На картине было изображено небо. Сумрачное, клубящееся облаками, болезненно-желтое московское небо, зажатое в щели между домами. Место показалось ему знакомым. Какой-то арбатский переулок. Ракурс только необычный. Картина была полна настроения, и это настроение показалось ему таким желчным, таким мрачным, что Даня в страхе оглянулся на Юлю.
— Это я в одном салоне купила, — пожала плечами Юля. — Мне понравилась.
— Картина замечательная, — согласился Даня, — но уж больно мрачная. А кто автор?
— Там есть подпись. Какая-то Лобанова. Понятия не имею, кто это.
— Ладно, пошли играть.
И Даня начал обучать Юлю обещанной игре «Анрыл». Он загрузил игру в компьютер, объяснил ей, что к чему, и она для начала выбрала тактику «кемпера»: игрока, ведущего огонь из засады. У большинства игроков такая тактика не пользовалась уважением, но Даня не стал ей об этом говорить. Он не допустил ошибки и не стал играть сам, предоставил действовать ей. Юля увлеклась и сама не заметила, как вышла из укрытия, начала стрелять прицельно и метко.
Они не услышали, как Элла вернулась домой, зато она еще из прихожей услышала голос компьютерного комментатора, объявляющего «unstoppable killing spree», то есть длинную серию убийств, только что проведенных ее дочерью. Впрочем, ее больше заинтересовал не глубокий пафосный баритон компьютерного комментатора, а другой голос — азартный, живой мальчишеский голос.
— Жарь! — кричал этот голос. — У тебя получается! Вот этому вмажь! Хедшот! Давай «Радамиром»!
Элла стояла в прихожей, боясь пошевелиться. У Юли был гость! Мальчик! Они играли в какую-то дурацкую компьютерную стрелялку, и ее дочери это нравилось!
Она даже побоялась раздеться, опасаясь, что они услышат. Она готова была стоять так до скончания века. Нет, она уже знала, что Юля ходила с этим мальчиком на концерт Чака Берри, и что он — мальчик, а не Чак Берри, — «в общем, ничего». Но одно дело знать, а другое — слышать собственными ушами, как Юля с энтузиазмом обрушивает «хедшоты» (выстрелы в голову, если Элла правильно поняла) на каких-то несчастных компьютерных монстров.
— Ой! — вдруг воскликнула Юля. — Что я наделала! Я сама не знаю, куда нажала…
— Спокойствие, только спокойствие, — произнес мужской голос. — Все это пустяки, дело житейское…
— Но там написано «Fatal internal error». Я сломала наш единственный компьютер…
— Да куда он денется с подводной лодки? — с добродушной ленцой возразил мужской голос. — Это называется «махновцы повалили водокачку». Сейчас мы ее на место поставим. Все, готово. Давай бей дальше. Вон еще бод ползет.
Элла сама не знала, сколько простояла в прихожей. Это был один из тех редких случаев, когда она опять молилась всем известным богам. Только на этот раз она молила не о выздоровлении, не об избавлении от опасности. Впервые за долгое время она позволила себе поверить в счастье и просить богов о нем.
Только когда взрывы и крики стихли, Элла осторожно поставила сумку на подзеркальный столик, сняла плащ и сапожки. Ей по-прежнему страшно было заглядывать в комнату: вдруг они целуются? Но тут уж Юля услышала ее за дверью и выскочила в прихожую.
— Мамочка! — Она в ужасе схватилась за голову. — Сейчас ты меня убьешь. Я забыла разморозить курицу.
— Как же так! — расстроилась Элла. — У нас гость, а нам даже покормить его нечем?
— Ничего страшного, — сказал высокий худой молодой человек, выходя прихожую. — Здравствуйте, я Даня Ямпольский.
— Здравствуйте, Даня. Я Элла Абрамовна, Юлина мама.
— Юля мне сказала, у вас с компьютером нелады. Давайте я посмотрю. Я в этих делах разбираюсь, вы не бойтесь.
— Я не боюсь, — улыбнулась Элла, — только давайте сначала все-таки поедим. Я что-нибудь приготовлю из подручных средств. Омлет с ветчиной и сыром пойдет? И еще я могу пожарить сырники…
— Ну зачем вам возиться… Хотите, я вас лучше в ресторан свожу? — предложил Даня.
— Нет, это уж как-то чересчур… Вы будете возиться с моим компьютером, и вы же повезете нас в ресторан? Я сейчас быстро все приготовлю. — Элла решительно прошла в комнату. — Взгляните пока на компьютер. — Она вынула из чехла и включила ноутбук.
— Суду все ясно, — вынес вердикт Даня. — Кто ж вам подсудобил «Висту»?
Он прошел за Эллой в кухню. Притихшая виноватая Юля тоже скользнула следом за ними и стала помогать матери, доставать с полок нужную посуду.
Элла вымыла руки, повязала фартук и начала быстро и ловко смешивать в миске творог с мукой и яйцом.
— Нет, это никуда не годится, — вздохнула она в отчаянии. — И тут яйца, и там яйца!
— Да все в порядке, — заверил ее Даня. — Я не капризный. Так кто же все-таки поставил вам «Висту»?
— Один сумасшедший компьютерщик… Ой, извините.
— Ничего. Я тоже немного чокнутый, когда речь заходит о компьютерах. Но «Виста» как операционка никуда не годится: программа новая, слишком технологичная, мало разработанная, у нас неизвестная. Она слишком долго загружается, все иконки непривычные… Обычному пользователю она точно не нужна. Если хотите, я вам поставлю ха-пэ.
