— Я что-то вас, молодежь, не понимаю. Ребенка вы умудрились сделать, никого не спросили, а в остальном сантименты разводите. Ребенку нужна семья, это первейшая и главная ячейка общества, а значит, и мать, и отец. И ты извини, дочь, мать-одиночка — это клеймо на всю жизнь. Я дочери своей этого не пожелаю. Я жизнь прожил и знаю, что говорю.
— Саша, что ты молчишь? — Клара не отставала.
Гулько понял, что ему отсюда живым не выбраться. Словно боевой танк шел на него на полном ходу, и нельзя было увернуться, избежать столкновения, а можно только одно: лечь под тяжелые гусеницы.
— Конечно, я хочу жениться на Кларе, — словно кто-то чужой произнес за него эти слова, и Саша понял, что это был его голос и его слова, просто он не расслышал их из-за шума и лязганья гусениц.
Глава 17
Жизнь, что луна: то полная, то на ущербе.
18 лет назад
Антонина сидела и ждала, когда женщины закончат секретничать на кухне. Она понимала, что сейчас ей скажет мать, в чем обвинит, и совсем будет плохо, если она все расскажет отцу. Как так получилось, что Прасковья Петровна застала их в постели? О чем она говорила с Никитой? Было обидно, что он никак не попытался защитить Тоню. Получается, что это она «соблазнила мальчика», а он тут не при делах.
— Мерзкая ситуация, — сказала она себе вслух. — Хуже некуда, сейчас мать начнет меня стыдить.
Дверь хлопнула и Тоня поняла, что соседка ушла.
— Как же так, доча? — Мать стояла на пороге ее комнаты.
— Как-то так.
— Ты его любишь?
— Люблю!
— Паша не хочет, чтобы вы встречались.
— Меня интересует не твоя Паша, а Никита.
— Паша считает, что ему надо, во-первых, закончить школу, а во-вторых, поступить в институт.
— Наши планы здесь совпадают. Мне тоже нужно закончить школу и поступить в медицинский. А потом мы поженимся.
— Если ты не завяжешь с любовью, с медицинским можно попрощаться.
— Скажи, как можно с любовью завязать, мам? Как?
— Я думаю, что встречи вам надо прекратить. Меня Паша просила с тобой поговорить.
— Мама, ты что так перед ней заискиваешь? Она всего лишь парикмахерша, человек, который стрижет волосы. У нее нет образования, как у вас с папой. Почему ты ее не выставила за дверь? Чего ты боишься?
— У тебя приступ юношеского максимализма, Тоня. С чего ты решила, что я заискиваю? Я уважаю ее профессию, связи, возможности. А у меня таких возможностей нет. Да и почему я должна ее выгонять, я, наоборот, чувствую себя виноватой. Это она застала мою дочь у себя в квартире за неприличным занятием.
— Значит, любовь — это неприлично?
— Ложиться с мальчиком в постель, когда у тебя еще нет аттестата, неприлично, — непререкаемым тоном произнесла мать. — Мне было неловко, стыдно.
— А ей не стыдно сюда приходить?
— Она мать, и она переживает за своего ребенка, за своего сына. И основания переживать у нее есть.
— Мама, ты можешь отчитаться перед своей Пашей, что провела разъяснительную беседу со мной. Только у меня к тебе большая просьба — не говори ничего отцу.
Через два дня Антонина встретила в подъезде Никиту.
— Ты куда исчез? Я звоню, мать твоя к телефону подходит, я тогда трубку кладу.
— Да понял я, что это ты звонила. Я тут, — Никита опустил глаза, — к отцовой тетке в Москву уезжаю. Отправляют меня родители. Мать говорит, что надо поступать в приличный вуз, да и в столице возможностей больше.
— Ты уезжаешь? Как? — она растерялась. Он не может уехать, а как же она, Тоня?!
— Родители меня отправляют.
— А ты, что ли, посылка? Отправляют!
— Не злись, Тонька. Я ведь никуда не исчезаю с земли. Ну подумаешь, до окончания школы поживу в другом городе. Потом ты ко мне приедешь. Мы же с тобой уже обо всем договорились.
— Это правда?
— Зачем мне трепаться? С матерью просто ругаться не хочу. Я пока от нее завишу.
— То есть как зависишь?
— Так же, как ты, — материально. Поэтому давай не ссориться с тобой, а договариваться. Письма еще никто не отменял. Буду тебе писать, и чтобы тут не смела без меня гулять ни с кем.
— Дурак! Да мне никто не нужен!
Вечером следующего дня Тонина мать как бы случайно обронила:
— Никита уехал в Москву с отцом. Будет там доучиваться, может, и правильно, Москва есть Москва.
— Я знаю, я закончу школу и тоже уеду к нему в Москву.
— Ну, поживем — увидим.
Через неделю Антонина обнаружила, что у нее образовалось море свободного времени и что по многим предметам ей нужно подтянуться. Учеба давалась ей легко, без напряжения, требовалось только учить предмет. Каждый день по нескольку раз она проверяла почтовый ящик и наконец увидела заветный белый конверт.
— Мама, Никита мне написал письмо, — поделилась она радостью.
— Ну вот, видишь, если чувства настоящие, значит, расстояние им не помеха. Только, пожалуйста, не расслабляйся, учись, поступить в медицинский всегда сложно. А может, ты передумала?
— Нет, не передумала. Я хочу стать врачом.
Антонина Котенкова хотела стать доктором с самого детства. Ей казалось, что это самая необыкновенная работа — облегчать страдания и спасать больных от смерти. Никаких знакомых врачей или врачей-родственников в их семье никогда не было, но Тоня знала, чувствовала, что это ее призвание. Мама по-прежнему ходила в парикмахерскую к Щукиной, а вот Прасковья Петровна к Котенковым ходить перестала и Тоню перестала замечать, как будто это не Тоня, а пустое место. Никита писал редко, сложно приживался в новой школе, да и в большом городе тоже. Часто писала Тоня, чуть ли не каждый день, и ей казалось, что она разговаривает с ним обо всем, и тоска немного отступала. За нею даже пытался ухаживать смешной и прыщавый одноклассник, который мог просто прийти к ней домой, сидеть с мамой на кухне и пить чай, а Тоня учила биологию у себя в комнате.
— Коля — хороший мальчик, — осторожно сказала мама.
— Я люблю Никиту, а Коля просто одноклассник, и приходит он, между прочим, к тебе, мамочка. Мне до него дела нет.
Вдруг от Никиты перестали приходить письма, как отрезало. Тоня «гипнотизировала» почтовый ящик.
— Ящичек, миленький, пусть Никита мне письмо пришлет! А то я ему пишу-пишу, а ответа нет.
Тем же вечером она не выдержала и, увидев во дворе Прасковью Петровну, чинно спросила:
— Вы не скажете, как дела у Никиты? Что-то от него давно писем нет.
— А зачем тебе его письма? У тебя кавалер новый.
— Какой кавалер?
— Да разве мне есть дело до твоих кавалеров? Вижу, что ходит к тебе, а уж как звать, не мое дело.
— Да это же Колька! Он просто одноклассник.
— Не знаю, Колька не Колька, только я Никите про твоего ухажера написала. Нечего парню голову морочить, — и Прасковья гордо пошла дальше.
Дома Тоня плакала навзрыд, а мать никак не могла понять, что же случилось.
— Гадина твоя Паша, гадина!
— Да что случилась, дочка, объясни мне наконец!
Когда Антонина рассказала о разговоре с Щукиной, мать облегченно вздохнула.
— Я думала, что-нибудь случилось!
— Мама, это катастрофа! Я представляю, какую гадость она написала Никите!
— Дочка, у любви всегда бывают испытания. Напиши ему, объясни. Если любит — поймет.
— Она же наврала ему про меня, наврала!
— А ты напиши правду.
Тоня написала, и ответ получила быстро. На белом листочке она прочитала всего одну строчку: «Оставь меня в покое. Никита». Жизнь словно остановилась, и ей казалось, что все хорошее уже прошло и больше ничего не будет. Антонина поступила в Сибирский медицинский институт. Про Никиту она больше никого не спрашивала. Раз он поверил лжи, значит, он предал ее, а с предателями она дел иметь не будет. Новости про Никиту ей иногда приносила мама, которая так и продолжала регулярно посещать парикмахерскую.
— Никита поступил в институт. Никита встречается с девушкой из Болгарии. Никита скоро приедет на каникулы.
Она тоже приехала на каникулы к родителям в надежде увидеть его. Девушка сотни раз представляла их встречу, как он удивится, обрадуется, рассмеется и обнимет ее, наконец, со словами:
— Ты прости меня, Котенок, прости!
Она уткнется в его плечо и ничего не станет отвечать: зачем лишние разговоры, ведь они вместе, а все остальное — неважно. Тоня действительно столкнулась с ним в подъезде. Никита был не один, он держал за руку девушку, и они что-то оживленно обсуждали. Увидев ее, он даже не задержался.
— Привет, подруга, — и они прошли мимо, продолжая разговаривать. Тоня смотрела ему в спину и понимала, что плакать не будет. У нее больше нет слез, она их все выплакала. Она вернулась на учебу и решила, что больше не будет страдать от кошмара первой любви. Но еще долго она не могла слышать имя Никита — сердце больно сжималось, а потом все куда-то ушло, и она успокоилась.
Антонина вышла замуж за одноклассника Колю, того самого, что так долго ходил за ней, только фамилию менять не стала — осталась Котенковой. После окончания института они с мужем вернулись в родной город и купили квартиру в новом районе. В своем старом дворе Тоня не любила бывать: она каждый раз вспоминала Никиту и его предательство, а еще она ненавидела его мать — Прасковью Петровну Щукину.
Глава 18
Ошибки — это знаки препинания в жизни, без которых, как и в тексте, не будет смысла.
Наши дни
Юлька ехала в редакцию, слишком о многом ей надо было посоветоваться с главредом Егором Заурским. Она в последние дни задавала себе один и тот же вопрос: почему она раньше не писала о стариках? Почему все ее герои — умные, яркие, успешные, молодые? Это прежде всего заслуга их родителей, людей старшего поколения. Ну и что с того, что внуки знают о современном мире намного больше своих дедов и учат их? Ведь на самом деле у человека нет возраста, есть состояние души.