Желание преуспевать в том, что вы намереваетесь делать, естественно, и стремление к совершенству может быть источником мотивации, двигателем. Однако это стремление может вызывать и отвращение, когда становится внутренним тираном, тихим незамолкающим голосом. Психологи говорят о «высоких требованиях» или «высоких стандартах»: вы больше не терпите ни малейшего недостатка, ни малейшего провала. Возникает ощущение, что вам никогда не быть на высоте, что вы не будете достаточно хороши, касается ли это профессиональной области или других аспектов жизни.
В этом разница между адаптивным перфекционизмом и плохо адаптирующимся: «Адаптивный перфекционизм – это стремление соответствовать высоким стандартам, достигаемым с определенными усилиями. Плохо адаптирующийся перфекционизм – это склонность предъявлять к себе чрезмерные и недостижимые требования, что приводит к тревоге и стрессу»[59].
Психологи Пол Л. Хьюитт и Гордон Л. Флетт описывают перфекционизм в трех измерениях:
• по отношению к себе;
• по отношению к другим;
• и социально обусловленный: вера в то, что у других нереалистичные ожидания, но мы должны подчиняться им[60].
В этом последнем измерении мы попадаем под (воображаемое) давление необходимости быть безупречными. Можно представить, как легко женщинам сегодня, с различными ограничениями, налагаемыми обществом, впасть в эту деструктивную форму перфекционизма.
Перфекционизм по отношению к другим часто приводит к конфликту, например, внутри пар или между сотрудниками, так как окружающих подвергают слишком высоким требованиям.
Теперь давайте посмотрим на историю, заслуживающую внимания. Это Лора, блестящая 32-летняя сотрудница банка, у которой все должно быть разложено по полочкам.
Лора получила строгое, контролирующее и критическое воспитание: «У меня было иногда веселое, иногда жестокое детство. У папы самого было очень тяжелое детство: когда ему было всего 3 года, его отец умер на его глазах. В 6 лет его отвели в интернат, он рос страдая, без любви. Он борется за власть со всеми, включая меня. Работая учителем, он часто бывал дома во время выполнения домашних заданий, в то время как моя мать была очень занятой. Когда я училась читать, ему не хватало терпения, и он мог ударить меня, если я не была достаточно быстра, если не получалось с первого раза. Это, несомненно, обусловило мои отношения с работой, внушив мне потребность в совершенстве и боязнь ошибки. С ним всегда казалось, что мы идем по тонкому льду. В подростковом возрасте появились проблемы с питанием. Примерно в 14–15 лет я начала страдать анорексией, затем булимией и так до 18 лет. Это также подорвало мои отношения с мужчинами: я часто ассоциирую мужчин с насилием, тиранией. Конечно, чтобы осознать это, мне потребовалось много времени и терапии».
ПРОЯВЛЕНИЯ ПЕРФЕКЦИОНИЗМА
«Позже, войдя в профессиональный мир, я смогла экспериментировать со своим отношением к ошибке, к совершенству, к необходимости всегда быть ”подтвержденной” моим руководством: я заняла позицию, которая была из-за чувства обмана немного инфантильной по отношению к начальству, мужчинам или женщинам. Я устроилась в престижный инвестиционный банк. Мне всегда нужно было признание, чтобы менеджер говорил, что гордится мной; только эти слова меня успокаивали. Иначе я чувствовала, что недостаточно выкладываюсь, что я не на своем месте. По сей день я чувствую необходимость больше работать, чтобы убедиться в своих способностях. В 23 года и даже после этого у меня был интеллектуальный комплекс. Мне было что доказывать. Эта жажда успеха и желание показать моему отцу, что он был неправ, сослужили мне хорошую службу, продвинули меня по карьерной лестнице. Я работала в Париже, Швейцарии, а затем получила повышение в Лондоне».
ПЕРФЕКЦИОНИСТКА И НЕЗАВИСИМАЯ
«Моей начальницей была женщина, напоминавшая мне мать, поэтому в течение очень долгого времени я проецировала на нее свою потребность в признании. В какой-то момент рабочая нагрузка стала слишком высока, я была истощена, и эти привилегированные отношения обернулись против меня и стали токсичными. Я столкнулась с выгоранием, мне пришлось взять двухлетний отпуск, чтобы поработать над своими проблемами, поразмыслить над этим очень жестоким профессиональным опытом, но также и над своей личной жизнью, над постоянной потребностью в признании, а также чувством своей “недостаточности”. Я должна признать, что не люблю, когда мне помогают. Мой отец делал это так жестоко, критикуя меня: “Я должен все начать сначала, потому что это отстой!” Однако в офисе люди всегда пытаются мне помочь, и я начинаю понимать, насколько это полезно».
