Многие другие исследования подтвердили асимметрию между мальчиками и девочками. Даже несмотря на то что в основном стереотипы формировались во времена первых принцесс Диснея (Белоснежка и ее склонность к домашнему хозяйству, Золушка и ее мечты о бале и праздничных нарядах), мы замечаем, что и сегодня девочки, как правило, изображаются более пассивными, домашними, часто с братьями и сестрами, к которым они нежны и заботливы, в то время как мальчики изображены на открытом пространстве, с друзьями, а не с семьей и часто делают глупости[171]. Нелегко развить смелость и открыться познанию мира, когда вы выросли в таких условиях.
Еще более удивительно:
«[…] Тип животных, выбранных для представления каждого пола, также является вектором дифференциальной ценности. Герои-мужчины гораздо чаще изображаются в шкуре животных могущественных или более представительных в коллективном воображении детей, таких как медведи, обитатели саванн, волки или кролики. Напротив, героини чаще представлены в виде мелких животных или насекомых, таких как мыши или осы»[172].
Мыши, осы, другие мелкие зверушки… милые, достаточно безобидные, вряд ли внушающие уверенность в себе маленьким девочкам, отождествляющим себя с ними. По сути, это скорее стимул быть осторожными…
• Элена Фавилли и Франческа Кавальо, «Сказки для юных бунтарок» (т. I и II, Les Arènes, 2017–2018).
• Софи Бьенвеню, «Принцесса, которая хотела стать главной» (Les Éditions de la Bagnole, 2017).
• Мистер Тан и Глобул, «Крутая Адель» (серия комиксов), с 2012.
• Астрид Линдгрен, «Пеппи Длинный чулок» (Livre de poche jeunesse, 2015).
• Кино, «Мафальда» (Glénat BD, 2014).
• Женевьев Бризак, «Монель и футболисты» (L’École des loisirs, 2000).
• «Мария Кюри, Роза Паркс, Симона Вейль, Олимп де Гуж или Фрида Кало» (Quelle Histoire Éditions).
• А для детей постарше: Малика Ферджух, «Четыре сестры», (L’École des loisirs, 2010).
Почему и как проявляется неуверенность в маленькой девочке? Могут возникнуть два сценария. Случается, что по ряду причин мать может «потерпеть неудачу» в воспитании: потому что она больна, у нее депрессия, ее нет рядом. Это приводит к проблемам с привязанностью. «В привязанности, когда мать терпит неудачу, – объясняет Лоуренс Гутенмахер, – это создает проблему для развития маленьких девочек, потому что они не могут идентифицировать себя с поддерживающей матерью, вызывающей доверие. В семье у каждого своя роль, мать должна играть свою, иногда отец может меняться с ней местами. Роль не должна быть жесткой. Прежде всего, у каждого должно быть свое место. С этого момента у матери, а также у отца и ребенка появляются все условия для уверенности».
«Элоизе[173] 8 лет, и у нее мало друзей. Она не ладит со своей мамой: “Мне больше нравится быть с папой, я все время с папой, потому что мама плохая, она всегда говорит «нет»”. Мать объясняет, что, родив дочь, она страдала от депрессии; отец взял ребенка на себя, но не мог устанавливать правила. Подрастая, девочка исключает мать из своей жизни, потому что не уверена в ней: она боится, что мама снова “бросит” ее, заболеет. Она защищает себя, отталкивая ее. Плохо выстраивается связь. Мать страдает от того, что она вытеснена из семьи.
В повседневной жизни первые отношения у ребенка возникают с кормящей матерью. У малыша есть важные физиологические потребности: он ест, спит. На первой стадии эмоционального развития задействовано множество факторов помимо физиологических: мать не может кормить своего ребенка, ребенок не хочет питаться, мать чувствует себя виноватой и т. д.
В случае с Элоизой мать не могла успокоить своего ребенка или невольно упускала из виду его потребности. Отношения разорваны, связь плохая, и, поскольку отец всегда говорит “да”, на разочарованиях не научиться. Между этими двумя крайностями мы должны вернуться к равновесию. Мама чувствует себя виноватой, она знает, что часть этой проблемы связана с ней, и чувство вины удерживает ее от движения навстречу дочери. Со своей стороны, ребенок не хочет идти к своей матери, потому что она боится, что все снова не получится, она не проверяла, что может быть иначе… Вы должны работать с обеими, одновременно с матерью, чтобы она понимала, что дочь нуждается в ней, она может быть ее матерью и связь можно изменить, и с ее дочерью. Чтобы связь была надежной, маленькая девочка должна чувствовать себя в безо- пасности, они будут соглашаться идти навстречу друг другу, обниматься и т. д.».
Неуверенная в себе женщина также может передать эту неуверенность своей дочери, потому что она вряд ли будет передавать ей установки для процветания. Но все это можно модулировать, смягчать как личностью маленькой девочки, так и отца.
«Даже если у матери есть недостатки, некоторые девочки находят свое место в мире. После этого мы можем помочь им стать такими, какие они есть. И именно становясь теми, кто мы есть, мы обретаем уверенность: придерживаемся своей сущности и не пытаемся вписаться в шаблоны или ожидания, нам не соответствующие, оставаясь в рамках полностью приемлемых социальных стандартов. Я заметила, что, если мать достаточно успокаивала детей в раннем детстве, от 0 до 6 лет, независимо от стадии развития, это вселяло в них уверенность».
Очень обнадеживает, что вы можете полностью вернуть чувство уверенности в себе ребенку, потому что у детей есть время. Что такое трехнедельный, шестимесячный или годовой отрезок в шкале жизни? Можно стать уравновешенным взрослым человеком. Ничто не предопределено, ничто не высечено в камне: дети блокируют свое развитие, если что-то не работает и заставляет их терять уверенность, но, как только это исправлено, они продолжают расти.
Укрепление доверия выходит далеко за рамки связи, созданной матерью: общество и отец играют важную роль. Если отец или мужчины в семье обесценивают женщин, если они не ведут себя с уважением и признанием качеств и ценностей своей жены или своего партнера, очевидно, маленькая девочка впитает эту структуру, что замедлит развитие ее внутренней уверенности.
Согласно удивительному исследованию[174], проведенному учеными Тони Шмадер, Катариной Блок и профессором Эндрю Бароном с факультета психологии Университета Британской Колумбии, отцы, помогающие по дому, с большей вероятностью воспитают дочерей, стремящихся к карьере в сфере менее традиционной, но потенциально лучше оплачиваемой.
Другими словами, то, как родители разделяют домашние обязанности, играет ключевую роль в определении гендерных взглядов и стремлений их дочерей.
Хотя убеждения матерей о личном и профессиональном равенстве являются важными факторами в прогнозировании развития детей, более определяющим показателем профессиональных амбиций девочек является подход их отца к домашним делам!
Вывод: если вы хотите, чтобы у вашей дочери развивались амбиции и уверенность в себе, попросите ее папу мыть посуду, стирать и делать уборку!
Ветер перемен постепенно усиливается. Исследование Лондонской школы экономики[175] показывает, что отцы девочек школьного возраста больше выступают за гендерное равенство, как будто при контакте отцов со своими дочерьми, особенно школьницами, их взгляды становятся менее сексистскими. Наблюдается снижение на 8 % традиционной схемы: работающий отец и мать, остающаяся дома, когда дочь идет в начальную школу, и на 11 % – когда она переходит в среднюю школу. Безусловно, еще многое предстоит сделать, но прогресс весьма обнадеживает, «поскольку быть отцом дочери позволяет лучше понять трудности, с которыми женщины и девушки сталкиваются в обществе. Это приводит к значительному изменению отношения мужчин к роли обоих полов», – отмечают исследователи.
Еще есть школа: девушки более талантливы, им уже не нужно доказывать это (во всех западных странах они теперь более квалифицированы, чем мужчины[176]), но позже они не обязательно получают достойные должности. В 2012 году равенство снова стало приоритетом во Франции с созданием Министерства по правам женщин. В 2013 году Национальный департамент образования ввел в 600 классах занятия по основам равенства, цель которых – на равных условиях социализировать детей, посещающих школы и другие коллективные места обучения и досуга. Эта программа, нацеленная на продвижение равенства между мальчиками и девочками в школе, была прекращена в 2014 году после резкой критики, особенно со стороны крайне правых и противников однополых браков, осуждающих введение «гендерной теории», отрицающей половые различия. Помимо внимания к ученикам, она заставила учителей задуматься над темой равенства и ее важностью.
В 2017 году отчет Высшего совета по вопросам равенства между мужчинами и женщинами показал, что школа по-прежнему слишком сексистская, и продемонстрировал необходимость обучать учителей вопросам гендерного равенства[177]. В школьных учебниках сохраняются гендерные стереотипы, и женщины не защищены от них. «В учебниках по чтению для первого класса 70 % персонажей, показанных готовящими или убирающими, – женщины, и только 3 % персонажей, демонстрирующих себя в научных профессиях, – женщины, – отмечает Даниэль Буске, президент Высшего совета по вопросам равенства. – 56 % взаимодействия с учителями в школе нацелены на мальчиков, в их пользу и в ущерб девочкам. И хотя выбор карьеры априори очень открыт, диапазон возможностей для девочек на самом деле более ограничен. Несмотря на более высокие успехи в учебе, чем у мальчиков, они концентрируются на меньшем объеме обучения, и учителя в меньшей степени поощряют их выбирать научный путь. Более того, по окончании общей средней школы 7 из 10 мальчиков идут на научные курсы, а 4 из 10 девочек – на литературные. Однако Высший совет по вопросам равенства не только не бросает камень в учителей, но и указывает, что это увековечение сексистских рефлексов происходит у них бессознательно и что только работа над проблемой может дать результат»