— Ну можешь проверить. У меня не вышло.
— Проверю, — Николай развернулся и нащупал стену. Упругая плёнка не поддалась.
— Изумительно, — буркнул учёный, усаживаясь на песок. — Так у тебя нора, говоришь… Они вкусные хоть?
— Кто? Осьминоги? Привыкнешь!
Оказывается, Джинхэй провёл на острове свыше месяца. Спасаясь от жары, он выкопал себе нору, обложив её камнями изнутри. Первое время питался своими запасами, а затем перешёл на дары моря, что щедро подкидывала ему природа после штормов. Вскоре закончилась вода, тогда монах нарыл несколько глубоких ям и растянул внутри куски полотна, оторвав их от своей рясы. Ночью на полотне появлялся конденсат, который Джинхэй заботливо сливал в котелок… порой давил рыбу, выцеживая из неё драгоценную влагу. Пару раз крупно повезло, во время ливней, и тогда Джинхэй прилично пополнил запасы, но первое время пил воду из луж… В общем, монах выжил и даже не сошёл с ума. Каждый день он беседовал с драконьим яйцом либо с принцессой, как он назвал женщину в саркофаге. Он много работал, медитировал, добывал воду с пищей, терпел жару и капризы природы. И всё это время ждал. Крохотный островок просматривается целиком — Джинхэй постоянно видел купол, искренне завидуя Николаю, который безмятежно спал. Правда, монах потом признался, что доволен судьбой. Не каждый столкнётся с такими интересными вещами — удивительным саркофагом вместе с хитрым вывертом пространства и времени, когда внутри купола проходят сутки, а снаружи месяц. Жаль, что у них нет под рукой приличной лаборатории, чтобы изучить этот феномен, а может, воплотить в жизнь. Какие заманчивые перспективы для человечества! Пытливый ум, даже в условиях постоянных лишений, не давал покоя монаху. Он всё время размышлял или занимался делом, но ещё с нетерпением ожидал пополнения. Вот-вот вылупится маленький дракон…
Свершилось! На третий день после появления Николая яйцо треснуло, выпустив на свет крохотную беспомощную ящерицу с тоненькими розовыми крылышками. Удивительное создание сразу признало Джинхэя за родителя, а тот был без ума от счастья. Шустрая и любопытная ящерка, а она оказалась самкой, как установил Земноводный, постоянно сопровождала монаха, сидя у него на плечах, либо спрятавшись за пазухой. Ночью она спала на груди доброго папочки, свернувшись калачиком, словно кот, и наслаждалась человеческим теплом. Конечно, периодически она переползала и на Земноводного, но всегда возвращалась к монаху. Забавная чешуйчатая зверюшка очень много жрала, вечно путалась под ногами или сидела на плечах, деловито пихая свой нос куда ни попадя, и быстро росла…
— Цвирк, — раздалось над ухом, а в лицо ткнулась холодная морда драконихи. Она уже прилично подросла и была размером с доброго мейн-куна, есть такая порода крупных кошек. Земноводный недовольно отмахнулся, но назойливая рептилия пронзительно заверещала, размахивая крыльями, и снова вскарабкалась на грудь профессора. — Цвирк! Триу-триш, — ящерка топталась на груди, лезла целоваться и крутилась на месте.
— Да отстань, Синька, — рявкнул Земноводный, легко отдирая дракониху от себя. — Что опять стряслось? Джинхэй, забери свою змею!
Монах назвал детёныша Надеждой, Синьуан на китайском языке. Но профессор особо не церемонился и тут же подобрал подходящее русское слово. Хвостатая малышка не возражала. Синька, так Синька… Тем более, у неё были удивительные ярко-синие глаза, что нехарактерно для рептилий. В целом, она была доброй и непосредственной. Земноводный очень любил эту бестию, но поспать он тоже любил. А что ещё делать на острове, когда быт более-менее налажен? Пошёл третий месяц робинзонады. Погода исправилась, море радует лазурными переливами и свежей рыбёшкой, которую друзья давно научились ловить, изготовив сеть. Над старой джонкой по-прежнему тускло блестит защитный купол, неподалёку в земле покоится загадочная принцесса. Ничего не меняется в жизни… Вот только мешается тут одна наглая дракониха, которая противно стрекочет, требуя к себе внимания, и прыгает перед носом.
