— Пфффх! — давится чаем Майко и смотрит на Юки круглыми глазами. Юки делает вид, что не видит этого.
— Эээ… — осторожно говорит Майко: — не хочу лезть в личные и интимные подробности…
— Ну так и не лезь! — поспешно говорит Юки, но Майко непреклонна.
— Чисто… академический интерес… а как оно у вас было? В смысле — как у драконов вообще это бывает? — в глазах у Майко прыгают бесенята.
— Майко! — шикает на нее Акира и спешит извинится перед драконицей.
— Прошу прощения за нее, уважаемая Пэна-сан. Это бестактный вопрос.
— Ну почему же… — драконица поводит своими плечами из стороны в сторону и ее монументальные груди качаются в такт ее движениям: — особого секрета тут нет. Драконы, к сожалению, довольно примитивные создания, у нас развитая философия и социальная механика, астрономия, поэзия и проза, но когда дело касается размножения, то мы … — она вздыхает: — порой становимся такими одноклеточными… нам нужно ощутить силу партнера, его доминацию, жесткость, переходящую в жестокость. Понимаете, о чем я?
— Думаю, что я понимаю… — задумчиво произносит Майко, кидая взгляд на смущенную Юки: — но продолжайте.
— Когда она схватила меня за волосы сзади и ткнула лицом в грязный деревянный стол, грубо взяв меня прямо там, задрав мои юбки и …
— Хватит! — хлопает ладонью по столу красная как помидор Юки: — что за болтовня о глупостях! У нас дело тут! Уж ты то имя не забыла? Десятая на Аллее Героев, та, что ходит по мирам и любит сладости — как ее зовут?
— Что? Так в ее честь целый праздник есть — так и называется день Цветения Розовой Вишни. — отвечает драконица: — вы что, ее имя забыли?
— Да погоди ты. — Юки извлекает из кармана конфету в мятой обертке, подкидывает ее в воздух и быстро произносит: — Розовая Вишня, Розовая Вишня, Розовая Вишня!
Мы ждем хлопка и появления заспанной Розовой Вишни. Я вспоминаю, что имя ее и в самом деле означало фруктовое дерево… или сам фрукт? Или ягоду?
Ничего не происходит. Мы молчим и смотрит на Юки. Она хмурится. Майко берет конфету из вазы на столе и повторяет за ней. Ничего. Юки беспомощно оглядывается по сторонам.
— Давай-ка я попробую — говорю я и достаю плитку бельгийского шоколада. Сосредотачиваюсь, вспоминая милое и такое детское лицо нашей подружки-попрыгушки. Подкидываю шоколад на ладони и произношу ее имя. Ничего.
— Разница во временных потоках? — предполагает Акира: — может она вас всех и услышала, но в этих мирах время идет по-другому, пока она среагирует — может и полдня пройти…
— Вроде все верно, так ее и звали. — говорит Юки: — Розовая Вишня… ее же в честь какого-то растения назвали, верно? Помню розовые лепестки… здесь они алые, потому здесь это растение по-другому называется…
— А на каком языке вы ее зовете? — спрашивает драконица: — а то вы говорите по ниппонски, а ее зовете на общеимперском…
— Массаракш. — говорю я: — буквальный перевод имени! Надо будет перебрать варианты… Pink Cherry? Ммм… Пинко Черри? Ее зовут Черри?
— Нет, это имя на японском, а ты английский приплетаешь… Pinkucherī — вот. — говорит Акира. Юки пробует новое имя. Ничего. Юки пишет имя на салфетке — ピンクチェリー. Пробует снова. Безрезультатно.
— Остается гипотеза, что у нас временные потоки разные и в любую минуту она появится. — говорит Акира: — и видимо нам придется идти в столицу.
— Хорошо. — Юки поворачивается к Пэне, с сожалением откладывая конфету в сторону: — так почему драконы Срединных равнин склонились перед Империей?
— Мы не склонялись. — отвечает Старшая Мать: — это Гиладриэль со своим выводком. После того, как старый Хьергарн скончался у тебя на руках и мы с тобой… заключили соглашение — она и ее две дочери решили что пришли новые времена и что наше с тобой соглашение их не касается, потому что мы не собрали весь крылатый народ. Мы, драконы — по большей части анархисты и не сильно-то верим в государственное управление. Исполнение соглашений и соблюдение обычаев среди нас — это скорее выбор каждого, а не закон, обеспеченный силами государства. Да и как заставить ее соблюдать соглашение? Она и ее дочери сменили пол и поменяли имена, взяв какие-то позорные людские и поступили на службу к твоей подружке, той с длинными волосами и медоточивым языком… вот охота им заморачиваться.
— Адияна…
— И я тебе говорила, что она себе на уме. — замечает драконица, уплетая круассан. Так как она владеет мыслеречью, то совершенно спокойно может говорить с набитым ртом. Очень удобно.
— Уж больно у нее мордочка лисья была, когда она к тебе в постель пробралась…
— Не говорила ты такого! Она тебе нравилась! Это ты мне и присоветовала! «Юки, тебе надо найти кого-то среди подобных тебе», «Это запретная любовь, Юки», «Люди и драконы не могут летать вместе»! Кто мне это пел несколько лет подряд?
