Н а д я. А у меня еще год, Володя… А вдруг меня направят в Уфу?
В л а д и м и р И л ь и ч (нахмурился). Не думаю.
Н а д я. А что, если все-таки направят? Тогда разлука на год? Не представляю себе, как я буду целый год без тебя…
В л а д и м и р И л ь и ч. Ну что такое год! А кроме того, какая им, в конце концов, разница, где ты будешь — в Уфе или в Пскове? Не забывай, ты моя законная жена. В своем прошении я это особенно подчеркнул, и мне почти наверное обещали…
Входит Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а.
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. Почта, почта!
В л а д и м и р И л ь и ч. Ага! Сейчас будем суп варить!
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. Одну минуту. (Быстро выходит и вскоре возвращается, неся горячий чайник.) Осторожно, кипяток.
В л а д и м и р И л ь и ч (уже перебирает конверты). Окно!
Все проходит весело и организованно. Окно прикрывается ставнями и кое-где газетами.
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. Ну вот, ни одной щелочки. А теперь я посижу на кухне. Мало ли что… (Уходит.)
В л а д и м и р И л ь и ч (просматривает конверты, некоторые вскрывает). Из Питера… еще из Питера… От мамы… от Маняши… А это от железнодорожников… Тебе… И это тебе… Из Нижнего… Открытка из Астрахани. «Валенки очень понравились соседям. Если будет возможность, пришлите еще».
Н а д я. Теперь эта возможность будет.
В л а д и м и р И л ь и ч. Надеюсь. А вот из Туруханска. (Вынимает из конверта листок и передает Наде.) Ну-ка, давай, давай…
Н а д я (открывает крышку чайника и держит листок над паром и по мере проявления букв над обыкновенными строчками читает). «О вашем проекте газеты сообщил «виконт».
В л а д и м и р И л ь и ч. Это Потресов. Дальше.
Н а д я. «Горячо поддерживаем. Посылаю новые адреса явок».
В л а д и м и р И л ь и ч. Вот, вот, вот…
Н а д я (продолжает читать). «Там получите письма из Женевы. Очень важные…»
Слышен лай собак. Голоса. Надя опускает письмо, вопросительно глядя на Владимира Ильича, и оба они прислушиваются.
Голос подполковника: «Тысячу извинений, мадам, тысячу извинений… Понимаю, столь поздний визит…»
Голос Елизаветы Васильевны: «Пожалуйста, но не спят ли они?» Голос лавочника: «Не-ет! В окошке свет виден».
В л а д и м и р И л ь и ч. Спокойно, Надя. (Бросает письмо в чайник и поворачивается к двери.)
Входит Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а, за ней ж а н д а р м с к и й п о д п о л к о в н и к, л а в о ч н и к и неизвестный худощавый ч е л о в е к в судейской форме.
П о д п о л к о в н и к. Извините, господа. Вынужден взглянуть. Нарушить, так сказать, уединение. В связи с окончанием, господин Ульянов, срока вашего пребывания здесь счел нужным… И, соблюдая форму… вы, как юрист, поймете… решил произвести осмотр, так сказать, под наблюдением господина помощника прокурора из Красноярска.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а (наклонил слегка голову). Имею честь. (И сел на ближайший стул.)
П о д п о л к о в н и к (лавочнику). Приступайте.
Л а в о ч н и к. С книг, что ли?
П о д п о л к о в н и к. Начните с полочек. (Подошел к столу. Владимиру Ильичу.) Ключики позвольте.
В л а д и м и р И л ь и ч. Ящики не заперты.
П о д п о л к о в н и к. А то бывает, бывает… (Открывает ящики один за другим, выгребая оттуда бумаги и перекладывая их на подоконник, где стоит чайник.) Печальный долг службы… (Смотрит на чайник.)
Н а д я. Нет ли ответа на мое прошение относительно Пскова?
П о д п о л к о в н и к. Вам запрещено. (Владимиру Ильичу.) А вам дозволено. У вашей супруги, как известно, остается еще год ссылки, и ей, как было, определена Уфа. Ну-с, а по истечении срока она сможет переехать по вашему местожительству.
Лавочник сваливает книги на пол.
Перетряхните каждую в отдельности, не окажется ли бумажек или записок… (Снимает абажур с лампы.)
Становится светло и неуютно. Обыск продолжается.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а (обращаясь главным образом к Наде). В Красноярске в нынешнюю зиму было несколько совершенно столичных балов. Воображаю, как вы стосковались в этой глуши. (Владимиру Ильичу.) Надеюсь, конечно, что ничего предосудительного у вас не обнаружится и, следовательно, не отразится на сроках вашего отъезда.
П о д п о л к о в н и к (лавочнику). Корзинки, кровати — все осмотреть. Живей, живей. (Приподнимает крышку чайника и, обжегшись, роняет ее.)
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. Ах, Надя! Когда ты отучишься от беспорядка?
Н а д я. Мама, при посторонних…
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. При чем тут посторонние? Здесь же тебе не кухня. (Берет чайник.)
П о д п о л к о в н и к (галантно). Не обожгитесь, горячо. (Подает ей носовой платок.)
