку времени из-за большой загруженности или необходимости заниматься детьми. Другие обвиняют супругов, что те мало им помогают. Но единственное, что мешает нам лучше заботиться о себе, – это только мы сами. Независимо от занятости, безучастности партнера или количества детей, требующих внимания, найти время на заботу о себе можно, приложив к этому определенные усилия.
Выше я упоминала о своей надежде на то, что Шейла уловит взаимосвязь между собственной манерой общения с мужем и тем, как ее мать обращалась с ней. В конце концов у нее получилось. Это произошло во время одного из наших сеансов. По своему обыкновению она начала с жалоб на эгоизм Деррека. Я посочувствовала тому, что он не участвует в воспитании детей и не помогает по дому, что является довольно распространенной жалобой на мужей, многие из которых считают все это чисто «женским делом». Затем напомнила Шейле, что Деррек финансово обеспечивает семью, достаточно для того, чтобы она могла себе позволить быть домохозяйкой, и что во многих отношениях он хороший и порядочный человек. Ее муж не был идеальным, но и худшим из мужей тоже.
Она ответила: «Знаю, знаю. Но мне просто невыносимо, что у него так много свободы, в то время как я порой чувствую себя пленницей в своем собственном доме. Меня бесит, что он так хорошо ухаживает за своим телом, а у меня не хватает времени даже на одну тренировку или массаж».
Когда я высказала предположение, что на самом деле можно было бы выкроить время и на себя, Шейла заупрямилась. «Но тогда я, как всегда, почувствую себя эгоисткой. У меня в голове постоянно звучит голос матери: «У тебя есть время сделать маникюр, а на то, чтобы убраться на кухне, его нет». И вот на этот раз до нее наконец дошло. «Боже мой, ведь именно это и слышит от меня муж. Я всегда говорю ему: «У тебя есть время на пробежку, а на то, чтобы помочь мне с детьми, нет». Неудивительно, что я на него обижаюсь. Он делает то, что мне самой бы хотелось, но я себе этого не позволяю, потому что не хочу выглядеть эгоисткой. Я обижаюсь, потому что он при этом не чувствует себя виноватым. По сути, я пытаюсь вызвать в нем чувство вины».
Шейла в тот момент сделала огромный шаг вперед. Теперь ей предстояло осознать, что заботиться о себе и делать что-то для себя не значит быть эгоисткой. Ей нужно было понять, что она имеет право думать о своих собственных потребностях. Возможно, вам это тоже необходимо.
Способ № 3: осознать, что умение в первую очередь думать о своих потребностях не является эгоизмом
Исходя из всего, чему вас учили, вы могли сделать вывод, что забота о своих интересах – это проявление эгоизма. Но самой важной зоной вашей ответственности являетесь вы сами. Заботясь в первую очередь о своих потребностях, вы сможете стать по-настоящему внимательным и щедрым человеком, а не мученицей, думающей, что все вокруг ей должны, или жертвой, ревниво оценивающей все, чем она делится с людьми. Начав заботиться прежде всего о своих потребностях, вы можете испытать дискомфорт и испугаться, что окружающие не будут вас любить, но все равно продолжайте пытаться. В конце концов, вы поймете, что ничего плохого не случится только потому, что сначала вы подумали о себе или поступили так, как вам хотелось.
Вам уже приходилось слышать, что, не позаботившись о себе, невозможно позаботиться о других. Об этом знают даже в авиакомпаниях. Именно поэтому, по их инструкции, сначала нужно надеть кислородную маску на себя и только потом на своего ребенка.
Если ваши базовые потребности в заботе, защите и поддержке не были удовлетворены невнимательными или эгоистичными родителями, вам будет особенно трудно понять, как это можно сделать теперь. Будто внутри вас нет связи между вашими потребностями и тем, как вы можете их удовлетворить. Ребенок должен получить свою порцию любви, чтобы быть способным полюбить сам. Речь идет в том числе и о любви к себе. Если ее нет, не будет и желания заботиться о себе. Обделенные вниманием или подвергавшиеся эмоциональному насилию люди зачастую с удивлением смотрят на тех, кто полон решимости заботиться о себе. «Где они черпают силы на это? – спрашивают они себя. – Почему они так внимательно относятся к своему здоровью и внешности?» Такие люди остро чувствуют нехватку чего-то, что даст ту самую мотивацию отказаться от кусочка торта, встать в шесть утра и отправиться в спортзал перед работой или расстаться с абьюзером. А не хватает именно любви к себе.