Я услышала, как включился ночник. Думаю, Такер был уже в постели, когда я его потревожила. Он спал и видел прекрасные розовые сны. А теперь я заставила его подняться, спустить ноги на холодный пол и включить свет.
— Лессон, ты в своем уме?
— Просто ответьте на вопрос.
— Может быть, мы поговорим об этом утром?
— Не заговаривайте мне зубы.
— Сколько ты выпила?
— Это не имеет значения. Что я делаю во внерабочее время, вас не касается. Ясно? Сколько я пью и с кем я сплю тоже.
— О, — усмехнулся мужчина.
Я представила, что он встает с постели и идет на кухню, чтобы заварить кофе, попутно закуривая сигарету.
— Что ж, Лессон, ты звонишь мне, чтобы поговорить по душам, а я не могу поинтересоваться такой мелочью?
— Моя личная жизнь не должна вас интересовать.
— А если она меня интересует?
— С какой это стати?
— С такой, что ты у меня работаешь.
— Девчонкой на побегушках!
— Это очень ответственная работа, между прочим, — язвительно произнес Такер. — Что бы я делал без тебя, а?
— Все, что угодно. Со мной или без меня, вы делаете ровно то, что вам хочется. Вы — самый настоящий эгоист. Я знала об этом и раньше, до того, как приехала в Вейсмунд. Но я никак не пойму, почему вы ведете себя так со мной? Что я вам сделала?
— Лессон, это риторические вопросы или ты всерьез ждешь ответа?
— Я хочу понять, черт вас возьми! Чем я вас не устраиваю? Что со мной не так? Доставайте ваш чертов список, я хочу знать!
— Лессон, ты так просто не отстанешь? — усмехнулся Такер.
— Нет.
— А если я положу трубку?
— Я к вам приеду! — выпалила я.
Молчание было многозначительным.
— Не думаю, что это хорошая идея, только если ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул.
Я обомлела. Сказать честно, кровь застыла в моих жилах, а сердце перестало биться.
— Ч-что? — у меня наверняка что-то со слухом. — Я вас не понимаю, — мой яростный запал иссяк. — Я совсем не имела в виду… я просто хочу выяснить правду. И, разумеется, никуда я не поеду среди ночи.
— Значит, ты осознаешь, что сейчас ночь, верно? Просто, когда ты позвонила, я в этом сильно сомневался.
— Доктор Такер, вы считаете меня шлюхой?
— Хочешь, чтобы я ответил, как есть?
— Да, черт возьми!
— Как врач, я вообще не против, если люди занимаются сексом. Это даже полезно.
Он не собирался отвечать ни на один из моих вопросов. И мне вдруг показалось — это взбрело в мое дурную голову, — что Шейла может быть права. Вдруг я нравлюсь Такеру? Конечно, думать так верх самонадеянности, но если предположить?
— Почему вы не можете быть со мной честным?
Такер вздохнул. Он, определенно, курил. Я даже представила, как он отхлебывает крепкий черный кофе, держа чашку рукой, в которой зажата сигарета. Он всегда так делал.
— С тобой одни проблемы, Лессон.
— Будьте, наконец, мужчиной и просто скажите мне всю правду! — произнесла я и бросила трубку.
Глава 19
Мне нужно на работу.
Даже если Тардис расколется надвое, мне нужно быть в лаборатории раньше Такера. И, вообще, мне бы ухитриться не попасться ему на глаза до самого вечера. Вчерашняя смелая Лимма-хочу-правду уступила место Лимме-мне-очень-преочень-стыдно.
Прийти пораньше не получилось. Я буквально влетела в холл, опаздывая почти на десять минут. Охранники уверили меня, что доктор еще не приехал, поэтому я и дальше стала обманываться тем, что смогу избегать его целый день. Судорожно нажимая на кнопку лифта, я боялась услышать за спиной шаги Такера. Кто-то уже поднимался с парковки, поэтому мне пришлось подождать. Слава богу, двери открылись, я ринулась вперед и тотчас отшатнулась, поймав ладонью и припечатав к губам вырвавшийся писк.
— Доброе утро, Лессон, — раздался ехидный мужской голос.
Мы глядели друг на друга, находясь по обе стороны дверей. Признаюсь, я всерьез помышляла о бегстве. Я даже отступила назад, но невероятным усилием воли приказала себе стоять смирно. Бежать было хуже, чем выносить внимательный взгляд Кея Такера.
Наконец, двери начали закрываться, и доктор придержал их рукой. Это означало одно: «Входи, Лессон! И побыстрее!» И я была вынуждена подчиниться.
В маленьком пространстве лифта я чувствовала себя, как в клетке с хищником.
Всюду сталь и холод зеркал, а от Такера ощущалось живое тепло. Захотелось отодвинуться как можно дальше, но я вновь взяла себя в руки, стараясь выглядеть спокойной. Я встала рядом с Кеем, мы почти касались друг друга плечами. Я не смотрела в его сторону, я вообще старалась поверить, что его нет.
— Вам какой этаж, Лессон? — сквозь ироничную улыбку осведомился мужчина.
Мне было не до шуток — сердце стучало так, что готово было разорваться на части.
В лифте играла приятная музыка, как насмешка над той напряженной ситуацией, в которой я оказалась. Радовало лишь одно: вместе нам ехать всего три этажа.
Я молча нажала на кнопку, и двери закрылись.
