Доверяйте своей интуиции.
Ниже я собрала несколько вопросов, которые помогут вам решить, имеете ли вы дело с манипуляцией. Обдумайте их, имея в виду свой собственный опыт.
• Слышали ли вы, как ваши слова возвращаются к вам в слегка искаженном виде или таким образом, что вам становится не по себе?
• Были ли у вас разговоры, которые другой человек позже опроверг?
• Испытывали ли вы странные чувства в связи с каким-либо обстоятельством, разговором или какой-то ситуацией, но не могли понять почему?
• Были ли у вас подозрения, которые вы боитесь озвучить, опасаясь, что они прозвучат надуманно, сбивают с толку или слишком сложны, чтобы их можно было даже объяснить?
Как родитель отчужденного ребенка, вы, возможно, уже эмоционально уязвимы. Постарайтесь позаботиться о себе.
Пару месяцев спустя сын действительно нанес нам короткий визит. Он хотел побыть со своими родственниками перед переездом в другой конец страны. Встреча была немного напряженной и неловкой, но, по крайней мере, он пришел. В тот вечер Дэн принес пиво – возможно, это добавляло ему смелости – и сел на край дивана в нашей гостиной, попивая его, пока мы разговаривали.
Мы чувствовали, что это наш последний шанс, и разговор быстро перешел к отчуждению. В какой-то момент Хилари сказала Дэну, что мы часто думали о том, чтобы отправить ему письмо, но не были уверены, что он когда-нибудь его получит. Имея в виду его жену, Хилари сказала: «Мы думали, что она может его перехватить».
Дэн усмехнулся: «Нет».
«Значит, ты избегал общения не из-за нее, – спросила она. – Мы подумали, может быть…»
Он прервал ее: «Она никогда не была причиной».
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Слова Дэна противоречили тому, что он сказал мне во время того первого телефонного звонка, через год после разрыва. Затем муж возобновил беседу. Они с Дэном начали говорить о телевидении – обсуждали различные шоу. Я сидела молча, страстно желая наладить контакт, но не знала, как это лучше сделать. Сын был одет в клетчатую фланелевую рубашку. Когда он сел возле лампы, я заметила морщины на его лице. Он выглядел таким усталым.
Некоторое время спустя Дэн сказал, что, пожалуй, пойдет. Выйдя на улицу, я спросила его, уверен ли он, что может вести машину. Он только рассмеялся: «Я в порядке, мам».
Заливаясь слезами, я крепко обняла его. Он стоял там как вкопанный. В каком-то смысле это было все равно что обнимать незнакомца, но в то же время мне было больно. Он мой драгоценный сын, малыш, которого я укачивала, мальчик, который приносил мне радость, который вырос таким красивым и сильным…
Когда на следующее утро зазвонил телефон, последним человеком, которого я ожидала, был Дэн. Он сказал, что хочет забрать свой загранпаспорт.
«Ты хотел зайти за ним? – спросила я. – Или… я могла бы отправить его по почте, если хочешь».
«Я бы предпочел приехать», – ответил он.
Мое сердце воспарило от его слов. Я хотела увидеть своего сына снова. Он хотел прийти. Остаток того дня я расхаживала по дому. Переходя от окна к окну, я высматривала его, безумная радость от возможности увидеть его еще раз переполняла меня.
Но потом зазвонил телефон. «Не могли бы вы просто отправить паспорт по почте?» – сказал Дэн.
«Мне понадобится твой адрес», – мои слова звучали глухо, каждое из них было тяжелее камня.
«Я пришлю тебе его сообщением, – сказал он, объяснив, что первое время после переезда они поживут у родственников. – Спасибо, мам».
А потом он положил трубку. Мне казалось, что из моих легких высосали весь воздух.
Я положила телефон на скамейку под деревом. Мое зрение сузилось, я видела только грубые складки коры. Я не могла дышать. У меня сдавило грудь, в горле пересохло, сердце сжалось в кулак от боли.
Я собиралась умереть.
Эта мысль привела меня в ярость. «Дышать, – скомандовала я себе. – Я не позволю ему так поступать со мной». Я отказалась умирать из-за разбитого сердца. «Дыши, Шери, – снова прошептала я, заставляя себя успокоиться. – Ты в порядке». Я прижалась лбом к шершавой коре. «С тобой все будет в порядке». Я сделала неглубокий вдох, а затем еще один, более продолжительный. На ветвях дерева надо мной ворковали голуби. Со мной все будет в порядке!
Разбитое сердце
Если вы когда-нибудь чувствовали себя настолько эмоционально разбитой, что не могли дышать, ощущая при этом боль в груди, возможно, вы знаете, каково это – чувствовать разбитое сердце. Этот образ существует уже целую вечность, но только недавно врачи подтвердили, что эмоциональные потрясения действительно могут повлиять на сердце.
«Синдром разбитого сердца», или «стрессовая кардиомиопатия», – это временное состояние, которое нарушает нормальную сердечную функцию и серьезно ослабляет сердце. Считается, что этот синдром возникает из-за гормонов стресса, вызванных внезапным шоком, потерей, острым гневом или другим эмоциональным (или физическим) потрясением, и чаще встречается у женщин, чем у мужчин. Симптомы могут имитировать сердечный приступ.
