– Давай футболку дам, – предложил вдруг парень, поднимаясь.
– Да не надо! – попыталась отказаться, но мой шеф, не слушая возражений, взял меня за руку и утянул в сторону зеркальных дверей в конце комнаты:
– Надо-надо! Выбирай.
– Ой, – оказавшись в гардеробной, которая размером превосходила мою комнату, я моментально растерялась. Но еще больше опешила, увидев по правую сторону длинную горизонтальную стойку с несколькими десятками вешалок, на которых весело приличное количество футболок с рисунками, рок-символикой и названиями групп. А так же толстовки, кофты, жилетки, джинсы и кожаные штаны…
Под ними расположились ряды обуви, а чуть выше, под стеклом, полка с многочисленными украшениями: цепочками, крестами, плетеными и кожаными браслетами, напульсниками.
У дальней стены висел ряд плащей и курток, внизу стоял высокий комод с длинными, узкими ящиками. А справа… Идентичная стойка, вешалки, выдвижная полка под стеклом и полки с обувью. Только там находилась классическая одежда: рубашки, футболки, брюки, пиджаки и свитера. А так же галстуки, часы, запонки и прочие мужские украшения.
– Двойная жизнь – двойной гардероб, – сунув руки в карманы, усмехнулся мой директор.
– Впечатляет, – вынуждена была признать, оглядывая огромное количество вещей. И вдруг заметила с самого краю черную футболку с изображением воющих на луну волков, которая была на Мише в тот вечер, когда я впервые принесла ему кофе в випку по совету Анны Сергеевны. – Вот эту… если можно.
– Да не вопрос, – отозвался байкер, снимая с вешалки приглянувшуюся мне вещь. Сама бы я до нее не дотянулась. – Переодевайся, я пока окна открою, что ли.
Подождав, пока парень уйдет, я стянула джемпер и, подождав немного, чтобы тело «остыло», накинула великоватую мне футболку. Очень великоватую… Но приятную на ощупь и едва уловимо пахнущую мужским парфюмом, терпким и чуть сладковатым.
Подумав немного, сняла носочки и закатала джинсы до колен. Дышать стало намного легче, особенно когда я вернулась в комнату – в приоткрытые окна проникал свежий, прохладный воздух.
В голове сразу прояснилось и я, пристроив одежду в углу дивана, села, поджимая под себя ноги. Даже глоток вина сделала, но совсем уж маленький.
– А тебе идет, – докурив, Миша тоже вернулся, правда на сидении он оказался просто перепрыгнув через высокую спинку. – Прям даже очень.
– Шут то же самое говорит, – неловко улыбнулась, снова пригубив вино. Напиваться не хотелось, но притупить собственное смущение надо было как-то. Правда я не поняла, почему вдруг опять почувствовала себя неловко. – Дай ему волю, он меня с радостью в собственный гардероб нарядит.
– Когда девушка носит вещи парня – это уже почти отношения, – как бы невзначай заметил байкер и спокойно отпил из своего бокала.
Я после их слов чуть не подавилась виноградом!
– Миша! – сама не поняла, как у меня вырвался укоризненный тон, но байкер, услышав его, расхохотался. Появилось стойкое желание стукнуть его диванной подушкой…
– Шучу, Риш, – улыбнулся парень так… обворожительно. И как-то задумчиво добавил. – Или нет?
Подушкой собственного директора я все-таки огрела.
– Покушение на собственное руководство? – отобрав у меня орудие избиения некоторых нахальных рокеров, ухмыльнулся владелец клуба. И пригрозил. – Оштрафую!
– Уволюсь, – пообещала я, складывая руки на груди. Подумав, еще мстительно добавила. – И тогда, Михаил Александрович, вы останетесь без кофе!
– А вот это уже не честно, – обиженно посмотрел на меня блондин. – Хоть работников пожалей!
– Опять чашки с балкона кидать будешь? – от подлого хихиканья удалось удержаться с трудом.
– Весь сервиз, – как-то мрачно пообещал байкер. – Вместе с кофеваркой!
Я все-таки прыснула, зажимая рот ладонью. От резкого движения головой сзади что-то щелкнуло, и мне на колени упала лопнувшая резинка. Волосы, никогда особо не поддающиеся укладке, моментально рассыпались по плечам.
– Опять, – невольно вздохнула, поднимая испорченную принадлежность. Третью за две недели, если быть точнее. И, пока убирала ее в карман джинсов, как-то пропустила момент, когда рокер придвинулся ближе. И стоило мне только повернуться, как он вдруг обхватил мою шею ладонями и коснулся моих губ своими!
Быстро, порывисто, не давая отстраниться, так внезапно и так… приятно.
Как дышать, я забыла тут же.
И совсем не возражала, когда поцелуй приобрел чувственность и глубину. Мишина ладонь переместилась на мою спину, притягивая к себе еще ближе, а мои руки сами собой обняли его за шею. Пальцы запутались в его густых золотистых волосах, глаза закрылись, и я ответила на поцелуй, совершенно не соображая, что я делаю.
И лишь только когда парень ненавязчиво повалил на диван, мелькнули хоть какие-то обрывки разума.
– Миш, я… – собственный севший голос с трудом поддавался узнаванию.
– Т-ш-ш, – тихо шепнул байкер, снова коснувшись моих губ своими, словно пробуя на вкус. – Ариш, это всего лишь поцелуй.
И больше сопротивляться я не стала. Не смогла. Не захотела.
