забыл про духи, то о детях и подавно позаботится. Я представила, как они возвращаются домой, зовут меня и, не получив ответа, растерянно обходят пустую квартиру – комнату за комнатой, а потом берутся за руки, усаживаются рядом на широкую кровать в нашей спальне и шмыгают носами. Надеюсь, он догадается сказать им, что отвез меня к врачу, а не в сервис.
Я заплакала, и на пороге тут же появилась девушка в такой же униформе, как у служащего на ресепшн. К аккуратному комбинезону был прикреплен значок с надписью «Анастасия, служба сопровождения».
– Пожалуйста, не расстраивайтесь, – мягко произнесла она. – Вам здесь понравится, обещаю. Посмотрите, сколько вокруг женщин! И все они уходят от нас счастливыми.
Я посмотрела по сторонам – в оба конца длинного коридора тянулись такие же стеклянные комнатушки, как у меня. Некоторые из них пустовали, но многие были заняты женщинами в желтых, голубых или розовых пижамах. Большинство этих женщин действительно выглядели если не счастливыми, то спокойными и довольными собой. А одна, одетая в легкое летнее платье и туфли на высоких каблуках, и вовсе сияла. Она явно готовилась к выходу из сервиса – ее кожу покрывал ровный загар, на теле не было ни одного лишнего килограмма, светлые волосы завиты в аккуратные локоны. Интересно, воспользовался ли ее муж акцией по увеличению груди?
– Вот видите, здесь нет ничего страшного, – сказала Анастасия. – Пойдемте со мной, мы готовы начать диагностику.
Они меня взвесили, измерили рост, вес, объем талии, груди и бедер. Подсчитали индекс массы тела. Они задали миллион вопросов о том, что меня тревожит, поинтересовались моими вкусовыми пристрастиями и детскими воспоминаниями. Потом они окутали мое тело проводами и подключили их к монитору, на котором замелькали разноцветные графики и схемы. Монитор пищал, схемы сменяли друг друга, и в конце концов я заснула.
После завтрака, обеда и ужина люди в комбинезонах приносили мне горсти разноцветных пилюлей и подозрительные коктейли в высоких стаканах. Они включали медленную музыку, зачитывали аффирмации и прицепляли к моей голове провода. И если честно, после каждой таблетки, запитой подозрительным коктейлем, моя жизнь становилась все лучше и лучше.
Похоже, после подробной диагностики мой муж поставил галочки не только в графах «жалуется», «устает», «плачет» и «высказывает необоснованные претензии», но и согласился на дополнительные услуги. Люди в комбинезонах подключили меня к аппарату размером с половину комнаты, и через несколько часов мой живот стал таким плоским, как будто я никогда не вынашивала детей. Я вдруг заметила, что больше не люблю конфеты и пирожные, зато без дрожи восторга не могу думать про шпинат и брокколи. Моя кожа разгладилась и как будто светилась изнутри. Мне хотелось приносить людям радость, изобретать новые рецепты и даже – вы не поверите – петь.
Перед выходом меня одели в легкое летнее платье и каблуки, завили идеальные локоны и накрасили губы нежно-розовой сияющей помадой.
Когда через три дня муж забирал меня из сервиса, он не мог скрыть счастливой улыбки, а я была совершенно довольна собой. Но это совсем не значит, что я была довольна им. Не знаю, почему в моем случае система дала сбой. Возможно, во время диагностики случился скачок электричества. Или они перепутали мой график с чужим. Или кто-то из них по ошибке принес мне пилюли не того цвета.
Когда мы вернулись домой, я сначала расцеловала детей, почитала им на ночь и уложила спать. Напевая себе под нос, я приготовила равиоли с телятиной под имбирным соусом и достала из шкафа бутылку сухого красного вина. Я видела, что, сидя за столом, муж с нескрываемым удовольствием наблюдает за каждым моим жестом. Я улыбнулась ему самой нежной из всех возможных улыбок. А затем надела кастрюлю равиоли под имбирным соусом прямо ему на голову. Пока он с воплями отряхивался и протирал очки, я налила себе бокал вина. Я по-прежнему была совершенно довольна собой, а моя жизнь становилась все лучше с каждой минутой даже без разноцветных пилюль.
Я оказалась в сервисе так быстро, что мои локоны не успели утратить идеальную форму.
– Ничего не понимаю, – бормотал служащий за стойкой ресепшн. – Раньше у нас никогда не случалось ничего подобного.
– Очень жаль, что вы не понимаете, – прошипел мой муж.
– Вы уверены, что именно так все и было? Она уложила детей, приготовила равиоли и надела кастрюлю вам на голову? Видимо, это какой-то сбой программы…
– Да, черт бы вас побрал с вашими программами, именно так все и было! – орал муж, с отвращением очищая с футболки остатки соуса.
Потом они звонили начальству, уточняли наличие свободных мест, обсуждали возможность поместить меня в сервис прямо сегодня, кричали друг на друга и, кажется, чуть не подрались. Я не слушала. Я разглядывала фотографии измученных женщин «до» и сияющих красоток «после» и по-прежнему напевала себе под нос.
Наконец, все формальности были улажены, и девушка в идеально отглаженном комбинезоне предложила мне пройти внутрь. В этот раз муж не пытался меня поцеловать и не выглядел виноватым, но я услышала, как он злобно прошипел:
– И сделайте что-нибудь, чтобы она перестала петь! Это невыносимо!
Они выключили мой телефон, переодели меня в пижаму – в этот раз я категорически отказалась от желтой и потребовала голубую. Кажется, они сильно удивились, но возражать не стали. Меня разместили в комнатке с прозрачными стенами, предложили не волноваться и пожелали спокойной ночи. Глобальная диагностика была назначена на утро. Я улеглась в кровать и накрылась одеялом. Свет погас, но я знала, что вокруг меня в таких же комнатках со стеклянными стенами спят (или пытаются спать) такие же неправильные жены, как я. Вот только в их случае программа сработала как надо, а в моем – дала неожиданный сбой. Очевидно было одно: мне не хотелось ни плакать, ни жаловаться, ни предъявлять претензии, а сил было хоть отбавляй.
Час или два я лежала в кровати – сна не было ни в одном глазу. Я тихонько поднялась и толкнула дверь. Они были настолько уверены в своей программе, что даже не запирали комнаты! Стараясь не шуметь, я прошла по коридору к помещениям для процедур. Я открыла шкаф с пилюлями и смесями для коктейлей. В этот раз у мужа не было времени собрать для меня сумку, поэтому сложить все эти сокровища пришлось в обыкновенный пакет для мусора.
За конторкой ресепшн девушка в идеально отглаженном комбинезоне спала, положив голову на руки. Они были так уверены в своих таблетках, что даже не охраняли вход! Подумать только, у них даже не было сигнализации.
Ночь была по-летнему теплой, а до нашего дома – рукой подать. Не зря муж выбрал сервис поближе к дому. Он всегда был чрезвычайно внимателен к деталям.
– Так быстро? – удивился муж, увидев меня дома.
– Они легко исправили сбой в программе. Во всем были виноваты электроды. Мне так жаль! Сейчас я снова приготовлю равиоли. Уверена, они тебе понравятся, – сказала я и незаметно уронила в соус две нежно-зеленые пилюли.
В этот раз я не стала надевать кастрюлю ему на голову. Наоборот, я постаралась, чтобы он съел как можно больше.
Они явились рано утром – несколько человек в идеально отглаженных комбинезонах. У нас в доме пахло свежемолотым кофе, а на столе были оладьи – с ярко-розовым соусом для мужа и обычной сгущенкой для меня и детей.
– Это ужасная накладка, мы приносим извинения! – с порога кричала девушка, которая проспала мой побег. – Мы сейчас же заберем ее назад и все исправим. Конечно же вам положена компенсация!
Мой муж махнул на них рукой.
– Какая компенсация? О чем вы? Я очень доволен вашей работой, у меня идеальная жена! – Тут он положил руку мне на талию и слегка пощекотал – именно так, как я люблю. – Не хотите ли кофе и этих потрясающих оладий?
Бормоча извинения, они убрались восвояси. Но я уверена, что девушка, которая проспала мой побег, заметила, как после слов «у меня идеальная жена» я аккуратно поставила раскаленную чугунную сковороду обратно на плиту.
Мы с мужем наконец-то были полностью довольны друг другом.
Рецепт
Рецепт был хорош, но повар еще лучше.
– Если ты устала – отдыхай, любимая, – сказал он и налил мне вина. – Я приготовлю все сам, не волнуйся.
И я совершенно не волновалась. Я даже не стала одеваться. Лежа на диване с бокалом в руках, я смотрела, как легко и плавно он движется. Включил музыку, приглушил яркий свет. Поставил на огонь воду для пасты, ошпарил кипятком помидоры, очистил и ловко превратил их в пюре. Бросил на раскаленную сковороду зубчик чеснока и мелко нарезанный лук. Он еле слышно напевал и улыбался, его идеальное тело двигалось в такт музыке.
– Почти все готово, моя радость. Подойди-ка сюда, попробуешь соус.
Я лениво поднялась с дивана, и он поднес к моим губам ложку: соус был безупречный. Огненно-горячий и пряный, он пах летом, и солнцем, и южными травами, которые никогда не знали печали.
– Рецепт хороший? – спросил он.
– Рецепт отличный. Но ты еще лучше.
– Вот спасибо. – Он расплылся в улыбке, как будто в жизни не слышал ничего приятнее. – Только не хватает одного очень важного ингредиента.
– Мне кажется, и так все прекрасно.
– О нет, – его голос неожиданно наполнился грустью, – можно сделать еще гораздо лучше. Нам не хватает фарша.
Тут он одним ловким движением вынул у меня из груди сердце, ополоснул его холодной водой и за считаные секунды острым ножом искромсал его в мелкий фарш. Он не пролил ни единой капли крови. На моей коже не осталось даже намека на шрам. Он бросил фарш в соус, увеличил огонь до максимума и пару минут его мешал. Пританцовывая, поставил на стол две тарелки и, очень довольный собой, уселся напротив. А потом, глядя мне прямо в глаза, он с аппетитом сожрал мое сердце. Запил его красным сухим, убедился, что я не собираюсь есть, и сожрал вторую порцию тоже. Промокнул губы льняной салфеткой (при этом оставил на ней кровавый след), поклялся мне в вечной любви, помог одеться и выставил за дверь.