Согласно источникам, перечисленным ниже, большинство людей хорошо выздоравливают и больше не страдают этим заболеванием. Тем не менее при любых симптомах, указывающих на проблемы с сердцем, разумно обратиться за медицинской помощью.
Дополнительная информация:
• Johns Hopkins Heart and Vascular Institute: www.hopkinsmedicine.org/
• Mayo Clinic http://www.mayoclinic.org/
Примиритесь с реальностью
Факты таковы, что мой сын провел с нами час, прежде чем переехать в другой штат. Мы сидели и разговаривали. В тот вечер мы не спорили и я обняла его, когда он уходил. Значит ли это, что мы помирились? Не в том смысле, на который я надеялась. Не с точки зрения восстановления отношений, как представляют себе это многие родители: ребенок возвращается, мы налаживаем отношения, а затем живем в гармонии.
И все же, несмотря на ложную надежду и визиты, которые служили доказательством реальности того, насколько велика дистанция между Дэном и остальными из нас, я действительно испытываю чувство примирения. В том числе и в другом значении этого слова: я примирилась с фактами. Точно так же, как кто-то может смириться с трудностями, научиться жить с болезнью или согласиться с менее чем желательными обстоятельствами, я примирилась с реальностью нашего отчуждения.
Иногда мы поздравляем друг друга с днем рождения в формате сообщений. Изредка я задаюсь вопросом, поделится ли мой сын однажды фотографией своего ребенка, с которым, наверное, я никогда не увижусь. Почти два года назад его жена прислала мне эсэмэску с их новым адресом и написала, что, когда придет время, мы воссоединимся, она в этом уверена. Невестка приложила фотографию Дэна и короткий отчет о том, что они оба устроились на работу и ходят в церковь, которая им нравится. Благодарная за эти новости, я ответила простым «спасибо».
Я надеюсь, что они будут счастливы, и желаю им всего наилучшего. Но текстовые сообщения не создают отношений. Такого рода дистанционный контакт – это не восстановление, не примирение в том смысле, которого хотелось бы большинству из нас. Мы можем не видеть некоторых наших родственников целую вечность, но потом встречаемся так, как будто этих долгих лет и не было. Совсем другое дело, когда кто-то такой близкий, как наш собственный ребенок, так жестоко разрывает нам сердце. Прошлое с его обидой и недоумением продолжают оставаться с нами.
Моя семья смирилась с расстоянием. Чем больше проходит времени, тем больше Дэн становится чужим. Я смирилась и с этим. Таковы обстоятельства. Я приняла факты.
Другие родители рассказывают похожие истории. Их ребенок раз в год присылает подарок или открытку. Возможно, они даже видятся с ребенком на свадьбе, похоронах или каком-то другом семейном мероприятии. Некоторые из этих родителей привыкли к быстрому пожатию руки или даже объятиям. Но у них нет иллюзий. Значит ли это, что они никогда не плачут? Что они никогда не лежат без сна после того, как увидели своего ребенка, желая, чтобы все было по-другому? Не всегда. Точно так же, как мы можем скучать по умершему родственнику во время праздников или жаждать второго шанса на какой-то другой жизненный выбор, призраки надежды, любви и боли иногда могут прийти к нам в гости. Но мы не должны позволять им оставаться. Когда вы действительно ответите на мучительный вопрос «почему», осознаете, что сделали все возможное, и возложите на своего ребенка всю ответственность за решение уйти, вы вольны принять крошечные приступы грусти и тоски как часть человеческого бытия. Обратите внимание на эти чувства с состраданием к себе, примите их такими, какие они есть, а затем отпустите.
Помните Пэм, чья дочь Марта, живущая отдельно, ошибочно приняла сообщение своей матери за исходящее от кого-то другого? Затем, когда Пэм сообщила дочери, что это была она, Марта не ответила. Ее молчание говорило о многом. Тем не менее даже спустя много лет дочь по-прежнему поздравляет Пэм с Днем матери. Как и я, эта женщина смирилась с фактами. По причине, которую она до сих пор не понимает, дочь не хочет видеть ее в своей жизни. На данный момент Пэм оставила попытки примириться. «Чтобы завоевать доверие, требуется время, – говорит она. – А мне сейчас за семьдесят». Жизнь мимолетна. Тратить свои драгоценные дни на попытки наладить отношения, когда Марта довольна тем, что есть, действительно было бы пустой тратой времени.
Другим матерям дети звонят ни с того ни с сего каждые несколько лет или даже заходят повидаться с ними, как будто ничего не случилось. У Констанции есть 39-летний сын, который живет в другом штате. «Он приезжает, обнимает меня и говорит, что любит, – рассказывает она. – Он делает нашу совместную фотографию, которую я позже увижу в социальной сети. Но потом сын уезжает к родственникам моего мужа, с которым мы развелись пятнадцать лет назад». Констанция уже давно справилась с болью. «Конечно, я хотела бы, чтобы все было по-другому, – говорит она. – Но я живу своей жизнью, а он живет своей. Я искренне верю, что сын действительно любит меня, но с ним что-то случилось после нашего с мужем развода. Поскольку я бессильна это изменить, почему бы не согласиться на крошечные визиты?»