Пожалуй, впервые в жизни я поддалась своим чувствам и осмелилась на маленькое, личное безумство – вот так безрассудно, не задумываясь о последствиях целоваться с собственным директором…
Хотя бы один раз. Хотя бы в тот вечер.
И меня не смущало то, что мы находились одни в квартире, и поза в которой мы оказались. Миша почти лежал на мне, опираясь на локоть и колени так, что дышать я могла легко, но все-таки ощущалась приятная тяжесть его тела. В какой-то момент, не смотря на заверения, его рука все-таки забралась мне под футболку. Легла на талию и скользнула вверх, медленно, неторопливо, поглаживая и слегка надавливая. Не сильно и без малейшей боли, но давая почувствовать ее уверенные прикосновения.
И до того, как сильные пальцы коснулись моего нижнего белья, ладонь остановилась, а потом и вовсе скользнула на спину, опускаясь вниз вдоль позвоночника, легко поглаживая, заставляя меня выгнуться и прижаться к нему всем телом.
И уже было непонятно, от чего кружится голова – от сводящего с ума поцелуя или выпитого вина…
– У меня губы болят, – когда Миша отстранился на мгновение, тихо пожаловалась и улыбнулась. Никогда не думала, что в моей жизни произойдет вдруг что-то… подобное.
– Я не виноват, – негромко усмехнулся байкер и, на миг коснувшись моей шеи губами, скатился с меня на диван. Лег рядом на бок, подпер щеку кулаком и, протянув руку, провел по моей щеке кончиками пальцев, смотря задумчивым взглядом.
Перевернувшись на бок, подкладывая руки под голову, я взглянула в его пронзительно-зеленые глаза, сейчас показавшиеся почему-то слишком темными, и осознала, что, кажется, начинаю в них теряться. И понимая, что до добра это не доведет, вздохнула:
– Миш, мне домой пора…
– Не пущу, – спокойно откликнулся директор и, положив руку на мою шею, потянулся и снова поцеловал.
– Надо, – тихо вздохнула, не давая короткому поцелую перерасти в нечто большее.
Но возражения мои слушать не стали.
– Риш, я серьезно, – все тем же спокойным тоном продолжил рокер, заправляя мне прядь волос за ухо. – Сам я тебя отвезти не смогу, потому что выпил. А про таксистов я тебе уже говорил. С незнакомым мужиком ты одна никуда не поедешь.
– Но я же не могу тут остаться!
– Почему нет? – выгнул брови блондин, согнутым пальцем поглаживая мой подбородок. – Моя кровать наверху. Диван здесь. Обещаю, что домогаться не буду.
– Миш, это не совсем… – попыталась было возразить, но всё мое сопротивление сломили коротким, но чувственным поцелуем.
– Никаких «но», Риш. Ты остаешься и точка.
– Тиран, – вздохнув, тихонько констатировала я, стараясь не улыбнуться.
Да. Я хотела остаться. Я хотела, чтобы он настоял, уговорил. Чтобы запретил мне ехать домой.
Я сама этого хотела, и именно поэтому так легко согласилась.
– Ри-и-иша… – послышалось тихое, многозначительное рычание и я, не удержавшись, все-таки хихикнула. А после чего быстро встала и, перебравшись через спинку дивана, быстро удрала в ванную комнату, пока байкер не спохватился.
Успела. Даже дверь за собой запрела и прижалась к ней спиной, обхватив лицо ладонями.
Сердце бешено колотилось в груди, щеки пылали, руки слегка подрагивали… а губы то и дело растягивались в улыбке. Я себя чувствовала странно, безумно, просто невозможно счастливой!
И при этом понимала, что так нельзя.
Неприлично. Неправильно!
Кто он и кто я?
Но внутренний голос предательски нашептывал, что можно. И не просто можно, а даже нужно. И что вообще, могу я хоть раз в жизни сделать хоть что-то приятное для себя? Пойти на поводу у собственных желаний, не задумываясь о последствиях?
Да, возможно, я совершила глупость. Но эта глупость мне очень нравилась!
В конце концов, устав спорить сама с собой, я оттолкнулась двери и, подойдя к раковине, открыла кран с холодной водой, чтобы умыться. Но, увы, это не помогло – на щеках все равно играл яркий румянец, а глаза лихорадочно блестели, выдавая мое состояние.
Оценив свое отражение в висевшем на стене прямоугольном зеркале вздохнула и, кое-как расчесав взлохмаченные волосы пятерней, заплела их в не слишком аккуратную косу. Еще раз посмотрела на себя… и поняла, что дальше тянуть не имеет смысла.
Рано или поздно мне придется выйти, верно?
Однако я совсем не ожидала, что все-таки решившись, я покину ванную, и тут же окажусь в помещении, погруженным в полумрак, а вдобавок к этому меня аккуратно, но быстро припрут к стенке с уже знакомым смешком над ухом:
– Попалась?
Я даже рассмеяться не успела, не то, что испугаться, а мои запястья уже прижали к стене по обе стороны головы и, не тратя лишние слова понапрасну, крепко поцеловали.
И голова закружилась снова, а вместе с ней стали предательски подгибаться колени.
Сопротивляться не хотелось вовсе, останавливать себя или рокера – тоже.
Но Миша остановился сам. С трудом оторвавшись, почти прервав поцелуй, даже отпустив мои руки, он все-таки нашел в себе силы отстраниться. Ладони упер в стену, нависая сверху и, коснувшись моего лба своим, негромко и хрипло попросил: