Исследование античных городов на территории нашей страны началось в XIX в. А. С. Пушкин, посетивший Керчь в 1820 г., уже хорошо знал, что на горе Митридат он видит руины столицы Боспорского царства — Пантикапея.
Примерно тогда же началось изучение Ольвии, а раскопки в Херсонесе, близ Севастополя, приобрели постоянный характер с 1888 г.
На территории Анапы археологические раскопки были начаты более 100 лет тому назад. В 1852 г. археолог А. А. Сибирский стал исследовать курганы Горгиппии. Затем периодически в течение второй половины XIX в. там работали другие русские археологи. Несколько курганов открыли свои тайны в 1859 г. В 1876 г. археолог Ф. С. Байерн исследовал вблизи Анапы три кургана, носивших название «Три сестры»; с 1881 по 1884 г. очень большое количество курганных насыпей изучил археолог Т. В. Тизенгаузен. Позднее в Анапу приехал Н. И. Веселовский. Археологи, работавшие по поручению Императорской археологической комиссии, интересовались больше курганами, так как стремились прежде всего обнаружить ценности, скрытые в богатых подкурганных погребениях. Методика раскопок была очень примитивной, такой же была и фиксация находок. Поэтому раскрытие курганов обогатило первоклассными экспонатами музейные коллекции, но для истории Горгиппии дало мало.
После смерти Н. И. Веселовского раскопки на территории Анапы долгое время не возобновлялись. Небольшие работы, проводившиеся Государственным музеем изобразительных искусств им. А. С. Пушкина на месте находки мраморной статуи Неокла в Греческом переулке, остались незавершенными в связи с началом Великой Отечественной войны.
В 1949 г. впервые провела небольшие раскопки экспедиция Института истории материальной культуры Академии наук СССР под руководством профессора В. Д. Блаватского. Они позволили наметить примерные границы древнего города и впервые выяснить стратиграфию культурных напластований. Затем вновь внимание археологов переключилось на исследование могильника. Только с 1960 г. началось систематическое изучение городских кварталов Горгиппии совместной Анапской археологической экспедицией Института археологии АН СССР и Анапского краеведческого музея с целью выявления планировки, установления исторической топографии, выяснения особенностей экономического развития города, роли и места Горгиппии в истории народов нашей страны. Раскопки велись в соответствии с определенными методическими правилами, т. е. прямоугольными площадями размером 25–30 м2. Ежегодно прирезались новые площади, исследовались помещение за помещением, выявлялись планы домов, кварталов, целых районов древнего города. Шестнадцать лет — срок крайне незначительный, если вспомнить, что систематические раскопки Помпей проводятся с 1748 г. Однако научное значение работ, проведенных в Анапе за это время, очень велико.
К сожалению, раскрыть Горгиппию целиком невозможно, над нею стоит современный город, и археологам приходится копать там, где нет домов, на тех участках, которые предназначаются под застройку. Так получилось и с нашим первым раскопом между улицами Набережной, Свободы и Кубанской, где в те годы находилось здание анапского горисполкома.
ЖИЛЫЕ КВАРТАЛЫ
В 1959 г. при рытье ямы хозяйственного назначения строители обнаружили на глубине около 1,5 м от поверхности слой сильно обожженной глины, напоминавший обмазку гончарной печи, а ниже огромное количество золы и сажи. Очень интересными оказались найденные вещи. В 1960 г. здесь были начаты систематические археологические раскопки.
Раскоп во дворе горисполкома занимает примерно 1/125 всей территории древнего города, здесь исследовано около 1700 м2. Это очень немного. Достаточно сказать, что в Помпеях расчищено 3/5 территории города. Но даже на этом небольшом участке Горгиппии удалось увидеть много интересного. Была открыта улица II–III в. н. э., т. е. последнего периода жизни античного города. Ее проезжая часть шириной 5,5 м была во II в. н. э. вымощена большими плоскими камнями, по бокам ее, вдоль домов, тянулись тротуары. Некоторые из плит вымостки имеют длину более 2 м и ширину 1 м. Мостовая эта делалась в то время, когда единственным видом транспорта являлись колесницы и повозки, запряженные мулами или волами. Однако запас ее прочности оказался столь велик, что даже сейчас, почти через два тысячелетия, по ней смогли проехать самосвалы с землей. Улица раскрыта в длину на 38 м, общая ширина ее почти 7,5 м. На границе с современной улицей Свободы эта магистральная улица пересекалась другой, шедшей с севера на юг. Последняя расчищена в длину па 45 м, ширина ее полностью не выявлена, но она составляла не менее 6 м. Вдоль нее под плитами вымостки пролегал канал водостока. Оп подходил к отстойному колодцу, в который с одной стороны вода вливалась и из которого с другой — вытекала, оставляя на дне колодца мусор. У магистрального капала имелись ответвления. Все они были направлены к западу, к центральной части города. Но раскопки в сторону улицы Свободы расширить оказалось невозможным, и длину боковых ответвлений канала узнать пока не удалось. Все они подводили к главному каналу воду с отдельных участков. К северу и к югу от магистральной улицы располагались дома и мастерские гончаров. Верхние части домов разрушены полностью. Сохранились только фундаменты и подвальные помещения. Подвалы были обширными и служили складами амфор — глиняных сосудов с двумя ручками для вина, масла, зерна и т. д.