Такер смотрел на меня, а я делала вид, что поглощена изучением узкой щели между дверьми лифта, за которыми мелькал свет.
Второй этаж…
— Ты не хочешь мне ничего сказать? — нарушил тишину Такер. — Хотя бы пожелать мне доброго утра.
— Доброго вам утра, доктор, — монотонно отчеканила я.
На этом бы и все, но Такер ждал чего-то большего.
— Ты опаздываешь на десять минут, — сообщил он. — Чем ты занималась всю ночь?
Я бы и хотела сказать ему: «простите, что потревожила вас ночью», но извиниться мне не позволила гордость. Кроме того, мужчина снова язвил, что провоцировало отвечать в той же манере.
— Болтала по телефону.
Третий этаж…
— Ночные разговоры не приводят ни к чему хорошему, верно?
— Вроде того.
— И все же мне бы хотелось кое-что от тебя услышать.
— Этого больше не повторится.
Четвертый этаж…
Вот сейчас двери откроются, и я свободна. Мне слишком жарко здесь, в опасной близости от Кея Такера.
Неожиданно его рука тянется к панели, и загорается кнопка «Стоп». Мое сердце срывается, я чувствую, как оно неистово бьется в груди. Перед глазами плывут круги, и губы мгновенно пересыхают.
— Что вы делаете? — мне страшно, и я возмущена.
Безмолвно мужчина поворачивает меня к себе и бесцеремонно хватает за подбородок.
Упрямство упрямством, но когда на тебя так смотрят, скажешь что угодно.
— Хорошо, — сбивчиво произнесла я. — Простите, что позвонила…
— Ради бога, — усмехнулся доктор, — звони, когда захочется поболтать, Лессон. Я говорю о другом.
Вчера я облила его шампанским. При свидетелях. И теперь он требует объяснений.
— У меня непроизвольно дернулась рука, — вдруг ляпнула я. — Такое бывает.
Пальцы Такера разжались, отпуская мой подбородок, но лишь затем, чтобы сцепиться на моем плече, пододвигая меня ближе. Я в капкане его взгляда — никогда не думала, что буду робеть и трястись от ужаса из-за того, как смотрит на меня мужчина.
— Я не верю в случайности.
— Я не буду извиняться перед вами, — произнесла я твердо, — могу сказать одно: мне жаль, что я испортила вам рубашку. Она, наверно, стоила кучу денег. Если хотите, вычтите из моей зарплаты вместе со стоимостью той шоколадки, что вы мне купили.
Лицо Такера было сосредоточенным и серьезным, но на губах появилась чуть заметная улыбка.
— Ты не так много зарабатываешь.
— Конечно нет, ведь я всего-навсего приношу вам кофе по утрам.
— Я могу урезать твою зарплату в два раза. Но ты ведь не будешь в обиде. У Баргера ты работала на чистом энтузиазме.
— Он хороший человек.
— Насколько хороший?
— Лучше вас.
— Я даже не сомневаюсь. С Питтом ты тоже спала, потому что он человек хороший?
— Будь у меня шампанское, — процедила я, — плеснула бы вам в лицо еще раз!
Я потянулась к панели, но Такер перехватил мою руку. Перехватил, словно это было в порядке вещей между нами! И, скажу больше, он притянул меня к себе. Теперь расстояние, разделявшее нас, казалось ничтожно маленьким. Неприличным!
— Ты позволяешь себе слишком многое со мной, Лессон, — прошептал Кей, склонив ко мне голову. — Но я спишу все это на твои гормоны и постараюсь забыть.
Я вскинула взгляд, и мое дыхание сбилось.
— Очень великодушно, — нервы были на пределе.
Со дня нашего знакомства я еще никогда так не боялась его. Хотя страх — совершенно неподходящее слово, бояться можно чего угодно, но то, что внушал сейчас Кей Такер, называлось иначе — предвкушение чего-то катастрофического, откровенного, правдивого.
Слегка сжав мою руку в ладони, он отпустил. Видимо, вид побледневшей, едва держащейся на ногах девушки подействовал на него, как холодный душ.
— Ты так дрожишь сейчас, что я начинаю чувствовать себя виноватым, — вдруг произнес он. — Я бываю резковат, — заметив мое удивление, добавил: — Хорошо, иногда я веду себя просто отвратительно…
Это было похоже на раскаяние. Или… он только что извинился?
— Лессон, — мужчина попытался поймать мой взгляд, — я ведь не кричу на тебя, чего ты так испугалась?
Мне нечего было ответить. С каких это пор его стала интересовать моя реакция на его слова? Раньше ему было бы плевать, дрожу я, плачу или грохнулась в обморок. Может, его отношение ко мне переменилось? Хорошо это или плохо, вот бы знать.
Такер нажал на экран панели, лифт ожил, и двери открылись.
— Беги, Лимма, — произнес он. — Хорошего дня.
Пожелание хорошего дня не спасло меня от уныния.
Я мысленно возвращалась в тот самый лифт, и отголоски ощущений, что я испытывала, сводили с ума. Я прокручивала в голове наш разговор. Все время, снова и снова. И этот колючий взгляд… клянусь, в нем было нечто неправильное. Я корила себя за то, что смалодушничала, не сказала Кею и половины того, что должна была, не потребовала объяснений его поведения, его претензий ко мне.
Шейла тщетно пыталась поговорить о вчерашнем. Велман наблюдал за мной, хитро прищурив глаза. Казалось, они разбираются в том, что происходит, лучше меня самой.