— Прекраснейшая из дев! — кричит молодой человек в крепких руках дворцовой охраны: — Молю! Прими мой вызов и буде окажешься поверженной от руки моей — стань моей невестой!
— Понятно — говорит Акира, тут же теряя интерес к происходящему и поворачиваясь к молодому человеку спиной: — ну и дурак. Знал бы на что подписывается… это ж Майко.
— Не знаю — говорю я: — во-первых она у нас красотка и с такими вот… — я описал руками полукружья в воздухе: — формами. Во-вторых, она у нас душа компании и всегда полна оптимизма. А в-третьих — подружка самой Новой Надежды Человечества и Драконоубийцы. Карьеру можно сделать. Уж Юки мужа своей подружки не оставит в лейтенантах. Как минимум полковник станет.
— Хм. А я-то думала, что это я тут циник — говорит Акира, оперившись на балкон: — поздно становится, может зайдем уже? Или… — она тянется к ближайшему подносу на столике рядом с перилами и берет бокал: — … впрочем можно и постоять. Как ты говоришь эта штуковина называется? — она качает бокалом, принюхиваясь.
— Картиш. — отвечает Юки, глядя как Майко делает жест и дворцовая стража отпускает незадачливого гвардейца. Она снимает с себя орденскую ленту и мундир и остается в белой рубашке с широкими рукавами. Рубашка висит свободно, но ее незаурядные формы этим все равно не скрыть. Майко отбрасывает в стороны ножны и салютует своему противнику лезвием церемониального меча. Ее поклонник повторяет жест.
— Хорошее название — одобряет Акира и отпивает глоток, по всей видимости совершенно забыв о том, что она дала зарок не пить «вообще никогда» буквально пять минут назад. Или десять.
В воздухе звенит высокая нота, по полу к нам скользит выбитый из руки гвардейца меч. Я аккуратно наступаю на него, останавливая движение, прижимая его к мраморному полу. Тут же появляются дворцовые и с извинениями и поклонами — забирают меч, уволакивают гвардейца, который невнятно ругается и марает полы кровью.
— Видели? — говорит Майко, подходя к нам, все еще с мечом в правой руке и в рубашке: — Как ругается! Настоящий профессионал, я даже парочку выражений запомнила. Что-то там про мою маму и кровосмешение. Шпагу, правда, держать не умеет, но ругаться — мастер!
— А что ты хочешь, это ж первый гвардейский — пожимает плечами Юки: — эти из богатеньких сынков дворян собраны. Ты во второй гвардейский сходи, вот там настоящие волки, ветераны, а не эти, которые только парады устраивать да свои доспехи полировать умеют. Первый гвардейский потому и назван первым, что для них названия важны, а не дела. Эти только в карты играть, да вино дуть, да служанкам по углам юбки задирать горазды.
— Эх, жаль. — печалится Майко: — А где казармы второго гвардейского? Я бы им визит нанесла!
— Сиди уж — говорит Юки и сперва я думаю, что Майко сейчас взбрыкнет и вправду отправится гвардейцев второго полка сиськами пугать, но нет. Набрала наша Юки авторитета и политического веса в семье.
— Не могу я там с ними — жалуется Майко через некоторое время, кивая в сторону увлеченно о чем-то беседующих Читосе и Марии: — у меня от них голова кругом! Я половину слов вообще не понимаю.
— Дай уже матери и ребенку побыть вместе, прояви такт — говорит Акира: — я с тобой, о чем хотела поговорить. Ты почему двоих парней из гокудо покалечила? Знаешь, сколько страховка медицинская стоила? А компенсации парням и семьям?
— Ой, да плевать — отвечает Майко: — старикан заплатит. И потом — нечего такими наглыми быть, приперлись в школу как к себе домой. А в школе порядок должен быть.
— Дело не в деньгах — качает головой Акира: — а в твоем излишнем энтузиазме, когда дело доходит до насилия. Ты же вполне могла им пару слов шепнуть кто ты — никто и вякнуть не посмел бы. А ты сразу — ноги ломать. Сложный перелом, кстати, парень хромать долго будет.
— Ты вот Акира такая большая и умная — прищуривается Майко, с размаху воткнув лезвие меча в щелочку между мраморными плитами. Меч закачался и замер, вертикально, будто воткнутый в землю. Майко складывает руки на груди.
— Но ты вот чего не понимаешь — продолжает Майко: — и я тут даже с этой стервой Кикой соглашусь. Хоть и не люблю я ее. Но она в чем права — ты всегда была Та Самая Акира. Тебя все эти парни и девчонки старого крокодила в лицо знали. И знают. И должны знать. А я метаморф и это — она обводит себя жестом: — всего лишь мой привычный облик. Как твой костюм. Но этот мой облик в городе должны знать. По крайней мере ребята и девчата с гокудо. Вот кто приехал откуда, перевелся там, в командировку прибыл — вот он должен получать фотоальбом с надписью «Сейтики в лицах». И где-то между пятой и седьмой страницей должен быть мой портрет.
— Что?
— А под портретом надпись «Даже не думай!». Нет, серьезно, у меня в этом городе репутация, а какие-то два недоноска будут меня перед моими же учениками обзывать. Это им еще повезло, что школьниками нельзя наблюдать сцены «крайнего физического насилия» и «нанесения травм, несовместимых с жизнью». Хотя, я могу и подождать пока эти конкретные идиоты из больницы выйдут и добавить. — заканчивает свою речь Майко. Подошедшая к нам Иошико — накидывает ей на плечи мундир и Майко просовывает руки в рукава.
— Хорошо — говорит Акира: — эти два конкретных идиота как только выпишутся из больницы — подойдут к тебе и принесут извинения. Насчет фотоальбома… я распоряжусь.
— Аа… это про тот день, когда мы Атсуши в раздевалке зажали? — вспоминает Иошико и краснеет, глядя как мы с Юки смотрим на нее: — Что? Майко обещала, что даст его сфотать без одежды!
— Майко обещала — Майко сделала! — гордо говорит наша новоиспеченная учительница физкультуры и матримониальная мечта всех гвардейцев: — А то он думал, что может от меня спрятаться! От меня еще никто не уходил.
— Ладно, вопросы по вашей школе снимаются — говорит Акира: — у меня все равно еще один вопрос. Кто такая эта журналистка и чего она делает у тебя на квартире?
— Да какая-то поклонница Сумераги-тайчо — говорит Майко: — я ее подобрала после того пожара в «Хилтоне». Ты же знаешь, после которого лифты в отеле не работают. После которого в холле горелым пахнет. И эвакуировали всех. Вот раз — и пожар. А не было бы пожара — так жили бы себе в пентхаусе и…
— Уж извините — бормочет Акира: — Грейди, между прочим, едва ли не S плюс. А в магопсихозе и того почище. Я не ювелир, как Читосе, мне свободное пространство необходимо. Мне размахнуться нужно.
— Можно же было его наружу позвать? Зачем сразу отель жечь? Как подумаю, что нас еще на Осенний Бал пригласили — так вздрогну — говорит Майко: — времени-то осталось всего ничего!
— Чего тут бояться? — спрашиваю я. Мы — готовы к Осеннему Балу, среди Сциллы и Харибды приема во дворце Императора нас проведет Нанасэ-онээсан, нам даже финал Игры не так важен, но с нашими текущими способностями там тоже боятся нечего. А там — как и обещала нам сестренка — дадут нам возможность основать свой клан, свой благородный род, внесут в реестр и выпустят в банку с пауками. То бишь в Совет Кланов. Укреплять власть Императора… или Императрицы, раз уж на то пошло и Нанасэ и впрямь власть у старого императора из рук примет. Чего бояться то?
— А ты вот представь себе… — понижает голос Майко, придвинувшись чуть ближе: — темнота! Лишь гром гремит над пожарищем, которое когда-то называлось Лазурным Дворцом! Тлеющие головешки, расплавленный камень, пепел и зола… пепел и зола… и над всем этим на уцелевшем флагштоке — синие трусы Акиры-сан!
— Мда. — говорю я в наступившей тишине: — Ты права. Акиру с собой лучше не брать.
Глава 2
POV Изаму «Дюк» Коиджи, бизнес-партнер.
Стереотипы лежат в основе этого мира — так думал Дюк, открывая дверь перед своим «боссом». Как бы вы не считали внутреннее важней чем внешнее, но если вы хотите, чтобы вас воспринимали всерьез — то будучи богатым и влиятельным человеком — вы и должны выглядеть как богатый и влиятельный человек. Дорогой костюм, бизнес-джет, автомобиль, который стоит целое состояние, свой водитель, и конечно же — Дюк. И сам Дюк — тоже один ходячий стереотип. Телохранитель. Секретарь. Правая рука босса. Здоровяк, стоящий за плечом, а если нужно — то спереди, заслоняя от опасности. И глядя на Дюка многие могли бы угадать что он весит не менее ста двадцати килограммов сухой мускульной массы, что у него черный пояс по кудо и каратэ, сертификат мастера спорта международного класса по практический стрельбе и титул учителя в эскрима и панантукан. А еще, что однажды на спор он убил быка голыми руками, повторив трюк Масутацу Оямы. Потому что все это — часть имиджа, того же самого стереотипа, который помогает его боссу — выглядеть боссом, а ему самому — выглядеть громилой.
Но вряд ли кто смог бы угадать что Дюк — профессор кафедры университета в Сорбонне и не по физической культуре и искусству превращать ближних в инвалидов разной степени тяжести, а по высшей математике. Что у него порядка пятнадцати изданных научных трудов, признанных международным научным сообществом, а в позапрошлом году он получил грант на разработку математической модели системы безопасности объектов в условиях современной урбанистической застройки.
Но этого и не требовалось. Дюк сопровождал Кали не как телохранитель и секретарь, а как равный партнер. Даже не так. Как мозговой центр. Но глядя на входящую в дверь яркую женщину средних лет в дорогом костюме и с едва заметными морщинками в уголках глаз… и на него — здоровенного мужчину, следующего за ней на некотором отделении, сканирующего пространство легким поворотом головы, — никто бы так не подумал. Потому что вдвоем они образуют такую стереотипную пару — «босс-громила», что никто на них и второго взгляда не бросит.
— Это здесь — говорит Дюк и отодвигает стул для Кали: — мы пришли чуть пораньше, надо подготовиться.
— Уютное местечко — замечает Кали, окидывая взглядом ресторанчик. Дюк мысленно соглашается с ней, но он видит гораздо больше, чем она. Встреча подобного рода должна проходить на нейтральной территории, они не могли встречаться в одном из поместий местного оябуна, старого дракона Джиро. Тем не менее, ресторанчик в тихом квартале Сейтеки — даже если и не принадлежал оябуну лично, то во всяком случае находился под его влиянием. Очень сильным влиянием. Так, несмотря на вечерний час в ресторанчике не были ни души, следовательно оябун побеспокоился о приватности, заодно показывая свою влиятельность и также намекая на то, что в этом городе для них нет нейтральной территории. Где бы они не назначили встречу — это его город. Старый оябун мог бы и не тыкать им в лицо своей влиятельностью, они могли бы провести встречу в одном из чайных павильонов… но нет, ресторан в центре города, специально для них — пустой.