— Я позабочусь о твоей кошке. Я буду обращаться с ней, как со своей собственной. На каждом корабле должна быть корабельная кошка. — Бо-бо поблагодарил ее, и я впервые увидел, как он улыбается. На репортера мы не обращали внимания.
Потом мы вытащили из морозильника тело Фри— до Флотские привезли с собой мешок, куда его и положили. Он был совершенно замороженный.
Спуск прошел как обычно. Я смотрел на два мигающих огонька — город Шенектади в сумерках. Когда мы приземлились, нас дожидался еще один писака в коричневом берете и военный фургон, которым управляла писарь по имени Банкер. Мы прошли мимо репортера и погрузились в фургон. Клайд и флотские вышли у городской тюрьмы, чтобы пристроить арестованных. Твердобокий не смотрел мне в глаза, но последнее, что он сказал перед тем, как его увели, было:
— Сожалею, что мы пытались с тобой сделать то, что делали, Кен. Теперь, когда все позади, мне как-то не по себе из-за этого.
Я и сам ощущал то же.
— А как насчет экипажа? — спросил я у писаря. Банкер.
— Сэр, у меня приказ доставить вас и лейтенанта Линдквист к капитану Хиро. Остальных могу высадить где угодно.
— Угол бульвара Вейнтичинко-де-Майо и Эскимо-стрит! — громко объявила Макхью. Мы высадили там их с Дайкстрой и продолжили наш путь на военно-космическую базу, которая оказалась всего в шести кварталах от порта, откуда мы начали наше путешествие. Банкер припарковала машину и проводила нас в кабинет Хиро.
Кабинет у него был просто прелестный. На ковре вполне мог потеряться мячик для гольфа, а стены были обшиты настоящими деревянными панелями. Письменный стол выглядел просторнее, чем кровать, на которой я сплю.
Капитан третьего ранга Хиро сидел за столом, задрав ноги, и изучал некий листок, напоминавший местное расписание скачек. Мы вошли, Банкер откашлялась, и листок, как и подошвы ботинок Хиро, тут же исчез.
— Добро пожаловать на Мир Шайлера! Пожалуйста, присаживайтесь, — поздоровался он.
Мы с Катариной пожали ему руку и сели на стулья у дальнего конца стола.
— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Лейтенант Пайпер передала мне текст вашего рапорта об: м-м: убийстве и контрабанде наркотиков. И об атаке другого корабля! — Его глаза загорелись. — Жаль, что меня там не было!
Поворачивая голову, чтобы взглянуть на Катарину, я услышал «хлоп, хлоп, хлоп» — словно пара людей стучала кольцами выпускников Академии по столу.
— Примите мои поздравления по поводу успешного окончания операции, лейтенант Линдквист! — улыбнулся Хиро зубастой улыбкой. — Двадцать три.
— Тридцать четыре. Вы очень любезны, капитан, — ответила она.
Я решил, что цифры обозначают номера их выпускных классов. Обычно вояки при посторонних такого не говорят, но для Хиро я сделал скидку — он, без сомнения, застрял в этой дыре на краю галактической карты, как ему казалось, навсегда.
— А это у нас Мики? — спросил Хиро, задумчиво глядя на меня.
— Мичман Маккей. Именно ему мы обязаны успехом операции, — сказала Катарина от моего имени.
На этот раз я удостоился целой улыбки.
— Очень хорошо, мичман! В каком году выпустились?
Катарина сдержанно кашлянула:
— Он мичман запаса.
Хиро моментально выключил свою улыбку. Строевой вояка держит чувства к военным запаса про запас.
— Ну что ж. Все равно хорошая работа, — повторил он, поворачиваясь к Катарине. — Какие формы благодарности? Премия? Какую медаль вы бы хотели получить?
— О, что-нибудь попроще. — Она посмотрела на меня. — Пожалуй, еще рекомендацию о повышении в звании для мичмана Маккея?
— В запасе? Никаких проблем. Я отправлю командующей сектором, капитану Креншоу, приказ на подпись. — Хиро опять заулыбался. Строевой служака считает, что повышение резервиста в чине стоит не дороже печеной картофелины.
— И наверное, необходимо выплатить мичману Маккею небольшое денежное вознаграждение, — прибавила Катарина, пиная меня в лодыжку.
— Уполномочен ли я на это? — спросил Хиро неуверенно. Он посмотрел на дверь.
Писарь Банкер просунула голову в комнату и торжественно кивнула.
— Согласно седьмой главе Законодательного акта о контроле за наркотиками. В случае, подобном данному, когда один корабль контрабандистов разрушен, а второй захвачен, мы имеем замечательные прецеденты. Я должна заметить, что он действовал, рискуя своей жизнью. Все это отражено в моем рапорте. — Катарина хорошенько пнула меня еще раз.
Писарь Банкер снова кивнула.
— Значит, глава седьмая, говорите. — Капитан Хиро задумчиво почесал затылок. — Это практикуется?
— Да, сэр. И я могу со всей откровенностью сказать, что без мичмана Маккея нам бы никогда не Удалось провернуть это дело так, как нам удалось, — продолжала давить Катарина, превращая мою ногу в сплошной синяк, ведь всякий раз, как только я собирался открыть рот, следовал предупреждающий пинок.
Хиро озадаченно нахмурил брови:
— Но:
— Мичман Маккей действовал как сугубо гражданское лицо, когда помогал нам перекрыть канал доставки наркотиков, — негромко прибавила Катарина. — А я находилась на службе, так что с моей стороны не подобает принимать какую бы то ни было награду из денег налогоплательщиков.
