10. Наконец, самоутвердитесь, откройтесь другим и себе с добротой и состраданием. Уверенность в себе подобна жизни, это искусство, над которым вы работаете.
2Истоки женской неуверенности в себе
Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем могли бы стать.
13июля 1909 года в «Стихах, прочитанных на свадьбе Андре Сальмона», Гийом Аполлинер сказал: «Основанные на поэзии, мы имеем право на слова, которые формируют и разрушают вселенную». Чрезмерная сила слов, почти божественный глагол, язык – это не только прерогатива поэтов. Мы строим мир словами, а слова строят нас. Таким образом, мы должны быть бдительными и выбирать слова, определяющие наш мир, общество, семью. Язык детерминирует реальность. В то же время это основа власти мужчин.
В манифесте «Женщины и власть»[16] Мэри Берд исследует прошлое и возвращается к древним временам, чтобы объяснить, как власть была придумана мужчинами и для мужчин. Женщин, не имевших права голоса, заставили молчать. Иллюстрируя свою точку зрения, она напоминает нам о моменте из «Одиссеи», когда Телемак призывает свою мать молчать: «Молчите, мама! Речь – это мужское дело. Вернитесь в свои апартаменты». И Пенелопа подчинилась. Полезно вернуться так далеко для понимания, насколько глубоко укоренились в нас определенные убеждения. Клише, шаблоны мышления, архетипы, которые нам нужно обратить вспять, чтобы наши голоса были услышаны, обрели силу и уверенность. И язык, несомненно, является первым инструментом, исходной силой в нашем распоряжении.
На грамматику мужское доминирование также наложило свой отпечаток: лингвист Элиан Вьенно объясняет, что мужской род не всегда преобладал над женским: «Французский язык может рассказать и о равенстве… Начиная с XVII века грамматисты намеренно маскулинизировали язык. Они осуждали женские имена и изобрели правила типа “мужское начало важнее женского”… Возьмите слово autrice[17], существовавшее уже в XV веке. Французы воображают, что это неологизм. Однако именно маскулинные грамматисты, то есть мужчины, выступавшие за мужскую монополию на эту деятельность, заставили его исчезнуть»[18].
Верните словам их женскую сторону. Откажитесь от схем и выбросьте за борт якорь стереотипов, весящий тонны. Потому что, если женщинам иногда не хватает уверенности в себе, это, прежде всего, вопрос истории, социального давления, семьи, языка, убеждений.
Исторические причины
Долгое время женщины страдали от патриархата, воспитывались в уязвимости. Таким образом, за современной неуверенностью женщин во многом стоит историческое наследие. Это продукт веков, если не тысячелетий, господства мужчин.
Мишель Перро и Жорж Дюби продемонстрировали это в своей монументальной «Истории женщин на Западе»[19]. В отличие от мужчин, со времен Античности описывающих свои свершения так, чтобы время не стирало их следов, женщины не имеют истории: молчаливые матери, невидимые домохозяйки, они стерты в большом театре памяти. У них даже не было юридического статуса в великих древних цивилизациях, греческой и римской, наравне с детьми и преступниками. На протяжении веков они отсутствовали в переписи населения, их просто не существовало. Как говорит Мишель Перро: «[Я пришла к выводу, что] никто не занимался историей женщин: все дисциплины интересуются женщинами, а не Историей. О них ничего неизвестно, они невидимы, кроме Жанны д’Арк и других героинь, занесенных в Пантеон Славы»[20].
Как может женщина быть уверенной в себе, если у нее нет истории, если, как сказал Наполеон Бонапарт, «[она] отдана мужчине, чтобы у нее были дети. Следовательно, это его собственность, как плодовое дерево – собственность садовника»?
Как можно быть уверенной в себе, если над вами доминируют с самого начала времен?
Если женщины подвержены мужскому господству во всех известных обществах на Западе и это происходит со времен греко-римской Античности, какова была ситуация среди первых народов или в обществах до цивилизации? Это вопрос, заинтересовавший двух антропологов[21], и ответ на него впечатляет.
«Возьмем, к примеру, баруйя из Новой Гвинеи, изученных французским антропологом Морисом Годелье: […] Женщины лишены всего, что может походить на право, мужчин воспитывают с абсолютным презрением к женщинам. У них даже есть удивительные явления, такие как удвоение всех путей между деревнями, причем верхний путь, конечно, предназначен для мужчин, а нижний – для женщин. И, когда случайно женщина переходит дорогу мужчине, она должна броситься в кусты и накрыть голову плащом, чтобы не встречаться с ним взглядом… Мы также можем привести случай с амахуаками с Амазонки […] Один этнолог пишет: “Обычно мужчины обладают значительной властью над женщинами. Женившись, муж может бить жену по плечам, рукам, ягодицам, спине специальной дубинкой из твердой древесины, сплющенным лезвием с острыми краями. Удар этой дубинкой может быть настолько серьезным, что женщина в течение нескольких дней едва сможет ходить. Жену можно избить за то, что она не удовлетворила мужа, например, не приготовила еду, когда он этого хотел, или пересолила ее”. Другой пример – амазонские мундуруку, практикующие групповые изнасилования, чтобы наказать женщин, ведущих себя плохо, осмелившихся бросить вызов властям или взглянуть на священные мужские предметы. Этнолог, изучавший их, объясняет, что мужчины гордо сказали ему: “Мы приручаем женщин своими бананами”.
[…]
Но (и это поразительно) нет общества, где бы преобладали женщины […]: мы никогда не находили истинного матриархального общества, в котором только женщины обладали бы исключительной властью и управляли бы обществом и мужчинами. Нет такого».
В последнем интервью Карин Тинат для Socio, la nouvelle revue des sciences sociales[22], антрополог и этнолог Франсуаза Эритье[23] рассматривает когнитивный опыт мужского доминирования, ставший для нее откровением. В детстве она провела летние каникулы на ферме с дядей своего отца. На лестнице висели две гравюры XIX века, два изображения Эпиналя, представляющие этапы жизни. По ее словам, для мужчин все было просто: сначала маленький мальчик играл с обручем. Потом мы увидели, как он, молодой человек, влюбился. В 30 лет он держал за руки жену и детей. Затем он вернулся с охоты и приветствовал своего старшего сына. Наконец, он встал на верхнюю ступеньку, скрестив руки на груди со следующей подписью: «В 50 лет он обнимает прошлое, настоящее и будущее». С этого момента он всегда появлялся один, постепенно уменьшаясь, но по-прежнему в действии, путешествовал, учился. В 60 лет он сидел в халате в кресле с подписью: «Без волнений он ждет смерти».
Женщина, в свою очередь, появилась сначала как маленькая девочка со своими куклами. В 20 лет она открыла для себя любовь. Потом ее охватило материнство. В 40 лет она благословила своих детей, создающих семьи.
«И в 50… – продолжает Франсуаза Эритье, – во мне [было] настоящее недоумение, которое длилось несколько лет, прежде чем я поняла, о чем идет речь. Подпись гласила: “В 50 она останавливается; появляются внуки, она празднует”. Я не понимала, на чем она остановилась… Потом мы видели, как она спустилась. Она никогда не была одна, всегда опиралась на внука или правнука, в отличие от мужчины, который всегда был один. Когда ей было 60, она “без мужества” ждала смерти, а он – “без волнений”. Очевидно, меня не могло не поразить это несоответствие этапов, темпоральность была одинаковой, но то, что мы видели на каждом этапе, было таким разным… Судьба мужчины привлекала меня больше, чем судьба женщины».
Что это значит? В 50 лет женщина пережила климакс, она больше не может производить потомство, и ее не существует как личности. Отсюда ее упадок, заставляющий всегда полагаться на мужчину, внука или правнука, а не на внучку…
Так что она никогда не расставалась, если можно так выразиться, с мужскими штанами, потому что с 20 лет ее искреннее сердце было открыто любви. В 40 лет исчез муж, но она женила сына; и в 50 она радовалась внуку, но прежде всего она остановилась. Другими словами, она отреклась, и все было кончено; […] Боже мой, какая судьба…
Таким образом, веками женщины существовали только благодаря браку и материнству. Их образование сводилось к умению вести хозяйство.
Времена изменились. Несмотря на то, что в 1804 году Гражданский кодекс предусматривал, что «муж должен защищать жену, а жена должна подчиняться своему мужу», развод по взаимному согласию существует с 1792 года. В 1850 году появились школы для девочек, а в 1870 году Жюль Ферри стал призывать к светскому среднему образованию для обоих полов. Женщины во Франции получили право голоса в 1944 году, а с 1965 года могли заниматься профессиональной деятельностью без разрешения мужей. Однако только в 2006 году понятие уважения было введено в брачные обязательства, а в 2014 году законодательно утвердилось «реальное равенство между мужчинами и женщинами»[24]. Что касается эмансипации, то она, безусловно, значительно продвинулась вперед с 1960-х годов. Реформа брачного режима в 1965 году позволила женщинам открывать счет в банке и работать без разрешения мужей. Два года спустя закон Нойвирта разрешил контрацепцию. Затем следует движение за освобождение женщин