— Ну, эту часть истории можно уже и у Нанасэ спросить. — говорю я.
— Если она все помнит верно. Так, после вашей пропажи твой батяня начал пить, опустился на социальное дно и … умер. Умер, кстати, интересной смертью — его акула сожрала. Почти всего. — переворачивает она последнюю страницу.
— Какие акулы у побережья Окинавы? — хмурится Читосе.
— Большая белая акула — объясняет Майко. — Они на Окинаве — не редкость вообще. Каждый год хоть парочку отдыхающих на пляжах да сожрут. Ты чего? Там их полно. Даже пляжи сетками отгораживают. Но папаня у Сина — молодец. Заплыл подальше, видать, да акуле попался. Так что … вот и рапорт полицейский. Немного от него осталось, да.
— Какая-то бессмыслица. — рассуждаю я вслух. — Не похож этот человек на маньяка со шрамом, которого Нанасэ боится. Обычный инженер.
— А может твоя мать боялась, что вот отец твоя найдет ее и заставит вас обратно на Окинаву переехать и в универсаме семейном работать? Может именно это ее и пугало? И вообще, мы ж не знаем, какая у нее свекровь была, бабушка твоя. Может она жуткая зануда и заставляет всех вокруг на каждый праздник всей семьей собираться и выслушивать истории как она во время войны взводом командовала? — фантазирует Майко.
— И именно из-за этого она бежала через полстраны, сменила имя и фамилию, да еще и Нанасэ запугала?
— Я ж говорю — Окинава. — пожимает плечами Майко. — Кто там жить захочет? Люди готовы бежать на край света, лишь бы в универсаме твоей родни не работать.
— Думаю, все-таки надо родителей… то есть дедушку и бабушку известить, что Син жив и здоров. — говорит Читосе. — А то они думают, что одни остались. А у них, и правда, наследник есть. Кровинушка.
— А может не надо? А то поедет Син потом на Окинаву в универсаме работать, а я ж вас знаю — вы за ним все поедете. И будем мы там одной командой мороженного тунца по вторникам разгружать. И на распродажах кричать. — говорит Майко.
— Это ж семейное дело! — округляет глаза Читосе. — Если надо будет тунца разгружать — значит будем. Вот тогда, кстати и выяснится, кто тут верный и навсегда рядом, а кто так — ради острых ощущений и материальных ценностей.
— Материальных ценностей?! Да я за все время знакомства с этим мелким только убытки терплю! Теперь еще и Лагерь кормим, двести дармоедов, минус Вереск и Чепу со Шлендой. — возмущается Майко.
— И ничего не дармоеды! — возмущается в ответ Иошико. — Мы с Юки еще там таланты нашли. Сина привлекли с Акирой — и нашли. Мы через два года индустрию моды взорвем! У нас бизнес-план и анализ рынка! Мы — будущие миллионеры! Вы все еще вспомните этот день и скажете: «Иошико, как мы все ошибались, относясь к тебе как к младшей и гоняя за пивом!». Два года — и вы будете посрамлены, неверующие!
— Через два года я с голоду сдохну, — ворчит Майко, — но хорошо, что нашли хоть что-то. Радует несказанно.
Дверь открывается, входят Акира и Питер. Оба сосредоточенные и серьезные, будто два священника на холостяцкой вечеринке со стриптизершами. Целеустремленные.
— Народ! — громко говорит Питер. — Результаты жеребьевки стали известны. У нас все-таки будет два матча в отборочных.
— Как и ожидалось. — кивает с места Майко. — А с кем именно?
— Команда из Исикаги, какие-то «Вамиры», у них там Рыбарь капитан. А в следующем матче, если пройдем, — «Евклид». Кто такие — без понятия. Про них и неизвестно ничего пока. Отборочные пройдут по правилам «Вышибалы», как и в прошлый раз. — уточняет Питер.
— Нам нужны те, кого трудно сдвинуть с места, плюс те, кто может сам подвинуть. — говорит Акира. Она снова — сама эффективность и целеустремленность. Был момент, когда казалось, что расклеилась, но, вот, несколько минут — и она снова с нами.
— Юки может ледяной столб сообразить. — говорит Иошико. — Когда мы тренировались вместе, я видела.
— Модифицированный Молот Правосудия. — кивает Майко. — Знаю, видела. Как даст снизу в челюсть!
— Хорошо. Тогда — еще Майко и Син. Син за землю зацепится может, Майко снести кого-нибудь. — думает вслух Акира. Я тоже задумываюсь. Вышибалы? Так в школе игра называлась, когда мячиками в друг друга кидали. Спрашиваю Майко о чем речь. Та вполголоса объясняет, что «Вышибалы» на Играх — это когда круглый такой ринг, а вокруг — ров с водой. Кто кого из круга вытолкнет — того и правда. Спрашиваю, а как тогда на прошлых Играх какие-то чудики смогли Сакуру в воду вытолкать. Майко поясняет, что все должны быть в круге, если тебя нет в круге, значит — минус к командному счету. В воду окунули Питера, Сакура исчезла, ну а раз исчезла — минус. Она, поди, пошла чай пить. С ее-то мотивацией. И с печеньками.
Задумываюсь. Если ринг земляной, смогу воткнуться в него кровавыми нитями… пора бы уже другое название им придумать, нет? Кровавые нити — банально и как-то показушно. Пока пусть просто нити будут. А, вообще, даже не нитями, а жгутами в землю воткнусь метра на три, укреплю доспехом и буду стоять, как вкопанный. Я так, кстати, еще и Юки смогу укрепить — ей-то двигаться не надо. Ну а Майко о себе сможет позаботиться. И об окружающих тоже. У нее катана есть.