— Как вы думаете, сколько? — прямо спросил Хиро, поглаживая челюсть. — Скажем, тысячу?
— Лучше пять.
Хиро бросил взгляд на Банкер, которая в третий раз кивнула.
— Хорошо, черт возьми, мы это сделаем! Банки, оформи бумаги!
— Вот мой предварительный рапорт, он поможет вам быстрее во всем разобраться, — завершила атаку Катарина, протягивая Хиро толстую пачку бумаги.
— Замечательно. А теперь позвольте предложить вам выпить. — Хиро поднялся и подошел к красивой витрине, украшенной деревянной резьбой.
— Он знает, что ты вампир? — прошептал я.
— Узнает. — Катарина деликатно кашлянула. — Я сообщила об этом в рапорте. Так или иначе, об этом все равно бы стало известно.
Хиро, стоя у витрины, повернул голову.
— Капитан, в своем рапорте я упоминаю, что у меня синдром Маклендона, — любезно сообщила ему Катарина. Когда вояка непонимающе заморгал, она прибавила: — Я вампир.
— О, — только и сказал он. — Полагаю, я должен отправить вас в карантин.
— Да, сэр. Я понимаю. Я подам в отставку, как только выясню все подробности по этому делу.
Слова, которые он произнес в ответ, подействовали на меня как удар кирпича по затылку.
— От имени всего космического флота я хотел бы выразить вам глубочайшее сочувствие и пожелать вам скорейшего выздоровления от этого заболевания, — елейным голосом выговорил он.
Заметив выражение на моем лице, Катарина сильно пихнула меня локтем под ребра. Хиро ненадолго задумался.
— Давайте сделаем так: вы пока поселитесь в ВОК, — предложил он. — Если сейчас, пока мы еще не закончили дела, поместить вас в больницу, хлопот с вами не оберешься.
Он вытащил бутылочку сакэ и два стаканчика. После недолгого колебания он прибавил третий стаканчик и вернулся к нам. У меня появилось четкое ощущение, что мое звание офицера запаса в его глазах выглядело гораздо большим недостатком, чем синдром Маклендона. Наливая, он поинтересовался:
— Так остались ли еще какие-нибудь дела? Я сдержанно кашлянул:
— Корабль:
Хиро слегка приподнял брови, словно я произнес нечто глубокомысленное, примерно из той же серии — мол, неудивительно, что лошадь говорит так неразборчиво, удивительно, что она вообще говорит.
— Ах да. Мы должны собрать суд Адмиралтейства. — Он посмотрел на часы. — Лейтенант Линдквист, если вы готовы, мы можем заняться этим прямо сейчас, чтобы покончить разом со всеми делами.
— Отслужить белую мессу? Боюсь, что никогда не принимала в этом участия. И не соответствую своему облику.
— Тогда вы будете моим гостем. Мичман тоже. — Хиро взял маленький корабельный колокольчик и позвонил.
— Мы принимаем ваше предложение, — ответила Катарина, сжимая мне запястье, прежде чем я успел подумать о более резком ответе.
— Банки? Банки! Мы хотим провести суд! Набросай план.
Его писарь просунула голову в дверь:
— Можно начать, как только вы будете готовы, сэр. Принести вам парик и мантию?
— Да, думаю, случай подходящий. Передайте лейтенанту Пайпер, что она назначается консультантом защиты и пусть встретится со своими клиентами. Пяти минут хватит? — Он взглянул на Катарину — мол, прошу прощения, лейтенант Линдквист.
Катарина поправила:
— Лучше десять минут. Иногда мистеру Твердобокому приходится объяснять по два раза.
— Тогда десять минут, Банки.
— Есть, сэр. Они как раз, наверное, закончили их регистрацию в тюрьме. Я возьму с собой лейтенанта Пайпер, и она сможет по дороге назад поговорить с ними. — Писарь Банкер ушла, вышел и Хиро, чтобы переодеться.
Я наклонился и прошептал Катарине:
— Я ничего не понимаю. Что происходит?
— Разве в Вулмере у вас не действовали законы Адмиралтейства? Я попробую тебе объяснить. Суд
Адмиралтейства может выслушивать только случаи против кораблей, нарушающих договоры, или случаи нанесения ущерба третьим лицам. Система весьма разумная — нет ни одного капитана, который бы в здравом уме согласился, чтобы полная коробочка присяжных сухопутных крыс решала, не нарушил ли он чего, пролетая мимо. Слишком многие планеты тогда попытались бы нажиться на штрафах кораблям. Капитан Хиро хочет привести «Шпигат» к суду за перевозку контрабанды. Так как капитан Хиро не имеет права вести уголовные дела, Твердобокий и Бо-бо отправятся на Землю, чтобы предстать перед Федеральным криминальным судом.
— Но почему бы им не отказаться от всех показаний, если капитан Хиро не имеет права рассматривать уголовные дела?
— А! Это то, что во флоте называют «уловкой двадцать два». Никто не лжет в суде Адмиралтейства, потому что, если вас уличат во лжи, после того, как будет покончено с вашим кораблем, суд имеет право привлечь вас к ответственности за оскорбление суда.
Через несколько минут вошла писарь Банкер, а за ней — Твердобокий, Бо-бо и женщина-лейтенант. Банкер кашлянула. Хиро поспешно вошел в комнату, на нем были белый парик и черная мантия, и Банкер произнесла: