Глава 39
— … совсем! Я этого так не оставлю! Возродили тут рабство, видите ли! Даже двадцати лет не прошло! И как она посмела распоряжаться моими драконами! — Юки взволновано ходит из стороны в сторону и жестикулирует руками так, словно бросается в невидимого противника чем-то тяжелым.
— Что произошло? — спрашиваю я у Читосе. Читосе кивает на Юки и шепотом сообщает мне что за то время, что та отсутствовала, тут произошли большие перемены и не все из них ей понравились. Большинство вообще не понравилось. Вот прямо совсем.
— Не понравилось — это мягко сказано! — возмущается Юки, услышав нас: — Империю она возродила! Я же четко сказала — республика и сенат! Да, будут проблемы с коррупцией, а что в Империи их нет, что ли? Да у нас за время, что мы на суше провели раз десять взятки вымогали!
— Три раза. — шепотом сообщает мне Читосе: — но и вправду разнузданная какая-то тут коррупция. Частные вооруженные отряды, покупка патентов на должности за деньги, штрафы якобы в казну, а на деле себе в карман.
— Но драконы! Мы уже достаточно отплыли? — спрашивает Юки и Читосе оборачивается назад, туда где идет бой между армадой и береговыми силами Империи.
— Не, еще нет. — говорит Читосе: — пока еще в зоне видимости, потерпи.
— Арргх! — рычит Юки и снова начинает метаться по капитанскому мостику, словно тигр в тесной клетке.
— А что не так с Империей? — спрашиваю я: — с рабством понятно, рабство это не комильфо, но Империя?
— Да ты не понимаешь, Син — говорит Юки, останавливаясь рядом: — она же все страны на континенте завоевала. В жизнь не поверю, что Дорманцы их провоцировали на границе, да еще через пять лет после того, как я Алую Империю в гроб загнала и по крышке хлопнула. У них ни ресурсов, ни войск не было, а Новая Республика в расцвете сил была. Ей просто внешний враг понадобился, чтобы и Сенат распустить и власть прибрать. Так она еще и мое соглашение с драконами использовала! А эти... тупые ящерицы! Ух! — она решительно выбегает наружу, разражаясь ругательствами на непонятном языке. В углу зрения появляется надпись «обнаружен неизвестный язык. Произвести загрузку?». Я отклоняю запрос. Юки ругается на каком-нибудь аналоге местной латыни, а мне теперь в мозг новый язык загружать? Нет, уж, дудки.
— У нее здесь подружка была. — поясняет Читосе, не отрывая от лица мощный бинокль, в который она смотрит на удаляющуюся битву: — после того, как Юки отсюда … перенеслась — та власть в свои руки взяла. И сдается мне, что не об этом они тут договаривались.
— Понятно. — говорю я: — жалко, но теперь все равно в столицу идти.
— Вот по дороге и порядок наведем. — кивает Читосе: — а то уж больно наша Юки расстроилась. Не то, чтобы я тут наседкой была, но для нее это важно, а нам все равно теперь в ту сторону.
— А это не та самая подружка, что имя Десятой из всех книг и хроник вымарала и упоминать запретила? — говорю я, вспоминая, что рассказали вернувшиеся девушки. А рассказали они много чего, кроме того, что приволокли на корабль какого-то худощавого эльфа (натурального эльфа с длинными ушами и золотыми волосами!) и его больную дочь. И когда успели? Дочку, милую девочку лет восьми, я вылечил сразу же, после чего меня чуть не сбил с ног упавший на пол эльф, пытающийся поцеловать мою обувь. Было очень неловко. Еще раз подумал о двойных стандартах морали и этики — вот попался Акире и Юки на глаза этот эльф и его больная дочурка — и приволокли они их на яхту и вылечить попросили, а то, что прямо сейчас в городе какие-то дети без крыши над головой остаются, а то и вовсе в пожарах сгорят или под прямой удар артиллерии армады вторжения попадут, так это за скобками оставили. С другой стороны — ну нет у нас силы достаточной, чтобы и флот остановить и не убить их всех нахрен. Вот потопить их всех или сжечь к чертям — это мы можем, да. У нас мощи-то в коллективе навалом — Джин и в одну каску весь флот сжечь может, лишь бы солнышко светило, Акира — тоже, парусные корабли для нее как сухой хворост. Юки — тут все понятно, о ней до сих пор здесь легенды ходят. Майко или Иошико придется попотеть, но в конце концов и они бы справились, Читосе — ни капли не сомневаюсь. Нашу милую Хинату-Хикэру, которая, как выяснилось крайне трудно переживала похмелье и до сих пор сидела в своей каюте в обнимку с ведром — ту даже выпускать страшновато. То есть — потопить, сжечь, заморозить, рассечь или захватить разум — это мы можем. А вот остановить, не убивая — нет. Вот и получается, что у нас тут выбор — либо одних убить, либо других. Трудный выбор, вроде бы и понятно все — вон, те, что на кораблях — профессиональные военные моряки и выбор свой сделали, а на суще много мирного населения.
Но и у моряков есть жены и дети, и если мы всех их тут потопим — Империя нанесет ответный удар и … есть у меня смутное подозрение что Мария-сан нам тут урок на практике проводит. Мол, вот смотрите, вот у вас есть и сила и возможности — решайте сами кого карать а кого миловать, если думаете что это легко. Арргх.
— Это не просто ее подружка, а нынешняя Императрица, Всемудрая Адияна Сумирэ, от имени которой в настоящее время правит ее сын. Но она еще жива. — сообщает мне Читосе, отрывая от глаз бинокль: — о, перестали стрелять. Видимо просто на устрашение били, точности у орудий никакой нет. Так, по площадям.
— Интересно, какие у них тут орудия. — размышляю я вслух: — пороховые, как у нас? Казнозарядные? Нарезные? Какие калибры?
— Ни то, ни другое. — сообщает мне Читосе: — здесь порох не горит, я проверяла. Огнестрельное бесполезно. Был, кстати, неприятный сюрприз.
— Да? Вот черт, а мы не подумали даже. — говорю я. То, что порох воспламеняется и выталкивает пули из стволов ее любимых «восемьдесят пятых» — было просто аксиомой, не нуждающейся в доказательствах. Вот кто бы мог знать… а с другой стороны в патронах винтовки Шептуньи — был красноватый порошок, совершенно инертный к воздействиям, не горящий и не детонирующий. Просто я забыл про ружья Авалона и про то, что в Истинном Янтарном Королевстве горит только одна смесь химикатов. Ювелирный порошок. Мы привыкли к тому, что где бы мы ни были в пределах нашей вселенной — хоть на Земле, хоть на Марсе, хоть в другой галактике — законы физики везде были одинаковы. Но это для нашей вселенной, а сейчас бы находились в другой. И принимать за аксиому физические законы нашей вселенной — было ошибкой. С чем и столкнулась Читосе, попробовав выстрелить из пистолета.
— Хорошо, что я с собой метательные ножи взяла. — говорит она: — и курсы по метанию прошла. Ты знаешь, что метнуть можно все что угодно?
— Не знал. — честно признаюсь я: — как-нибудь покажешь?
— Обязательно. — Читосе снова поднимает бинокль: — еще немного и можно будет Юки сказать, что можно. А насчет Десятой — ты прав. Сейчас у меня нехорошее подозрение появилось, что это специально было сделано, чтобы никто не дай бог Юки обратно не призвал вместе с попрыгушкой нашей. Впрочем, это не такая уж и проблема, я не думаю, что нам прямо весь путь до Аллеи Героев и ее саркофага придется проделать, чтобы ее имя на японском прочитать. Запреты штука такая — никто не забывает на самом деле. Наш Эон — он и раньше ее имени не знал, потому ему и забыть не пришлось, а вот вглубь Империи мы обязательно кого-нибудь, кто ее имя знает, да сказать боится — найдем. Найдем и попросим имя сказать. А там и до дома недалеко.
— Прямо теория заговора. — говорю я : — слишком сложно как-то. Обычный религиозный запрет, типа не поминай имя всуе и все такое. Так на каком принципе эти огненные шары тут летают?
— У них тут технология записывать заклинания на бумагу, или вернее — пергамент. Такие здоровенные свитки. — поясняет Читосе: — типа печатей как у Питера. А потом они этот свиток ориентируют в пространстве и вуаля — огненный шар. По нам на площади шарахнули, когда городская стража нас брать прибежала. Ничего так… освежающе. Кабы не Акира — без ожогов не обошлось бы…
— Как интересно… — говорю я, задумавшись: — и как там Питер с сестренками… стерся поди бедолага…
— Так ему и надо. — говорит Читосе и тянет за РУД, переводя его из положения «Full ahead!» в положение «Stop engine!»: — кобель же. Бедная Нанасэ его так любит, а он с этой Эрикой таскался… вот пусть хлебает счастье полной ложкой.
Я смотрю на Читосе и только головой качаю. О том, что Нанасэ узнала Питера только после того, как тот в убежище появился, а тогда у него уже Эрика была — Читосе то ли забыла, то ли предпочитает не думать. Женская логика во всей красе. Хотя, отрицать факт того, что Питер Синяя Молния — кобель, никто и не собирается. Более того, я тоже кобель, судя по всему. Но Питер — кобель круче чем я. И как у него это получается? Может у него способность такая — девушек привлекать? С первой нашей встречи, помню Майко на него тоже заглядывалась, мол симпатичный мужчина, импозантный и загадочный. Мда. Общее мнение Старших Всадниц — так ему и надо. При этом непонятно, чего в этой сентенции больше — злорадства или зависти. Оказаться объектом любви сестричек Нанасэ… всех сестричек Нанасэ — это конечно здорово, но в то же время и пугающе. Это как если бы к мальчику сладкоежке подъехал самосвал-десятитонник и вывалил на него полный кузов шоколадных конфет, леденцов и мармеладок — вроде и счастье, а вроде и дышать охота и выбраться и убежать куда-нибудь, забиться в угол и плакать. Но, да, сочувствовать Питеру в его любовной интриге никто не собирается, а изменять Нанасэ он уж, наверное, не решится… да и не сможет.
— Все, встали. — говорит Читосе: — скажи Юки, что можно уже. Я якорь отдам и тоже на палубу выйду, интересно же.
— Конечно. — выхожу на палубу, нахожу мечущуюся туда и сюда Юки и ловлю ее за локоть.
— Читосе говорит — можно. — объявляю я: — тут достаточно далеко, они не увидят.
— О! Слава Аматерасу! — Юки шагает на корму и я за ней. Бассейн на палубе затянут пластиковым покрытием, словно и не было тут ничего. Теперь тут стоят стулья, а на стульях сидят наши девушки и тихонько о чем-то разговаривают. Тут Акира, уже держащая в руке полупустую бутылку какого-то пойла, которое она спасла от уничтожения в городе. Она там несколько бутылок спасла, иначе бы все сгорело. Как там — «Я побежал в кладовку, спас семгу. Я побежал в кухню, спас халат. Я считаю, мессир, что я сделал все, что мог, и не понимаю, чем объясняется скептическое выражение на вашем лице.» Вот и Акира спасла от пожара материальные ценности, но не семгу и халат, а несколько бутылок Рейнинского, Юки говорит жутко дорогое вино. Еще бы, Акира что ни попадя не спасет.