Алексей, сконфуженный, уходит.
Е л и з а в е т а (возвращаясь с охапкой саксаула). Отвоевались! Пол-России отдали!.. «Без перемен»!.. Табаком их угощай!.. Идите, на чужое не зарьтесь!.. (Бросила саксаул, метнула юбками и ушла в дом. Через секунду вернулась с метелкой и деловито подметает крыльцо.)
Дверь Любиного дома распахнулась, выбегает Н а с т е н ь к а и с размаху шлепается со ступенек на землю.
В а с и л и й И в а н о в и ч. С добрым утром, здравствуйте.
Н а с т е н ь к а. Ничего подобного. Здрасьте. Кто это?
Е л и з а в е т а. Опять Кудлатого не отвязала на ночь. Вот и ходят, кому не лень.
Н а с т е н ь к а. Я забыла.
Е л и з а в е т а. Забыла. Когда одолжаться, тогда не забываешь.
Н а с т е н ь к а. А чем мы одолжаемся у вас?!
Е л и з а в е т а. Как же, живете сами по себе! Бедная Люба, все на нее не нахвалятся! Смотрите, гордость какая! И работает, и Витьку взяла, и ты, дуреха, у нее на воспитании… И всюду-то она поспевает, и все-то она на первом месте!
Н а с т е н ь к а. А как же! Конечно, на первом! Об чем разговор, не пойму…
Е л и з а в е т а. Об том, что не выставляйся. Я вот тоже работаю и у нас на подсобном хозяйстве тоже не из последних. И по домашности успеваю. А тут — все на одной мне висит. Но уж вам в няньки…
Н а с т е н ь к а. Да чем же, ради бога, мы утруждаем вас? С утра завелась.
Е л и з а в е т а. Завелась! Нарочно завелась, чтобы люди подумали, вот я какая… (Василию Ивановичу.) Курите, пожалуйста. Угостить принесла. Вижу, люди курящие. А у моего Алексея — разве табак? Ему и курить-то нельзя.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Покорно благодарим.
Е л и з а в е т а. Не стоит благодарности. (Уходит.)
Н а с т е н ь к а (проводив ее глазами, Василию Ивановичу). Ишь, какая вдруг добрая стала! А тут выслушивай из-за вас. Расселись. (Она со злостью швырнула ведро и ушла в дом.)
В а с и л и й И в а н о в и ч. Жизнь, старик, чу́дная штука. Я скажу, вот и нам бы пожить в таком мирном счастье. Когда — будет?
Выходит Л ю б а. Она в коротких валенках на босу ногу, в застиранной юбке, подобранной высоко, и в солдатской стеганке.
Л ю б а. Что вы кричите и пугаете девочку? Кто такие?
В а с и л и й И в а н о в и ч. Я скажу, обыкновенные солдаты. Ночлега с собой не возим. Вот и присели отдохнуть.
Л ю б а. Много вас разных.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Это верно. С виду все на один манер.
Л ю б а. Кто солдат, а кто и…
К о с т я. Одинаково, как и вы. Между прочим, на станции Яны-Курган одна женщина в таком же, извините, как у вас, ватнике всучила нам водичку с известкой вместо молока. А мы ей полноценный солдатский хлеб отвесили.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Не гуди. Может, у нее, у той женщины, семья большая, дети, а муж на фронте или нету его совсем, кто знает.
Л ю б а (строго). Ладно. Идите своей дорогой.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Время придет, пойдем. А собаку отвязывать надобно. Я скажу, не так гостей непрошеных страшно, как ежели родственница заругает…
Л ю б а. А ваше какое дело?
В а с и л и й И в а н о в и ч. Я — к слову. Живете как-никак одни, женщины, почему не посоветовать?
Л ю б а. И вовсе не одни. Напротив брат живет и отец — мужчины.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Знаем. И что собаку Кудлатым зовут, знаем. Сами-то где работаете?
Л ю б а. На станции. Дежурная по вокзалу, по обслуживанию проезжающих бойцов и раненых. (Посмотрела на неуклюжие свои валенки и вдруг застеснялась.)
В а с и л и й И в а н о в и ч. Вот и хорошо. Чисто у вас там, на вокзале, порядок.
Л ю б а (самолюбиво). А почему должно быть грязно?
В а с и л и й И в а н о в и ч. Я и говорю — чисто. И уголок специальный для раненых есть.
Л ю б а. Да ведь это всюду есть, по всей линии.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Где есть, а где нету.
Л ю б а. У нас есть.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Есть. (Посмотрел на нее, улыбнулся.) Братец, значит, тоже на станции работает?
Л ю б а. Главный диспетчер он.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Все у вас железнодорожники.
Л ю б а. Спокон века. (С любопытством.) Где это вы все-таки проживаете? Что-то не видала вас.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Не могли видеть. Я скажу, мы только что с поезда.
Л ю б а. Откуда же сведения такие богатые?
К о с т я. У солдата догадка должна быть и быстрое соображение.
Л ю б а. Вы бы ее на фронте имели, а не здесь.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Не к месту разговор. Войну хорошо слышать, тяжело видеть. Там люди кровью бьются.
Л ю б а (опустила глаза). Я серьезно. Отступаем все, сердце болит.
В а с и л и й И в а н о в и ч (гневно). Сердце? А свое хозяйство как содержите? Дом новый, а крыша прохудилась? Колодец начали и бросили? А сад? Что такое? Молодая вишня, нежная. Стоит без ухода. А виноградники? Ведь вот они! Их в землю закопать надо, померзнут. А колода пчелиная почему напрасно валяется? Хорошая колода…
Л ю б а. Трудно одной.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Вот, вот. (Передразнивая.) Отступаем все, сердце болит. А я скажу, ежели в тылу спустя рукава начнете жить, так и будем отступать. Муж вернется, какой ответ держать будете?
Л ю б а. Не вернется.
В а с и л и й И в а н о в и ч (хмуро). Бывает по-разному. Все равно ждать надо.
Л ю б а. Помер еще до войны мой муж.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ну… другие вернутся. Чем встретите? Вернутся с победой, у каждого спросят. (Помолчали.) Надо Настю вашу к хозяйству приспособить.
Л ю б а. Что вы, когда же ей. Она школу кончает. А у них там своих мобилизаций хватает. То на посевную, то на уборочную, то на сбор лексырья…
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ну… правильно. Тогда папашу.
Л ю б а. Никиту Федоровича?
В а с и л и й И в а н о в и ч. Я скажу, он у вас бодрый.
Л ю б а. Такой бодрый, что сам себя давно приспособил. Только война началась, расшумелся так, что его обратно на товарную контролером взяли.
В а с и л и й И в а н о в и ч (смущен). Тоже правильно. Железнодорожник. Не сидеть же ему сложа руки и пенсию кушать. Он, глядите-ка, еще и гимнастику делает — раз-два, раз-два!..
Л ю б а (фыркнула). Господи, твоя воля, какие осведомленные! И зачем неправду говорите? Где-то поблизости проживаете, не заметила только.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ничуть. Я скажу, мы как раз угол ищем. Может, у вас найдется?
Л ю б а (подозрительно и официально). Это вам надо, гражданин, в райсовет обратиться. К Ивану Петровичу. Там получите ордер. (Хочет уйти.)
В а с и л и й И в а н о в и ч. Получим. Вы не волнуйтесь.
Л ю б а. Не с чего.
К о с т я. Не беспокойтесь. Никто вашим домом не интересуется.
Л ю б а. Я не беспокоюсь.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Угол-то мы себе найдем. Не ради него, чтобы знакомство завести, ваш вокзал похвалили, не думайте.
Л ю б а. А я ничего и не думаю.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Стеснять не собираемся, у вас уже и так эвакуированная имеется.
К о с т я. Извините, конечно, что на ваших бревнышках посидели.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Может, намусорили невзначай?
К о с т я. Досочки протерли, воздухом вашим подышали…
В а с и л и й И в а н о в и ч. Солдаты, конечно… От походной жизни грубые стали… Я скажу…
Л ю б а. «Скажу, скажу»… (Быстро повернулась, ушла.)
В а с и л и й И в а н о в и ч (Косте). Пошли, старик.
К о с т я (с трудом подымаясь). И верно, сидеть-то здесь ни к чему.
Вбегает Н а с т е н ь к а.
Н а с т е н ь к а. Давайте помогу вам. Господи, совсем калека.
К о с т я (с гневом). Калек тут нет! Уйдите.
Н а с т е н ь к а. Я сказала? Я ничего не сказала. Сестра сказала, чтобы вы шли в дом. Она сказала, чтобы непременно шли в дом.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ладно. Сказала или не сказала, спасибо за приглашение. Давай руку, старик.
Н а с т е н ь к а. Сестра сказала, Люба то есть… Она сказала…
К о с т я. Наши извинения…
Уходят. Василий Иванович поддерживает Костю. Настенька стоит растерянная. Выходит Л ю б а.
Л ю б а. Ушли? (Тихо.) Ноги-то у молоденького, ноги…
Н а с т е н ь к а. Я сказала? Я ничего не сказала…
Т е м н о
Открывается комната в доме Любы. Фикусы на полу и на окнах. Желтенькие занавески. Стены выбелены известью. Перегородка, не доходящая до потолка, отделяет угол. Л ю б а и Н а с т е н ь к а. Люба в праздничном платье. Настенька суетится около нее, что-то подшивает, ползая на коленях.
Н а с т е н ь к а. Это платье совсем прилично выглядит и очень тебе идет.
Л ю б а. Все равно, сразу видно, что вырядилась.
Н а с т е н ь к а. Просто отвыкла. А ты обязана себя чувствовать именинницей.
Л ю б а. Скажешь! С чего бы?
Н а с т е н ь к а. Как будто не знаешь? Ну почему ты всегда скрытничаешь и молчишь?
Л ю б а. Потому что нечего рассказывать.
Н а с т е н ь к а. Неправда, есть.
Л ю б а. Ты дура и болтушка.
Н а с т е н ь к а. Я все вижу! Любочка, Любонька, честное слово! Человек знает тебя больше чем десять лет. Еще до того, как ты вышла за Женечку, он приезжал сюда… Ты сама говорила, что он приезжал сюда столько раз и при Женечке — тихий, вежливый, красивый! Он любил тебя и все время любит!
Л ю б а. Боже мой, какое слово! Любит, любит!.. Ты про это со своим Ваней Проскукиным говори.
Н а с т е н ь к а. Очуметь! Язык поворачивается! С каким Ваней?
Л ю б а. В самом деле, ты думаешь, что мне столько же лет, сколько тебе?
Н а с т е н ь к а. Любонька! Ах, если бы я была такая красивая, как ты… если бы я…