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. Благодарю вас. (Уносит чайник.)
П о д п о л к о в н и к (помощнику прокурора). Сергей Андреевич, взгляните. (Передает ему перевязанную рукопись.)
П о м о щ н и к п р о к у р о р а (развязал бечевку). А! «Развитие капитализма в России». Извините, в каком смысле?
В л а д и м и р И л ь и ч. Капитализм — от слова «капитал».
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. Ага. По поводу богатства пишете. В том смысле, чтобы его развивать?
В л а д и м и р И л ь и ч. Именно. В том смысле, как сделать нашу страну процветающей и великой державой.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. Однако же, какие еще суждения?
В л а д и м и р И л ь и ч. Можете прочесть. Книга вышла в издательстве Водовозовой, в марте этого года. В Санкт-Петербурге. Четыреста восемьдесят страниц. Цена два рубля пятьдесят копеек.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. Разрешена цензурой?
В л а д и м и р И л ь и ч. Следовательно, разрешена.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. Но это — не книга!
В л а д и м и р И л ь и ч. В этих ученических тетрадях — черновики.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. А книга?
В л а д и м и р И л ь и ч. Книги у меня еще нет, но я прочел о ее выходе в газетах. Должно быть, вы достанете ее в Красноярске.
П о д п о л к о в н и к. Вот это хорошо! Значит, о богатстве и процветании написали? Это правильно, а то отстаем. За границей, говорят, конки на электричестве ходят…
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а (вошла, лавочнику). А вы еще в печку, в печку загляните. Может быть, там кто-нибудь прячется.
П о д п о л к о в н и к (подходит к конторке, выкладывает оттуда вороха бумаг). Вот так… Посмотрим тут…
П о м о щ н и к п р о к у р о р а (вдруг). А давно ли вы получали корреспонденцию из Женевы?
В л а д и м и р И л ь и ч. Откуда?
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. Из Женевы. От политического эмигранта Плеханова, например?
В л а д и м и р И л ь и ч. Вы без меня знаете, что таковой корреспонденции в адрес Шушенского не поступало.
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. О боже мой, но помимо почты случается и оказия!
В л а д и м и р И л ь и ч. Интересная мысль. Разве вы располагаете данными, подтверждающими факт моего мифического знакомства с эмигрантом Плехановым?
П о м о щ н и к п р о к у р о р а. Мы располагаем многими данными, господин Ульянов.
В л а д и м и р И л ь и ч (насмешливо). Ах, многими! Ну, это другое дело.
П о д п о л к о в н и к. Мы располагаем всеми данными! А вот ящичек действительно интересный! Тра-ля-ля…
Н а д я. В этом ящичке я рыться не позволю. Там вещи мои личные и никакого отношения к делу иметь не могут.
П о д п о л к о в н и к. Уберите руки.
Н а д я. Я вам сказала, что не позволю!
П о д п о л к о в н и к. Отойдите! (Оттолкнул ее.)
В л а д и м и р И л ь и ч. Без рук!
П о д п о л к о в н и к. Господин Ульянов! Я произвожу обыск в присутствии помощника прокурора из Красноярска и понятого из местных жителей. Этот обыск направлен против вас, а ссыльная Надежда Крупская пытается оказывать сопротивление власти, и я не намерен оставлять без внимания ее дерзости.
В л а д и м и р И л ь и ч. А я не намерен оставлять без внимания то, что сделано против меня.
П о д п о л к о в н и к. Сколько вам угодно.
В л а д и м и р И л ь и ч (повышая голос). И подчеркиваю, что грубости, допущенные в отношении моей жены, я считаю в еще большей степени грубостями, чем те, которые направлены против меня. Прошу запомнить и извиниться.
П о д п о л к о в н и к. Что?
В л а д и м и р И л ь и ч. Извиниться перед моей женой прошу.
П о д п о л к о в н и к. Но… я… при исполнении…
П о м о щ н и к п р о к у р о р а (поморщился). Оставьте этот ящик… Разве не видите? Там женские вещи… и вообще…
В л а д и м и р И л ь и ч. Я жду, милостивый государь…
П о д п о л к о в н и к (взглянув на прокурора). Извольте… (В сторону Нади.) Извините.
Владимир Ильич отводит ее в сторону.
(Выгребая двумя руками бумаги.) Тра-ля-ля… Тра-ля-ля…
В л а д и м и р И л ь и ч. Пожалуйста, поаккуратнее. Не смешивайте черновики с рукописями.
П о д п о л к о в н и к (тотчас роняет все бумаги на пол). Извините. (И, улыбаясь, разводит руками.)
Лавочник сваливает с полок горку книг, ходит по книгам, зверски трясет их. Комната постепенно уходит в темноту, а когда вновь освещается, то непрошеных гостей уже нет. В полном разгроме, образовавшемся после обыска, сидят В л а д и м и р И л ь и ч и Н а д я. В дверях стоит Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а.
Е л и з а в е т а В а с и л ь е в н а. Что это? Как это назвать?
В л а д и м и р И л ь и ч. Одна из обычных процедур. К этому надо привыкать.