В одном из домов, погибших в пожаре в III в. н. э., обнаружено три глубоких подвала. Их каменные стены сохранились в высоту до 2,5 м. В подвалы спускались по деревянным лесенкам, которые прикреплялись к деревянным балкам, вставленным в пазы каменных кладок стен. На полу одного из подвалов было найдено более 25 больших раздавленных амфор, во втором подвале — 15 таких амфор, вкопанных в земляной пол. В трех других подвалах были вырыты глубокие круглые ямы для хранения зерна, а на полу еще двух стояли огромных размеров глиняные пифосы.
Одно из помещений, превращенное в III в. н. э в подвал, первоначально, в III в. до н. э., являлось наземным жилищем. За 500 лет, прошедших со времени его сооружения, квартал много раз перестраивался, уровень улицы много раз поднимался, и выход из древнего помещения постепенно оказывался ниже уровня улицы. Поэтому хозяевам сначала пришлось соорудить ступеньки, чтобы спускаться с улицы в помещение, а затем заложить дверной проем камнями и старое помещение превратить в подвал. Его каменные стены сохранили следы ремонта, но сложены они прочно, на глиняном растворе. Даже турки, пришедшие сюда более чем через тысячу лет после гибели Горгиппии, часто использовали стены древних построек как фундаменты для своих домов.
Дом III в. н. э., раскопанный у северного края улицы, имел не менее 10 наземных помещений и 6 подвальных.
В центре его находился внутренний дворик, вымощенный большими каменными плитами того же типа, что и плиты мостовой на соседней улице. Дорожка из каменных плит тянулась вдоль северной стены дома. Она отделяла этот дом от соседнего — северного, обращенного фасадом в сторону моря. К сожалению, вся фасадная часть дома сейчас находится под покрытой асфальтом современной Набережной улицей. Вряд ли археологи сумеют в ближайшем будущем выяснить планировку этого дома и установить, что представляла собой древняя северная улица Горгиппии. Им удалось раскопать лишь несколько помещений. Вход в них был со стороны моря. В одно из помещений вела каменная лесенка. По-видимому, дом, так же как и первый, погиб в пожаре III в. н. э. Когда дом горел, перекрытие потолка обвалилось и увлекло за собой черепичную кровлю. Крупные глиняные черепицы длиной 0,8 м и шириной 0,5 м упали внутрь, что позволило археологам восстановить конструкцию крыши и способ кладки черепиц.
Сохранившиеся нижние этажи домов III в., открытых во дворе анапского горисполкома, имели каменные стены, но верхние этажи, возможно, были сложены из плохо обожженных кирпичей, которые потом заполнили подвалы, упав туда после того, как рухнули перекрытия, сгоревшие во время пожара. Кирпичи, так же как и черепицы крыш, отличались от современных своими размерами. Кирпичи были квадратной формы, около 0,45 × 0,45 м, при толщине 0,6 м.
Высоту домов мы не знаем. Известно, что в Риме в III в. н. э. уже существовали многоэтажные дома, имевшие 3, 4 и 5 этажей. Они строились из хорошо обожженного кирпича. Были ли такие дома в Горгиппии? Вероятно, нет. Плохо обожженные кирпичи горгиппийских домов не выдержали бы тяжести многих этажей, но двухэтажные дома, по-видимому, были. Стены домов с внутренней стороны обмазывали глиной или штукатурили. Найдено много обломков штукатурки из извести с песком. Их заглаженная поверхность окрашена ярко-красной, желтой и другими красками. Не исключено, что в эпоху расцвета Горгиппии стены некоторых богатых домов украшались фресковой живописью, как это практиковалось в Средиземноморье.
Полы в домах были главным образом глинобитными. Иногда их покрывали раствором цемянки. В некоторых парадных помещениях полы могли быть мозаичными. Сохранился небольшой кусочек пола, выложенного мелкими речными гальками на известковом растворе. Мозаичные полы из цветной гальки широко известны в античном мире. Найдены они и в Северном Причерноморье, например в Ольвии и Херсонесе, где мозаика покрывала полы помещений в постройках как общественных, так и частных. Крыши большинства городских домов Горгиппии были крыты глиняной черепицей. Античная черепица отличалась большой прочностью и служила долго. Даже после разрушения домов упавшую, но не разбившуюся черепицу употребляли снова для покрытия новых построек.
Имелись ли у раскопанных в Горгиппии домов стеклянные окна? В других античных городах в это время стеклянные окна уже существовали. Куски плоского оконного стекла находили и в Горгиппии, но не часто. По-видимому, стеклянные окна здесь были еще редкостью, чаще окна затягивались бычьими пузырями.
Куски колонн и капителей, профилированные части архитектурных деталей, обломки мраморных карнизов, каменные блоки стен позволяют судить об убранстве некоторых домов, возможно имевших богато оформленные портики или внутренние дворики, окруженные колоннами. Большой интерес представляют и другие находки, например, маленькие бронзовые статуэтки, бронзовые и глиняные светильники, вазы, терракотовые статуэтки, множество красивых глиняных и стеклянных сосудов. Особенно любопытен бронзовый сосуд с краном в виде человеческой головы. Через открытый рот при