— Утречка, Син. — сказала она, почесывая себе грудь, словно была вовсе не красивой девушкой, а каким-нибудь сантехником или сварщиком, работающем на заводе и пробудившимся, чтобы выпить чашечку крепкого чая и бежать на работу.
— И тебе, красавица. Не слишком ли много тебя видно с утра?
— А? — Майко взглянула вниз, пожала плечами и покачала свои немаленькие округлости из стороны в сторону. Зрелище получилось завораживающее.
— После всего, что вчера было, мне от тебя, Син скрывать нечего. — зевнула она: — как и тебе от нас тоже. О, я вижу ты трусы свои нашел.
— Майко, а… а что вчера было то? — спросил я осторожно. Тут надо спрашивать осторожно, а то ведь нарвешься на матерого тролля в берлоге. Или где там тролли живут — вроде под мостами.
— Так ты не … а, ты не помнишь! — глаза Майко блеснули, и я понял, что уже поздно. Тролль проснулся. Правда мои надежды (опасения?) не оправдались, никаких оргий вчера не было. А жаль. Недоработочка.
— Во-первых сеструха твоя звонила, беспокоилась — поведала она мне, проходя к холодильнику: — ты ж ей не позвонил после всего.
— Из головы вылетело. — действительно, я хотел ей позвонить сразу же как освобожусь, но вчерашний день целиком пролетел под звездой форс-мажора, так что о том, что надо успокоить Нанасэ-онээсан, я благополучно забыл.
— Ну вот… потом Акира решила, что ты слишком милый и стала тебя тискать. И Читосе тоже стала тебя тискать. Ты страдал, и я тебя спасла. — Майко открыла холодильник и некоторое время смотрела внутрь: — а кто руку в холодильник положил?
— А это я помню. — торжествующе поднял я палец вверх: — это Акира положила. Она сказала, что трупы вообще нельзя замораживать и мы с тобой дилетанты хреновы и надо хранить при температуре близкой к нулевой. Ну, из морозилки вытащили и наверх в холодильник положили.
— Что-то многовато вчера Акиры было. — проворчала Майко, зевнула, почесала себе грудь и забрала мой кофе. Я только вздохнул. И поставил кофеварку снова.
— Обычно она такая тихоня и вся правильная, а вчера между прочим первая рубашку сняла. И юбку. Лучший друг девушек — алкоголь! — подняла палец вверх Майко.
— Ты вот мне скажи, Майко, почему у тебя дома поесть ничего нету? Мне в школу бежать. — сказал я, наливая себе кофе. Майко плечами пожала.
— Дам тебе денег, ты там в кафе перехвати. А поесть у меня было, это вы вчера все схарчили и выпили. И бардак дома навели. О! — она посмотрела наверх и присвистнула. Я проследил за ее взглядом. На кухонной люстре висели чьи-то трусы.
— Это Акиры. — обреченно кивнула Майко: — вот уж от кого не ожидала, ей-богу. Эх, мне после вас убираться еще дня два наверное.
— Ладно, я в школу побежал — сказал я и посмотрел на Майко. Строго.
— Что? — не поняла она.
— Рубашку отдай, узурпаторша.
— Ааа… подойди и возьми, если такой смелый. — Майко гордо выпятила вперед свои округлости и снова зевнула: — девушек с утра раздевать, бесстыжий какой.
— Да вас и раздевать не надо, только одна Читосе в лифчике спит. — пробурчал я.
— Не говори. — кивнула Майко: — вцепилась в этот свой лифчик, как солдат в гранату, нипочем не отдает. Вроде скромная девушка, а поди ж ты. Лягается, кусается, не дает стащить. — у меня в голове произошел легкий ментальный ступор, осознание Майкиной картины мира, где скромная девушка обязательно должна была дать стащить с себя бюстгальтер.
— Может у нее травма какая. — осторожно предположил я: — она ж там… ну и вообще.
— Пфф… травма у нее на мужиков теперь. На этих козлов и мужланов, волосатых и вонючих. А на меня-то какая может быть травма? Я ж вон какая… — Майко отхлебнула кофе и зажмурилась от удовольствия.
— Ну… может у нее травма вообще на почве сексуальности. Я где-то читал что иногда жертвы изнасилования начинают отрицать все с этим связанное в принципе.
— Не, с этим у нее все в порядке, я вчера проверяла. — легкомысленно помахала рукой в воздухе Майко: — все чики-пики, нормальная девушка. Ты вот лучше скажи, Син, ты чего вчера так быстро вырубился? У тебя, между прочим, были возможности — не только с Читосе, но и Акиру можно было … того. Вот… — и она снова посмотрела в потолок. Я взял новую чашку, перелил туда готовый кофе, открыл холодильник в поисках сливок. Ага, бутылка вина, рука эта, помидоры, сыр. Все. Будем пить черный кофе, да. Черный как моя душа, горький как моя жизнь, как говаривал мой отец. Выпить кофе, выдохнуть, поднять голову и вместе с Майко посмотреть на трусы Акиры, огненного мага, альфа-альфа-браво, выпускницы Тодай с отличием. Трусы, кстати, тоже неожиданные — эдакие кокетливые темно-синие с кружавчиками. Почему у нее бюстгальтер розовый а трусы — синие? И такие … минималистичные. Не стринги, слава богу, но близко.
— Слушай, Майко, а почему вас, магов, определяют какими-то латинскими буквами? Альфа, Браво? — вслух спросил я.
— А, это показатель силы способностей. Довольно условная фигня, так что не парься. Ты вот, как вчера встал после аварии, так я бы тебе точно тройную альфу влепила, если не эску. — Майко допила свой кофе, поставила чашку и потянулась. Сладко и тягуче, словно кошка, согретая солнцем. Моя рубашка на ней задралась, и я констатировал полное отсутствие иной одежды на всей площади Майкиного тела.
— И… это, вчера времени не было спросить. У тебя точно все в порядке будет? Помощь не нужна?
— Ты это о чем? — удивилась Майко, перестав зевать и потягиваться.
— Обо всем. Ты ж вчера команду местных суперов с дерьмом смешала.
— А это… Классно было, скажи? Я этих клоунов давно хотела в деле попробовать. Смотри, у них самая опасная это Крио, ледяная стерва, еще и говорит так, через губу, знаешь. Но быстрая и способность у нее неприятная. Так что ее надо было первой вырубить. Это трюк такой. О, печеньки будешь? — в шкафу были найдены упаковки с печеньем. Много упаковок. Складирует она их, что ли?
— Так что я ее — хрясь! Чтобы знала…
— Да меня не это интересует. То, что ты ее хрясь, я видел. У тебя теперь неприятностей не будет?
— Пффф… какие неприятности. Это разборки суперов. Главное мы никого из гражданских не задели и ладно. Это даже расследовать никто не будет.
— А с Джиро-сама? — сказал я, стараясь не смотреть туда, где в прорези моей рубашки была видна … Майко. Вся Майко.
— А что с ним-то? — нахмурилась та, не замечая моего состояния.
— Бардак навели, одного из приезжих упокоили. Может даже двух. — все-таки не замечать Майко и ее выпуклости, ее холмы и долины — было решительно невозможно. Все, подумал я, хватит, она ж меня троллит тут. И вообще — если показывают, значит можно смотреть, чего я тут смущаюсь как девочка из пионерского отряда. Как там — даже кошка может смотреть на короля. И я не кошка, и Майко не король… так что, я перестал смотреть в другую сторону и начал внимательно изучать то, что Майко открыла городу и миру. А посмотреть там было на что, да.
— Нравится? — Майко увидела мой взгляд и повела плечами. Я сглотнул. Да, уж, зрелище было завораживающим.
— Ты тему не переводи. — сказал я, чуть медленнее, чем мне бы хотелось. А что вы хотите, ресурсы мозга ограниченны, а прямо в эту секунду девяносто процентов моей мозговой активности были заняты обработкой изображения в сверхвысоком качестве.
— Да я и не перевожу. — пожала плечами Майко, моя рубашка на ней колыхнулась и все ее … холмы и долины тоже качнулись из стороны в сторону: — со стариком я разберусь как-нибудь. Он, кстати к Акире хорошо относится, она его золотая девочка, так что думаю прорвемся. И потом, мы-то все верно сделали, это они первый ход и сразу в дамки захотели. Ууу… гад этот со своей ментальной магией. Надо было ему там ноги вырвать и в жопу запихать…
— Вы чего с утра орете? — на пороге кухни появилась закутанная в простыню Акира, похожая на Кентервильское приведение.
— Мелкий тут спрашивает, не будет ли нам на орехи от твоего папочки. — усмехнулась Майко. Акира поморщилась и почесала себе затылок. Ее волосы торчали во все стороны в стиле «я упала с сеновала, тормозила чем попало».
— Ничего он мне не папочка. Трусы мои не видели? — в ответ Майко и я молча подняли свои взгляды на потолок. Со стороны это наверное выглядело языческим ритуалом поклонения.
— Ох ты ж… — Акира с тоской во взгляде изучила свое белье на люстре и вздохнула: — какие у тебя в квартире потолки высокие.
— Одевайся, горе луковое. — сказала Майко: — мелкому в школу, а мы с тобой до кафешки пробежимся.
— Угу. — Акира еще раз взглянула на свои трусы, гордо висящие на люстре и покачала головой: — вот как, а?
— А я тебя отговаривала, между прочим… — сказала Майко, сияя ослепительной улыбкой.
— Да иди ты… я лучше спать пойду… — и Акира закутанная в простыню, белым призраком уплыла в спальню. Я посмотрел на часы.
— Майко, я же опаздываю!
— А? Ах, да. На, держи. — легкое и непринужденное движение и рубашка спадает с ее плеч. Ослепленный полной наготой Майко я смотрю на нее не моргая.
— Син? Опоздаешь… — серьезная Майко.
— Да! Все, бегу… — обнимаю это голое чудо, мысленно проклиная школу, накидываю рубашку и бегу в зал, собираться.
И вот это и была вторая причина, по которой я сейчас сидел и лыбился в пространство, словно кот, дорвавшийся до опрокинутого бидона со сметаной. Я Майко практически всю видел без одежды и теперь где-то у меня в голове есть подробная карта всех возвышенностей, долин, холмов и рек, так что заблудиться не должен. Тьфу ты, подумал я, помотав головой, только с кризисом разобрался, тут бы учиться да учиться, а в голову только голые Майко с Акирой лезут, и Читосе им помогает. Сведут они меня в гроб, ей-богу.
— Ты чего лыбишься? — спросила у меня подошедшая Иошико: — о бабах голых поди думаешь?
— Да ты что? Как я могу, ты что… — даже немного растерялся я. Вот и как у них этот вот внутренний барометр работает — «Аларм! Полундра! Он опять о бабах думает!».
— Ага. — прищуривается Иошико: — попался. И про кого ты думаешь? А? Про Аю-чан? Про Мико-чан? Про Аю-чан с Мико-чан вместе? Это же инцест и все такое!