— Что? — не поняла Элла.
— Икс-пи, — смущенно пояснил Даня. — Это сленг такой дурацкий. Извините.
— Простите, я не понимаю, — улыбнулась Элла, которой этот молодой человек нравился все больше и больше, — если уж читать латинские буквы по-русски, тогда почему не ха-эр?
— Это такой особый шик — ха-пэ. Главное, мы друг друга поняли. Ну как? Хотите ха-пэ?
— Хочу. У меня раньше был как раз ха-пэ, и на полях сидел такой чудный смешной котенок… Можно его вернуть?
— Как не фига делать, — бодро отрапортовал Даня и тут же снова смутился. — В смысле, легко.
— Ничего, мне знакомо это выражение, — звонко засмеялась Элла, выкладывая сырники на сковородку. — Скажите, а это ничего… это можно — в принципе вот так программу поменять?
— Конечно, можно! Юля меня уже спрашивала, не повредит ли это компьютеру.
Юля тем временем натирала на терке сыр для омлета.
— Я спрашивала, не нарушится ли действие гарантии, — уточнила она со своей обычной сварливостью.
— Нет, не нарушится, — сказал Даня. Элла заметила, что он сносит «закидоны» ее дочери с удивительным добродушием. — У каждого Абрама своя программа, как говорится.
— У меня раньше был замечательный мастер, — продолжала Элла. — Вот этот старый компьютер мне налаживал. Уж он бы точно не присоветовал «Висту». Но он куда-то исчез. Я ему звоню-звоню, телефон молчит.
— А сотовый? — деловито осведомился Даня.
— Когда мы с ним познакомились, сотовых еще в природе не существовало.
Юля изумленно вскинула голову. Она не представляла себе времени, когда не существовало сотовых.
— Как же люди жили? — удивилась она вслух.
— Кое-как справлялись, — ответила ей мать. — Сравнительно недавно на свете и автомобилей не было. Перечитай сказку Андерсена «Калоши счастья».
— Ну что я, маленькая, сказки читать? — обиделась Юля.
Но Даня поддержал Эллу:
— У Андерсена удивительно мудрые сказки. Недавно новый перевод вышел, а то в советское время вымарывали все о боге. А как его звали, этого вашего чудо-мастера?
— Владик. Я даже фамилии не знаю, — призналась Элла, — только Владик и Владик.
— Владика все знают! — воскликнул Даня. — Первопроходец! Зубр! А телефон молчит, потому что он в Америку уехал. Он теперь на Билла Гейтса работает.
— Что ж, я за него рада, — вздохнула Элла.
Они вернулись в комнату, хотя Даня уверял, что можно поесть и в кухне, съели омлет, а потом попили чаю с сырниками. Пока женщины уносили посуду обратно в кухню, Даня раскрыл свой чемоданчик и сел к компьютеру.
— Нет-нет, погоди, — крикнула ему Юля, — я хочу посмотреть!
Мать и дочь уселись рядышком на диване, а Даня начал колдовать.
— Да ничего особенного, — смущенно, словно оправдываясь, говорил он. — Что у нас тут? «Виста»? Раз, и нет «Висты». Ловкость рук обманывает глаз. Так, теперь вводим сюда ха-пэ… Сейчас распакуется.
— Я видела, как Даня со световой программой работал у нас в ателье, — вставила Юля. — Супер! Просто балдеж!
— А я видел, как ты ходишь по подиуму. И как ты танцевала с Чаком Берри. Тоже полный улет.
— Ну-ка с этого места поподробнее, — нахмурилась Элла. — Где она там танцевала? Почему я об этом ничего не знаю?
— Да нет, все было нормально, — тут же вступился Даня. — Сам Чак Берри — представляете? — заметил Юлю. Хотя ее трудно не заметить… Ее подняли на сцену — я ее сам подсадил, — и она сплясала. Классно! Понимаете, у Чака Берри есть такой пунктик. Он всегда горой стоит за своих. В пятидесятые годы, когда у них еще не было совместного обучения, зато были питьевые фонтанчики «Только для белых», он настоял, чтобы на его концерты билеты для белых продавали по завышенной цене, и притом не на самые лучшие места. А почему вас не было у Нины на показе?
— Я никогда не хожу, если Юля выступает, — призналась Элла. — Слишком сильно волнуюсь.
Юля обняла ее.
— Ну и зря. Все прошло классно, правда?
— Просто обалденно, — подтвердил Даня. — Погодите, а как же Интернет? Хотите, я пока сделаю вам вторую выделенку?
— А как же наш провайдер? — растерялась Элла.
— А я через «стрим» подключу, по модему, — отмахнулся Даня. — Где у вас тут телефонная розетка?
Он пролез в тесный угол, где помещалась телефонная розетка, опустился на колени, не обращая внимания на джинсы, что-то там такое наколдовал с модемом, и оба компьютера оказались подключенными к Интернету.
— Супер, — сказала теперь уже Элла. — Вы настоящий волшебник, Даня.
— Ну что вы, обыкновенный сисадмин, — скромно отмахнулся Даня. — Предмет вечных шуток и анекдотов.
— Расскажи тот анекдот про компьютер, — попросила Юля. — Ну, который мне рассказывал. Маме понравится.
— Ладно. Только он длинный.
— Ничего. Все равно ха-пэ еще не распаковалось.
— Преподавательница французского языка в американском колледже, — начал Даня, — объясняет студентам, что во французском языке, в отличие от английского, существительные имеют роды. «Дом» — женского рода: «la maison». «Карандаш» — мужского рода: «le crayon».