— Какие еще варианты есть? — спрашивает Акира, наполовину сама себя, наполовину — советуясь с командой.
— На мой взгляд, Майко-Син-Юки — оптимальная команда для отборочных. — подтверждает мои мысли Питер. — На прошлых она одна у нас стоять осталась. Стену сообразила поставить против телекинетика.
— Ну, или можно Юки с Акирой выпустить. — задумчиво говорит Майко. — И сделать — БУМ!
— Не, не, не. Не надо «бум» делать. — говорит Читосе. — Мы тот раз еле выжили. Или даже не выжили бы, если бы не Син. А они специально поменьше энергии вложили. Что будет, если много вложат — я даже представить боюсь.
— И правда. Поубивают там зрителей еще. И жюри. — говорит Питер.
— Хорошо. Тогда решено — на первый матч выставляем тройку Майко-Син-Юки. Надо бы вам потренироваться вместе, слаженность отработать и комбинации. — решает Акира. Мы киваем. Будет сделано, наш капитан.
— А чего это у вас тут происходит? — Питер обращает внимание на разложенные по столу бумаги и папку.
— Да мы тут родословную Сина изучаем. — говорит Майко. — Перед тем, как выдавать его … то есть женить, конечно женить. Вот только на ком…
— Родословную? — удивляется Питер и берет в руки один листок.
— У него оказывается есть бабушка и дедушка. А еще он — наследник торговой империи! — хвастается Читосе. Чем именно хвастается — не понимаю. Вся империя дедушки и бабушки Синдзи — один универсам в деревне. Для деревни, наверное, — круто.
— Правда не похож он на своего отца… — говорит Майко. — Вот ни капли. Ни внешне, ни поведением. Поведением он скорее на тебя, Питер, похож — такой же бабник. А его отец — сразу после универа женился. И не изменял ни разу. Какой молодец.
— А что я-то сразу. — защищается Питер. — Я его этому не учил, это он сам. Может он по материнской линии, или через поколение там… ну дед у него любвеобильный был.
— Зато у него теперь считай свой универсам в Накагусуку. — говорит Читосе. — Семейный бизнес. Надо только с дедушкой и бабушкой познакомиться. Они наверное ждут тебя и ищут.
— Накагусуку… — задумывается Питер. — Это ж — Окинава! Бывал я там, давненько, правда, но бывал. Эх, такие там девушки… — взгляд его затуманился воспоминаниями.
— Погоди-ка… — наклоняет голову Майко. — А в какие такие годы ты там побывал? — она подбирает папку и начинает перебирать бумаги. Я узнаю ее взгляд. Готовится шуточка за триста. Ну нет, думаю я, нет, я и сам могу в такие вот шуточки. Зря ты думаешь, Майко, что только тебе тут дана такая возможность, сейчас и я тоже…
— Точно! — говорит Майко, поднимая какую-то бумагу. — Все сходится! И по времени и по поведению… скажи-ка, друг Питер, а ты помнишь с кем именно у тебя там, на Окинаве, роман был?
— Давно было, откуда все вспомнишь… — машет рукой Питер. Вот он, мой шанс, думаю я, Майко и сама хотела бы подшутить, но почва уже подготовлена и … я смотрю на Питера в упор и он, удивленно моргает глазами.
— Папа?! — говорю я и Питер округляет глаза.
— А я-то думала, почему они оба такие бабники? — говорит за моей спиной Читосе.
— Гены… — кивает Майко.
— Папочка! — кричу я и раскрываю объятия. — Как я долго тебя ждал! Ну, теперь заживем!
— Не, не, не! Этого быть не может! — Питер вскакивает на ноги и делает прыжок в сторону — так, чтобы между нами находился стол. — Это же неправда!
— Папочка, сколько дней рождений, сколько подарков на Рождество… ну и, конечно, ты должен научить меня обращаться с женщинами. Ну, там — пестики-тычинки, все такое… — улыбаюсь я. Питер сглатывает комок в горле и пятится.
— И алименты не платил все это время. — осуждающе качает головой Акира.
— Акира-сан! И ты!
Глава 20
POV Горо Такэда, старший инспектор СКПУ
Этот город никогда не спит, никогда не отдыхает, никогда не разжимает свои челюсти — если он уже вцепился в тебя, в твою душу, в твое сердце, он с тобою навсегда. Он заглядывает через твое плечо, когда ты пишешь отчет о работе, подталкивая твою руку напечатать что «ситуация с социальной интеграцией магов в городе А1, настроения социума к магически одаренным — А1, приемлемость насилия на почве неприязни и ксенофобии — Z40». Этот город хлопает тебя по плечу и понятливо улыбается, когда вечером, вместо того, чтобы ехать домой, ты заворачиваешь в ближайший бар. Он наливает тебе каждый стакан отвратительного, дешевого пойла, следя за тем, чтобы ты выпил все до дна. И, конечно, же он лежит в постели, рядом, ухмыляясь всеми своими гнилыми зубами, когда тебе так нужно, чтобы его рядом не было.
Горо поднял голову и посмотрел на мирно спящую рядом Кеко. Город еще не успел сожрать ее, вцепиться в нее своими клыками, искалечить ее настолько, чтобы она начала так же, как и все, печатать лживые отчеты о том, что все хорошо, не обращать внимания на то, чего по мнению начальства не существует, и напиваться до чертиков в конце каждого рабочего дня. И до конца недели она уедет в Токио, оставив этот город захлебываться от бессильной злости. Этот раунд будет за ним, подумал Горо, давненько я не выигрывал, давненько я смирился с тем, что город творит, что хочет, и каждый раз просто вздрагивал, как собака, на чью спину падает хлыст хозяина.