– Риш, Александровича там зовет кто-то из заказчиков, – внезапно послышалось у меня в ухе. Я встряхнулась и, потирая слипающиеся глаза, шагнула в сторону кабинета.
– Михаил Алексанрович, – стараясь говорить негромко, чтобы не разбудить девушку, я обратилась к руководству. – Извините, что отвлекаю… вас там зовут. Кто-то из заказчиков вечеринки.
– И чё им надо? – удивленно посмотрел на меня Илья Александрович. – Они ж мне два часа назад в восторге мне в уши изливались, как тут круто и как мы им угодили!
Я неуверенно развела руками.
– Пойду, узнаю, – зевнув, поднялся Михаил Александрович. – Да домой свалю. Не против?
– Отчаливай, – махнул рукой его соучредитель. – Арин, ты тоже иди. Катя здесь все уберет.
– Спасибо, – невольно улыбнулась я. – Спокойной ночи.
– Иди уж, – добродушно усмехнулся байкер.
И только в коридорчике, вспомнив о своей просьбе, торопливо выскочила за дверь. Знаю, что поступала в общем-то глупо и несколько недальновидно и в чем-то даже нагло…
Но тревожить Илью Алексеевича в присутствии посторонних не хотелось, а бегать и искать начальника охраны по всему клубу уже просто не было сил.
– Михаил Александрович!
– М? – удивленно посмотрел на меня рокер, остановившийся посреди коридора. Осмотрев меня с ног до головы, директор хмыкнул. – Заказчик внезапно сдох и мне никуда идти не надо?
– Нет, – отрицательно покачала я головой, стараясь не засмеяться. И, засмущавшись, тихо попросила, уже ругая себя за то, что вообще решилась на это. – А можно…
– Можно что? – удивленно посмотрел на меня владелец клуба.
– Ваши мотоциклы, – я окончательно засмущалась под внимательным взглядом собственного руководства. – Можно… сфотографировать их? Ну, после закрытия?
– Ну ни хрена себе, – явно опешил рокер от такой просьбы. А затем нахмурился и спросил с явным недоверием. – Ты и байки? Неужели нравятся?
– Очень, – тихо вздохнула я, говоря абсолютную правду. И решилась признаться кое в чем еще. – Только фотографии не мне…
– Парню? – усмехнулся Михаил Александрович, как-то странно смотря на меня.
Я торопливо замотала головой:
– Нет, соседу. Мы… были с ним на выставке два года назад. На набережной, помните? Он очень хотел их сфотографировать… И если не сложно, можно я…
– Тьфу ты, – вдруг сплюнул рокер. Потер переносицу, рассеянно провел рукой по густым золотистым волосам и хмыкнул. – Кофе, Арин. Принеси мне кофе, и я взамен сам выдам тебе фотоаппарат, клянусь.
– Правда? – растерянно посмотрела я на него, не веря в то, что он говорил серьезно.
Однако…
***
Миша смотрел в огромные синие глаза стоящей перед ним официантки, с заметным трудом пытаясь скрыть собственную улыбку.
В них плескалось такое детское и неподдельное недоумение пополам с недоверием, что сдерживаться и дальше было выше его сил. Ну как тут отказать, когда так просят?
– Правда, – все-таки не выдержав, усмехнулся парень, наблюдая, как недоверие в ее глазах быстро сменяется радостью и неподдельным восторгом от полученного разрешения.
– Спасибо! – фактически подпрыгнув, девушка шагнула вперед, вроде бы как собираясь чуть ли ни на шею ему броситься от счастья, но сдержалась в последний момент. И, тряхнув головой, отступила на шаг, смущенно улыбаясь. – Правда, спасибо… ой, я сейчас!
И удрала по коридору так быстро, что только белые кроссовки сверкнули, да юбочка короткая. Пожалуй, даже слишком короткая…
Поймав себя на последней мысли, владелец клуба хмыкнул и, сунув руки в карманы, направился в свой кабинет, недоумевая, как на его голову умудрилось свалиться это невинное создание, которому лично он за чашку кофе готов был простить что угодно и когда угодно. А еще позволить и разрешить все, о чем бы она только не попросила!
Хотя дело тут даже не в любимом напитке, который именно у этой официантки получался даже вкуснее, чем у его несносной соседки. А в огромных синих глазах на милом личике, в которых можно было утонуть и, глядя в которые старался меньше материться даже Харлей, никогда особо не следящий за оборотами собственной речи.
Казалось бы, как он, и как сам Мих могли повестись на внешность какой-то девочки, пускай настолько хорошенькой? Вроде и покрасивей нее видали, и пофигуристее, и уж точно посмелее…
А вот хрен там, по отношению к Арине оно как-то само собой получалось!
Впрочем, самого Алехина это волновало в последнюю очередь.
Девушка была скромной, тихой, работящей и пользоваться внезапно свалившимся на нее расположением начальства явно не собиралась. А значит, и волноваться было не о чем.
Что до ее просьбы…
Да, обычно свой байк Михаил не давал никому и никогда, к нему даже Рыж сунуться лишний раз опасалась. А Харлей за свой вообще порвет любого, кто рискнет подойти к коллекционной модели ближе, чем на десять метров! Верещагин же вряд ли будет возражать, а сисадмин, хоть и поворчит, но приглянувшейся официантке скорее всего добро даст.
Попроси фотки кто-то другой, его бы ждал решительный отказ и незатейливый посыл куда подальше… В том числе и саму Арину, если бы фотографии предназначались ее парню.
Но для нее самой мотоцикла было не жалко. И для ее соседа тоже – уж как-то странно у Михея с давних пор ассоциировались соседские отношения! Они априори являлись не романтическими, явно дружескими и совершенно безвредными.
Зевнув еще раз, Алехин вошел в собственный кабинет, где царил полумрак, разгоняемый только неярким светом настольной лампы… и замер, увидев сидящую прямо на его столе девушку.
– Не понял? – удивленно выгнул он брови, хмурясь и оглядывая брюнетку, что вольготно сидела, закинув одну стройную ногу на другую, слегка выгнув спину, спокойно прихлебывая кофе из крошечной чашечки.
Байкер мгновенно пожалел о том, что дал себе слово больше не кидать посуду с балкона. Сейчас, глядя на спокойную бывшую, которая смотрела на него, слегка улыбаясь, хотелось вышвырнуть нахрен весь сервиз, стоящий на стойке в углу возле кофеварки.
– А что не так? – спокойно поинтересовалась Елена Краснова собственной, неповторимой и незабываемой персоной. Сделав еще глоток, она аккуратно поставила чашку на блюдце, которое держала наманикюренными пальчиками, и заметила как бы между прочим. – Кстати, хороший кофе.
Парень хмыкнул, но комментировать, что херня это, а не кофе, не стал. Оттолкнувшись от дверного косяка, он прошел и, остановившись напротив девушки, пока еще спокойно спросил, сунув руки в карманы кожаных штанов:
– Это мой кофе. Как мой кабинет и мой клуб. А вот что ты здесь делаешь?
– Все верно, – насмешливо откликнулась Краснова, отставляя блюдце на стол возле себя. Сложив руки на груди, привлекая внимание к пышному бюсту под тонкой футболкой, она очаровательно улыбнулась. – Твой кофе, твой кабинет и твой клуб. А ты – мой парень. Так почему же я не могу здесь находиться?
– О, как, – присвистнул Алехин. – Какие новости. У меня, оказывается, девушка есть, а я как-то это известие проспать умудрился. Краснова, ты перепила, что ли?
– Немного, – не скрывая, хмыкнула брюнетка. Соскользнув со стола, она сделала шаг и прижалась к нему всем телом, пристраивая ладони на его груди, слегка поглаживая пальцами. – Ладно, тебе, Миш. Хватить дуться. Два года уже прошло.
– А, то есть я должен забыть, как ты разгромила мой кабинет, а потом пряталась от меня, засылая для переговоров первого, кто подвернется тебе по руку, – ядовито отозвался рокер, смотря на бывшую сверху вниз. И откровенно поморщился. – Лена, это, млять, даже не смешно. Я с тобой поговорить пытался, а ты ко мне рыжую отправила, ясно давая понять, что продолжать отношения не хочешь. Нет, так нет. Какие теперь ко мне вопросы?
– А вот о ней не напоминай, – мигом прищурилась Краснова, заметно напрягаясь. Даже водить пальцами по его плечам перестала. – Не ты ли уверял меня в том, что между вами ничего нет? И что я вижу в итоге? Знаешь, Алехин, Солнцева мне нравилась… а теперь даже не знаю, как к ней относится. Этот конкурс, как и ужин с тобой должна была выиграть я!
– Лена, ты меня своей ревностью достала тогда еще, – откровенно поморщился владелец клуба, чувствуя, как в груди нарастает глухое раздражение от слов и действий бывшей девушки, которая себя контролировать не умела от слова совершенно. Как и он, в принципе. – Я запарился тебе повторять, что между нами ничего нет. Оставь Рыж в покое.
Вместо ответа Краснова вдруг резко притянула его за шею и впилась в губы поцелуем с очевидным привкусом алкоголя.
Миша замер, прикрыв глаза… на пару секунд. Он заметил, как Лена укусила его за нижнюю губу, спустилась с поцелуями по шее, а ее пальцы ловко скользнули под футболку на его живот. Торопливо прошлись по контурам мышц, коснулись пряжки ремня, опустились ниже…
– Ты! – резко отпрянув, зашипела брюнетка, явно не обнаружив той реакции, на которую рассчитывала. – Алехин, ты…
– Что я? – иронично выгнув брови, поинтересовался директор клуба. И, не выдержав, усмехнулся. – Я же тебе сказал, Краснова. Всё кончено давным-давно. На что ты вообще рассчитывала, ввалившись в мой кабинет?
Лена тяжело дышала, не сводя с него взгляда, полного ненависти… и вдруг, замахнувшись, от всей души залепила ему пощечину.
– Ты… Знаешь, кто ты, Алехин?! – яростно прошипела девушка, явно переставая себя контролировать. – Ты придурок!
– Пошла вон отсюда, – скрипнув зубами, процедил рокер, сжимая кулаки и с трудом удерживая себя в руках. Ему было как-то плевать на горящую щеку, но на ситуацию в целом…
В глазах начинало медленно, но верно темнеть от ярости.
Какого, собственно, хрена он вообще стал с ней разговаривать, а не сразу отправил куда подальше?! Знал же, млять, что без скандала ни один разговор с Красновой еще не заканчивался!
Вместо ответа девушка зло сузила глаза и вдруг, ухватив стоящую на толе чашку, развернулась и с силой запустила ее в стоящий напротив стола бар!
Звон разбитого фарфора смешался с хрустом осыпавшейся по полкам зеркальной стенки. Стоящие в баре стаканы рухнули на пол вместе с двумя бутылками любимого конька, подаренного Олегом и Харлеем, разбившись о пол и залив янтарной жидкостью край светлого ковролина. В помещении мгновенно запахло крепким спиртным духом…