— Да? — удивляется драконица: — наверное забыла. В любом случае, с Гиладриэль и ее дочерьми-сыновьями — она стала непобедимой. И это в то время, как остальные остались на Срединных равнинах! Всемудрая предложила не только еду и уважение, но и немалое денежное довольствие и легальное положение. Ты же знаешь, что некоторые из молодых обожают куролесить среди людей… так что к ним присоединилось еще несколько наших. Временно. Я была вынуждена вмешаться и объяснить им что такое истинное драконье поведение. Если сама Гила и ее дочки — это отдельная семья с момента их отделения, то другие рода такие решения не принимали… так что пришлось надрать парочку задниц — как ты говоришь. В конце концов все осталось как есть — мы не вмешиваемся в дела людей, а люди в наши, но Гила и ее двое отпрысков — служат Империи. Все.
— Три дракона… — задумчиво говорит Юки: — вы всегда ценили свободу, как так?
— Семья не без урода. — пожимает плечами Пэна: — но следует иметь в виду, что сейчас — действительно наступили иные времена. С того момента, как мы с тобой открыли коммуникацию между людьми и драконами — мир изменился. Молодняку всегда было интересно спуститься вниз, в людские города и провести день-другой в кабаках и публичных домах, в драках и запоях. Но одно дело провести несколько дней в человеческом муравейнике без гроша в кармане и со статусом бродяги, попросту грабя торговцев или устраивая побоища, и совсем другое — когда у тебя есть статус, дворянский титул, свои слуги, деньги, связи и влияние. И молодняк купился на это. Путь Дракона не подразумевает длинных педагогических речей и лекций — молодняк должен сам набить свои шишки и выжить… и зная твой народ, я уверена, что в самом скором времени Гила и ее дочки приползут в пещеры Срединной на пузе, вымаливая прощение. Власть и интриги среди людей — это интересно только первые сто лет, а потом… потом жить среди вас становится очень тяжело. Люди врут, обманывают, наносят удары в спину, ни на кого нельзя положиться… и это тот урок, который Гила должна понять самостоятельно. Пока мы спим в своих уютных пещерах.
— Мы идем в столицу. — говорит Юки: — и возможно… возможно у нас будет столкновение с Имперскими силами. В случае, если Гила и ее дочери встанут у меня на пути…
— Никто не скажет тебе ни слова. — кивает драконица: — но помни, что в отличие от нас, прозябающих на Срединных, Гила все это время не знала недостатка ни в чем. Мы, драконы — можем не есть годами, но можем есть каждый день — эволюция в нашем отношении вывернулась именно так. Мы как золотые рыбки — если есть большая пещера и много еды — растем, пока не заполним весь доступный объем … и не съедим всю еду. Говорят, что Гила сейчас в три раза больше меня. Ее дворец уже два раза перестраивали, чтобы вместить ее тушу, когда она в истинном облике.
— То есть у на пути может встать один очень большой дракон. — говорит Юки и чешет подбородок: — черт.
— Так в чем дело-то… — пожимает плечами Майко: — ты же Драконоубийца, вот и …
— Тут не все так просто, Майко… — начинает было Юки, но драконица хватается за живот и покатывается со смеху.
— А-ха-ха-ха! — смеется она, вытирая слезы: — они верят до сих пор!
— Старый Хьергарн был при смерти. — объясняет Юки: — я ничего не могла ему сделать, драконы — слишком живучие. Их сложно убить. Невероятно сложно. За всю историю этого мира никто и никогда не убивал дракона. Они умирают сами.
— А как же легенда, что ты и наша Пинкочерри — были атакованы драконом и ты убила его? — спрашиваю я, с утра я успел услышать эту легенду уже несколько раз.
— … на Пэну произвело впечатление как я пыталась отстоять свою подругу. — поясняет Юки: — она решила со мной поболтать. Она всегда играется с едой. Она … жестокая.
— И ты не можешь ставить это мне в вину — до тех пор, пока я с вами не поговорила — вы были всего лишь еда. — указывает драконица: — и я помогла тебе… потом.
— Да. Она помогла. — Юки сверкает взглядом на Пэну: — после того, как я чуть не убила ее! Если бы я могла оторвать тебе голову…
— Но ты не можешь. — пожимает плечами драконица: — и я уже попросила прощения за твою подругу. И пошла тебе навстречу! И даже подстроила так, чтобы все думали, что ты убила старого Хьергарна!
— В общем в этой вот извращенной драконьей голове родился план. — говорит Юки: — она и в самом деле испытывала… как это у вас называется? Чувство сожаления, что не сожрала нас?
— Не надо тут меня выставлять кровожадным зверем. — машет рукой драконица: — я уж и забыла когда в последний раз человечину ела, а все из-за твоих дурацких принципов. Вы — сладенькие… — она облизывается и смотрит на Майко в упор. Майко немного вздрагивает и отодвигается.
— Ай! За что?! — драконица потирает свой лоб, а Юки — потирает ребро ладони.
— Прекрати моих друзей пугать! Это я к тебе привыкла за все эти годы, а они еще не знают, что ты — дура.
— Это неправда. — драконица поворачивается к нам, все еще потирая лоб: — у меня докторская степень есть. В области социальной психологии. Еще на экономическом училась, но бросила… декана кто-то съел, факультет распался. Какая жалость. В любом случае, мелкая идиотка права — мы подстроили так, что весь мир подумал, что Юки — Драконоубийца! С этого и началось ее восхождение… и наше затворничество… — она вздыхает.