Можно подумать, что синдром самозванства сегодня щадит молодых, хорошеньких и ярких девушек, преуспевающих на работе. Это не так. Вот что нам объясняет 26-летняя Фелиси, модный блогер, добившаяся большого профессионального успеха.
«Я встречаюсь с Максом (30 лет) два года, а живем вместе восемь месяцев. Я увлечена работой, твердо уверена в себе и без колебаний вышибаю двери, когда это необходимо, чтобы взять интервью у звезд моды. С другой стороны, выйдя за дверь, я снова становлюсь хрупкой маленькой девочкой, как в плохом кино, превращаюсь в мегеру и обнаруживаю, что устраиваю несоизмеримые сцены Максу за вещи, безусловно, незначительные, но моментально сводящие меня с ума. Если у меня новый наряд и он не делает мне комплимент, если он засыпает раньше меня, если он тихонько разговаривает по телефону… я начинаю накручивать себя, трястись, ищу доказательства, подтверждающие то, в чем я убедилась в момент нашего первого поцелуя, и это сводится к вопросу: что он на самом деле делает со мной? Мне стыдно признаться, но я также ищу в его телефоне подозрительные сообщения. Я не могу выбросить из головы, что Макс может получить, кого захочет. Он великолепен и блистателен. До меня он встречался только с высокими блондинками, а я жгучая брюнетка, в стиле Евы Лонгории! Я знаю, что он очнется, поймет, что был неправ и что я его не стою: столько девушек лучше меня! Мои кризисы – единственное, что меня парадоксальным образом успокаивает, потому что, даже раздраженный, Макс всегда успокаивает меня, говоря, что любит, что заботится обо мне и что ни за что на свете не хотел бы быть с кем-то еще. Однако эти аргументы с признаниями в любви, полученными по запросу, успокаивают меня только в тот конкретный момент, но в конечном итоге разрушают наши отношения. Я это прекрасно понимаю, но ничего не могу поделать, это сильнее меня. У меня есть страх, сомнение, что я “не тот человек” для него, уверенность в том, что он в конце концов оставит меня. Благодаря терапии я поняла, откуда взялась моя неуверенность, что это сомнение занимало все место и определяло меня как неудачницу, не стоящую любви, запутавшуюся в защитных механизмах. Страх, что Макс отвергнет меня, заставлял меня бессознательно разорвать отношения раньше. Теперь мне удалось изменить самовосприятие и осознать свою ценность. Макс мне очень помог, я научилась ему доверять, верить его комплиментам. Нам потребовалось время, но мы достигли цели».
В фильме «Ревнивая» Дэвида и Стефана Фонкиносов Карин Вьяр играет 50-летнюю женщину, находящуюся на грани нервного срыва, преподавательницу, разведенную, думающую, что она больше никогда никому не понравится. Не столько ревнивая, сколько завистливая, наполненная горечью, разочарованная, она так сильно хочет существовать и быть любимой, что становится для окружающих ведьмой, завидующей собственной дочери и использующей все свои способности во вред.
Это метафора доведенной до крайности неуверенности в себе…
С волной #MeToo в Соединенных Штатах и заявлением Адель Энель во Франции особое внимание было уделено насилию в отношении женщин. И в связи с этим возник деликатный вопрос согласия, связанный с отсутствием уверенности в себе и самоуважения. Когда у вас низкая самооценка, трудно добиться уважения. Женщине, не любящей себя, будет трудно отказать мужчине, как будто ее мнение не имеет значения. И вопрос согласия особенно неясен среди девочек-подростков.
Согласно опросу, проведенному Национальным агентством общественного здравоохранения[164] среди 15 000 человек, сексуальные контакты среди подростков не всегда происходят по желанию.
• 10,7 % девочек (6,9 % мальчиков) считают, что их первый сексуальный контакт был «приятным, но нежелательным».
• 1,7 % девочек (0,3 % мальчиков) считают, что их первый половой акт был принудительным.
• Только 26 % девочек были в основном мотивированы желанием этого первого полового контакта; для большинства из них (54 %) на первом месте были чувства к партнеру.
• Среди 15–17-летних 8 % девочек (1 % мальчиков) испытали принуждение к сексу или попытки принуждения к сексу.
• Эти цифры возрастают до 14 % для девочек (5 % для мальчиков) в возрасте от 18 до 19 лет.
Агентство здравоохранения начало кампанию, посвященную сексуальному согласию, под названием «Хорошо. Не хорошо»[165]. Потому что между согласием и изнасилованием существует нечеткая грань. Легко понять сложность так называемого «осознанного» согласия в нестабильном периоде подросткового возраста. Уязвимые, без панциря (о котором говорила Дольто), молодые девушки хотят быть взрослыми, они боятся, что парень бросит их, если они откажутся, боятся прослыть обманщицами, если они не дойдут до конца, скромницами, если они не поступят, как другие… и девушками легкого поведения, если они согласятся. Из страха вызвать недовольство они переходят границы, которые не хотели бы пересекать, что является явным признаком неуверенности в себе.
Натали Байос, социолог и исследовательница из Национального института здоровья и медицинских исследований (Франция): «Существует разница в согласии между женщинами и мужчинами из-за гендерных социальных норм в отношении сексуальности, по-прежнему диктующих разные практики и поведение. Согласие приобретается, формируется, оно не является врожденным, и молодые люди впитывают гендерные стереотипы. Согласно этим стандартам, у мальчиков есть неудержимые сексуальные потребности, а сексуальность девочек приравнивается к аффективности. И мы все еще можем видеть это сегодня: у них часто есть первые отношения с кем-то, кто, хотя и необязательно является их первым мужем, имеет все социальные и символические атрибуты. Природа согласия не является бинарной, можно согласиться, не имея желания»[166].
Согласие без желания. Нюанс тонкий, но важный. Это причина, по которой мы должны рассказывать молодежи об их телах, желаниях, уверенности в себе. «Идея кампании по достижению согласия важна, – продолжает Натали Байос, – это проблема, требующая широкого решения. Молодые люди должны быть готовы к тому, что необязательно говорить “да”, и чем раньше они поймут это, тем будет проще».
Просвещение молодых людей в этом вопросе очень важно. Без него неуверенность в себе может ухудшить и ослабить сексуальную уверенность позже.
Отсутствие уверенности влияет на сексуальность женщин…
…И их супругов. Вот что говорит нам 40-летний Гийом.
«Мои отношения с Амели начали бурно развиваться, когда дело дошло до нашего желания и страсти друг к другу. В то время я не понимал, что она никогда не хотела полностью раздеваться. Она всегда носила маленький топ, и, хотя я мог касаться ее повсюду, она не хотела, чтобы я приближался к ее груди. Она считала, что ее грудь похожа на “два яйца всмятку”. Нашла о чем беспокоиться. Очень быстро мы стали жить вместе. Амели надевала сексуальное белье, но все еще не была готова показать мне грудь. В то время я не пытался изменить ее мнение, хотя глубоко внутри меня разочарование росло и даже перешло в навязчивую идею. Но я молчал, не хотел ее обидеть. Секс между нами был слишком систематизирован, она не любила терять контроль, предаваться удовольствиям, если мои руки случайно касались одной из ее грудей. Этот комплекс с годами усилился. Если бы я рискнул сделать комплимент ее телу, готов поспорить, она схватила бы мне за горло и закричала, что мои комплименты – ложь. Затем я попытался поднять “проблему”, но ей удалось сменить тему: она сказала, что проблема во мне, что у меня большие ожидания, что дети могут слышать, как мы говорим об этом, и что это неловко… Мне было больно. Я считал себя неизвращенным парнем, а скорее страстным и любящим человеком. У нас не было совместных детей, у нее было двое с бывшим мужем, а у меня – с бывшей женой, поэтому мы часто были одни, когда дети оставались с другими родителями. Через несколько лет эта контролируемая сексуальность начала давить на меня. В ней царила напряженная атмосфера, нравившаяся Амели, и любое обсуждение заканчивалось спорами, скрывающими настоящую проблему.
Помимо этого физического комплекса, я также должен сказать о ее комплексе неполноценности. Я всегда невероятно гордился ею, ее упорной, веселой, игривой личностью. Тем не менее, когда мы гуляли с друзьями, она говорила мне, что ей неудобно, что она не чувствует себя интеллектуально соответствующей. Я никогда этого не понимал.
Во время отпуска в Турции она забронировала номер с двумя односпальными кроватями под предлогом, что нам нужно было выспаться. Даже если это было правдой, мы оба устали от напряженной работы, история с односпальными кроватями была инфантильной; я чувствовал себя обделенным.
Вскоре после этого она торжественно объявила мне, что решила поставить грудные импланты. После операции она согласилась показать мне и дала потрогать грудь. Мне казалось, что я чувствую, как инородные тела отделяются от ее собственного тела. Наконец, она разрешила мне это как ребенку. Но было уже поздно и к следующему месяцу наша история закончилась».
Женщины подавляют себя в постели. Комплексы, заставляющие сравнивать себя с другими женщинами, влияют на них до такой степени, что ограничивают их сексуальность. Сексолог и психолог Оливия Бенхаму[167] рассказывает нам о случае 37-летней Тифэн, пришедшей на консультацию вместе со своим мужем, с которым она прожила 10 лет. У них двое детей: четырех и семи лет. Сексуальность всегда была для них деликатной темой: Тифэн с большим трудом берет на себя ответственность за свое тело, кажущееся ей слишком большим, этот комплекс усугубился с момента рождения младшего ребенка.