ДЕКОНСТРУКЦИЯ ДВУХ ТИПОЛОГИЙ
«Я нашла новую работу. Я трудилась над большим проектом по слиянию и поглощению в течение нескольких недель, когда партнер по команде сказал мне: “Босс сказал, что ты идеальна, а ты знаешь, получить комплимент от босса сложно, он очень требовательный. Но, в любом случае, я в тебе не сомневался”. Его слова успокоили меня, я почувствовала себя признанной. Я также чувствую, что знаю себя лучше, и понимаю, насколько я требовательна к себе. Это смешно, потому что я саботирую себя. Я также понимаю, что сделала шаг вперед. Мне доверяли эти два человека, что очень важно. Именно в их глазах я чувствую себя оцененной, умной и признанной. Фактически, самопознание помогло мне деконструировать это стремление к совершенству. Одно из моих качеств – я реалистка, не боюсь видеть вещи такими, какие они есть. Эта объективность в отношении ограничений и моих сильных сторон помогает мне наметить ситуацию: я знаю, когда захожу слишком далеко. Так что знание себя очень помогает мне. Мне было очень больно, теперь я стараюсь уважать себя. Я была сильно травмирована, а теперь никого не ставлю выше себя, в моей жизни нет никого важнее меня».
Традиционно дома и в школе маленьких девочек оценивают и поощряют, когда они совершенны и умны. Быть «хорошей» – значит быть совершенной. Гораздо терпимее относятся к неидеальной стороне маленьких мальчиков, что в некотором роде подготавливает их к несовершенству жизни.
В своей книге «Проклятие хорошей девочки» Рэйчел Симмонс очень хорошо описывает, как девочек воспитывают вежливыми, скромными и сдержанными. Она осуждает эту унизительную версию себя:
«“Хорошие девушки” должны играть по правилам и выглядеть безупречно. Здесь не так уж много возможностей для риска. […] Внезапно они начинают перестраховываться, и это становится постоянно усиливающейся привычкой: чем комфортнее девушки чувствуют себя, выбирая более легкий путь, тем страшнее становится делать ошибки»[61].
При вступлении во взрослую жизнь, когда нужно самоутвердиться и бороться с критикой, найти или даже занять свое место, прошлое, из которого выросли маленькие девочки, им совсем помогает.
Более того, навязанный с детства критерий совершенства, кажется, не совсем покидает их, а иногда даже превращается в навязчивую идею. В подростковом и взрослом возрасте многие женщины будут ждать от себя идеальности, что приводит к каскаду реальных ситуаций, проживаемых как неудачи, влекущих за собой самокритику, беспокойство и сомнения в своих навыках. Это не только замедляет их действия по реализации амбиций, но также поддерживает их чувство самозванства: они не верят в свои способности, когда они у них есть.
Руководствоваться идеей о том, что вы должны стать совершенным, прежде чем начать, – это худший из возможных ядов.
Этот токсичный механизм часто касается женщин, разрывающихся между многими обязанностями: они проявляют определенную требовательность в выполнении этих обязанностей, полагая, что во все нужно одинаково вкладываться. Фактически, только выполнив длинный список «обязательств», они наконец позволяют себе думать о своих собственных желаниях.
На консультациях, особенно в финансовом мире, где у Анны работают много клиентов, многие из них страдают от переутомления, депрессии или беспокойства и иногда поглощены подавленным гневом, скованы разочарованием и чувством вины, потому что не оправдывают своих ожиданий. Благодаря их описаниям мы быстро идентифицируем причину их страданий, тиранию их идеализированного видения, сосредоточенного на том, чего не хватает, и это почти во всех областях: стиль в одежде, содержание дома, занятия спортом, поведение детей и мужа, в постели или, конечно, в офисе.
Часто в слезах они выражают тревогу по поводу того, что считают ошибками. Они разочарованы тем, что не смогли предвидеть и лучше контролировать свои «задачи». Парализованные перед компьютером, зеркалом, поваренной книгой, всегда ищущие идеальный рецепт, вмешательство, шутку или комментарий, которые помогут им добиться большего. Эти мучения свидетельствуют о жестокости перфекционизма. Последствия явно катастрофичны и требуют критического взгляда на себя.
В этих условиях как не усомниться в своих способностях? Это характерно для феномена самозванства, поддержанного мифом о перфекционизме.
Мари-Элен – мать троих детей, работает полный рабочий день. Она была близка к выгоранию… после того, как в школе у ее малышей появились вши! Казалось бы, банальная и смехотворная ситуация, послужившая спусковым крючком. Не обращаясь за помощью, она оказалась в состоянии физического истощения, ей приходилось в одиночку ежедневно перестирывать четыре постели в доме, наносить шампунь на все головы, проверять тонкой расческой, все это помимо встреч, поручений, тетрадей и т. д.
Раздраженная, разочарованная, обиженная и злая на отношение своего мужа, по ее мнению, никчемного, она в конечном итоге полностью теряет контроль и сомневается в себе и своих способностях, больше не будучи в состоянии брать на себя обязанности по дому, обеды с клиентами и свою просроченную работу, не продвигающуюся ни на йоту. Через две недели она падает с ног.