— Если кого устроить в дом престарелых — обращайтесь, за небольшую плату сделаю все по высшему разряду.
Идея, которая посетила Надю, была не нова, не очень прилична, но ей казалось, что это единственный выход завладеть теткиной квартирой, пока она не прописала там даму из социальной службы. С тетки станется, а так у Нади есть шанс благоустроить свою квартиру не только для себя, но и для будущей семьи.
Ей помог случай. Когда в следующий визит тетка открыла ей дверь, Надя сразу поняла, что что-то случилось. Женщина едва ворочала языком, и левая рука висела как плеть. Надя вызвала «Скорую», закрыла квартиру и поехала с теткой в больницу.
— Инсульт, — врач был категоричен в диагнозе. — Вы вовремя успели.
Тетка Глаша пролежала в больнице несколько месяцев, Надя исправно к ней ходила и каждый раз слышала одно и то же:
— Мне надо к тебе перебраться, одна я помру быстро, мне уход хороший нужен.
— Да тетя Глаша, на твою пенсию можно сиделку нанять.
— Хочешь меня к чужим людям спихнуть, а я тебя в детстве нянчила. Сейчас не нужна стала!
— Тетя Глаша, — взмолилась Надя. — Ну пожалей ты меня, у тебя хоть муж был, а меня не было.
— Да что толку, был и сплыл, к другой бабе ушел.
— А у меня и не будет, если я тебя к себе заберу.
— Ну тогда перепишу завещание, и пусть квартира социальному работнику достанется. Ты меня знаешь.
Но тетка не знала Надю. Нет, она, конечно, любила тетку по-своему, но мысль о том, что ее квартира может достаться не ей, а чужому человеку, не давала ей покоя. Потом откуда-то появилась злость. Именно злость, которая вдруг вышла наружу, диктовала свои условия и разрушала все человеческое.
Ей нужно как можно скорее продать квартиру и начать свою, новую жизнь, где не будет больных старух, за которыми нужно носить горшки, мерить давление по десять раз в день и не спать ночами, вскакивая от криков. Надя хочет только одного: жить нормальной жизнью, без тетки.
Надя встретилась с одноклассницей Кристиной и поставила вопрос ребром.
— Мне нужно тетушку в дом престарелых устроить, ты говорила, что можешь помочь.
— Я могу переговорить с директором, Антониной Михайловной Котенковой, договорюсь о вашей встрече, а там уж как получится.
Тетке Глафире становилось хуже: она перестала племянницу узнавать, заговаривалась, но рука начинала двигаться.
— Ты кто? — каждый раз спрашивала она, когда Надя заходила в палату.
— Я твоя племянница, дочь твоей старшей сестры, — терпеливо объясняла Надя.
— Ты кто? — как ни в чем не бывало снова спрашивала тетка.
Молодая медсестричка ее подбодрила.
— Вы не обращайте внимания, девушка! Это обычные последствия нарушения мозгового кровообращения. Она вспомнит. Может вспомнить. У нее, кстати, сердце здоровое, поэтому вы еще помучаетесь с вашей бабушкой.
Антонина Котенкова встретила ее очень приветливо.
— Кристина мне говорила, что у вас какие-то проблемы. Рассказывайте, может, смогу помочь, — и Надя рассказала все как на духу.
— Вообще у нас очень большая очередь в дом-интернат, но Кристина сказала, что вы свой человек. Поэтому, учитывая обстоятельства, я могу оформить вашу родственницу временно, на пару месяцев, а потом мы подумаем, что можно сделать дальше.
— Меня бы это устроило, у меня личные обстоятельства.
— Да я понимаю, мы каждый день с этим сталкиваемся. Тогда будем считать, что мы договорились.
В коридоре ее ждала Кристина, и Надя пересказала весь разговор.
— Кристинка, спасибо, я твоя должница.
— Надя, надо заплатить, — и Кристина назвала сумму. — Антонина Михайловна рискует, у нас проверяющих знаешь сколько!
— А она мне ничего про деньги не сказала.
— Я тебе говорю, я же за тебя просила.
Надя заплатила, сумма была небольшой. Тетку Глафиру благополучно переместили из больницы в дом-интернат. На свидание к ней Надя не пошла, вдруг тетка начнет вспоминать, назад домой запросится. Она срочно нашла риелтора для продажи квартиры.
— А бабку прописанную куда денем, у вас, понятно, завещание. Но тетка-то жива?
— Она в доме престарелых и не в себе.
— Даже не знаю, — парень лениво жевал жвачку. — Я могу взяться, конечно, только цену надо сбросить.
— Ваша цена какая? — Надя услышала его ответ, и он ее не устроил.
— Ну смотрите, если что, звоните.
Тут о себе напомнила Кристина.
— Надо за содержание тетки заплатить, — она назвала сумму.
— В прошлый раз было меньше!
— Инфляция! Взноса не будет, тетку тогда назад придется забрать. Кстати, квартиру, если пенсионера помещают в дом-интернат, забирает государство.
— Я заплачу, — и она заплатила.
Надя начала дома ремонт и купила обои с вензелями и кровать, ту, о которой мечтала. Кровать была широкая, мягкая и просто шикарная, и когда она чувствовала кожей мягкую ткань нового дорогого постельного белья, она была счастлива.
Кристина звонила ежемесячно и требовала еще и еще денег. Надя не знала, что делать, ей казалось, что на нее со страшной силой надвигается огромная волна, она словно попала в водяную воронку, выбраться из которой было невозможно.
Глава 30
Что такое история, как не ложь, с которой все согласны.
Наши дни
Парикмахерскую «Фея» Юля увидела сразу. К салонам красоты у девушки было свое отношение — она их избегала. Когда возникала необходимость привести голову в порядок и сделать стрижку, она настраивалась долго, для нее это был стресс. Все парикмахерши ей казались развязными, назойливыми, желающими продать чудо-средство для волос эксклюзивной клиентке по «самой низкой цене».
Сорнева восхищалась Милой Сергеевной, которая обожала ходить в парикмахерскую, да не одна, а вместе с приятельницами, и устраивала из этого тусовку. Нет, это не для Юльки, Милой Сергеевной надо родиться.
— Вы к нам записаны? — красивая администратор излучала радость от того, что видела Юлию.
— Нет, спасибо, спасибо. Меня тут должна ждать ваша бывшая сотрудница, ваш мастер, я из газеты, пишу очерк об истории города.
— А-а-а, — девушка стала еще радостней. — Жанна вас ждет.
У мастеров, наверное, не принято называться по имени-отчеству. Жанне было уже к восьмидесяти, а какая-то пигалица до сих пор называла ее по имени.
— Жанна Ивановна, — уточнила Юля.
В подсобке ее действительно ждали. Ярко-рыжая миниатюрная женщина неторопливо пила чай с конфетами. На ее губах алела помада, а ногти были покрыты красным лаком, было видно, что к встрече она готовилась основательно.
— Здравствуйте, Жанна Ивановна, это вы? А меня зовут Юля Сорнева, я журналист местной газеты, собираю материал, хочу об истории городских парикмахерских написать, — Юля выложила на стол припасенную коробку конфет и еще раз подумала, что место для встречи выбрала правильно. Здесь, в парикмахерской, царила особая атмосфера, все кипело, бурлило, а ароматы могли вскружить голову любому. В этом шуме-гаме она вдруг почувствовала себя комфортно.
— Вот и газета до нас добралась. Это правильно. А то некоторые считают нас людьми второго сорта, мол, обслуга, а без нас, мастеров красоты, никуда. Кстати, можете называть меня просто Жанна.
— Хорошо! — Юльке стало весело, женщина ей нравилась, была она какая-то ладная, позитивная.
— Давно не была здесь, несколько лет, а раньше нет-нет, да забегу. Тянуло меня сюда сильно. Полжизни у кресла отстояла.
— Жанна, расскажите о том времени, какие были тенденции в моде, какие клиенты, какие мастера.
Женщина погрузилась в воспоминания, и они легко всплывали в памяти одно за другим.
— Скажите, а Прасковья Щукина работала тогда с вами?
— Да, конечно. Паша была очень модным мастером, зарабатывала хорошо.
— А каким она была человеком?
— Человеком? — Жанна задумалась и даже перестала разворачивать конфету. — Немного заносчивым, высокомерным, но у нее руки золотые были, вот она и важничала, но это с нами, а с клиентами Паша была сплошное очарование. У нее, между прочим, интересная клиентка одна была — то ли Клара, то ли Клава, уж не помню, тоже важная персона, но она, — Жанна перешла на шепот, — убила своего мужа. Вся парикмахерская гудела, а Паша как воды в рот набрала. Разное тогда девчонки наши болтали.
— Что вы говорите?! — Юля изобразила удивление.
— Да, я помню, что мы эту новость от клиентки узнали, женщины у нас в парикмахерской все секреты рассказывают.
— Это я уже поняла. На вашей территории красоты все расслабляются.
Жанне понравилось то, что сказала Юлька.
— Как правильно вы сказали: территория красоты, вот что значит журналист!
— И что там вы говорили про убийство?
— Вот эта Пашина клиентка убила мужа, зарезала. Он в торговле работал, по тем временам — важная шишка, это сейчас продуктов в магазине навалом, а тогда за сосиски была драка.
— А Паша, значит, ничего не говорила об этом?
— Клиентка важная была, она даже к ней домой ходила, дочку стригла.
— Какую дочку?
— Клиенткину, маленькую, школьницу, наверное. Говорила, что у них квартира красивая, цветы кругом. Домработница.
Точно, ведь она знала, что у Гулько две дочери! Только что-то сейчас все запуталось. Клара Андреевна говорила про Нани. Это, значит, та девочка, которая родилась в тюрьме. А где старшая дочка? Ей ведь уже много лет. А еще домработница! Как же узнать о ней?
— Жанна, скажите, а с кем дружила Щукина, с кем была близка?
— М-м-м-м, — Жанна задумалась, и конфеты исчезали во рту одна за другой.
— История про убийство загадочная.
— Ой, шуму столько было, шуму! Говорят, его из-за любовницы убили!
— А из-за кого, не помните? Ведь мастера-парикмахеры знают обо всех и все.
Жанна была счастлива собственной значимостью.
— Паша переживала сильно, когда убийство произошло. Я помню, как этот мужчина, которого убили, однажды стричься к ней приходил. Так у нас все девчонки по очереди бегали на него посмотреть, такой он был красавчик. Убили потом.