Земноводный, кряхтя, вылез из норы и огляделся. Эх, маловато королевство, разгуляться негде! А ведь, действительно, неплохое королевство получилось, есть чем гордиться. Они с монахом давно уже из скитальцев, брошенных судьбой на необитаемый остров, превратились в размеренных поселенцев. Расширили и углубили нору, научились добывать еду, воду… Кстати, о воде! Надо бы проверить ямки. За ночь должно скопиться прилично. Однако ящерка не унималась. Она вертелась под ногами, задирая голову и хлопая крылышками. Слабые у неё пока крылышки, летать толком не умеет, лишь прыгает с бархана на бархан, радостно повизгивая.
Синька побежала к саркофагу, откуда Джинхэй призывно махнул рукой. Земноводный приблизился и лениво взглянул на безмятежное лицо красавицы. Спит, как обычно… Ух, ты! А это что? Зелёные индикаторы, ранее горевшие ровным светом, сейчас быстро, хаотично перемещались, гасли по очереди и вспыхивали вновь. Точно такой же танец огней повторялся и на браслете принцессы.
— Вот. Слежу за ними давно, — не поворачивая головы, обронил Джинхэй и сделал пометку на песке, густо испещрённом какими-то символами. — Скорость резко возросла. Я вычислил интервалы. Где-то через пару часов наступит пик.
— И что произойдёт?
— Интеграция. Приближается поток, но я не могу оценить силу, хотя Синьуан с утра беспокоится. Малышка гораздо талантливей меня, ей можно верить.
— Возвращается душа? — догадался Земноводный. — Дракониха её видит?
— Нет, не возвращается! Это вторжение, — угрюмо пробормотал монах. — Совершенно чужая аура! Боюсь, не справимся!
— Не понял, — насторожился Николай. — Кто сюда лезет?
— Зло, — короткий ответ и тяжёлый вздох.
Земноводный вспомнил свой сон и задумался. Чужаки, значит… наверняка это тцорги! Древние, кровожадные твари придумали новый путь и теперь хотят использовать крутую оболочку. Логично, в принципе. Зачем им обычный человек, когда имеется представитель развитой цивилизации. Наверняка она хранит в себе колоссальные знания, в том числе, о порталах. Аллури ведь утверждал, что тело помнит всё… Аллури! Ну, конечно. Надо выпустить его, пусть разбирается. Обрадованный Николай тут же поделился идеей. Джинхэй выслушал и укоризненно помотал головой:
— Учитель силён, но у него нет подпитки. Он заберёт мою энергию, я не смогу контролировать поток и потеряю Аллури, — Джинхэй виновато улыбнулся и продолжил. — Тут всё сложно… Когда выйдем вдвоём, будем неизбежно драться за тело. А если один пойду, обратно не вернусь.
— Интересные заморочки! Вот же она, готовая лежит! Запустим индуса в эту куклу.
— Не получится, Коля! У саркофага очень мощная защита.
— Ну-ну… Тцорги как-то обходят, — фыркнул Николай. — Им твои защиты не страшны.
— Чужая энергетика! Совсем иные механизмы…
— Хватит! Я пойду, — перебил Земноводный. — Не обсуждается! Сами говорили, что сжёг Маружицкого, — учёный запнулся и поморщился. Всё-таки неприятно осознавать себя убийцей, пусть и случайным…
Между тем монах не стал возражать, даже наоборот. Он усмехнулся и придирчиво посмотрел на друга, обдумывая все варианты:
— Хм… Вполне. Только без Аллури! Иначе уничтожите друг друга… Может, я сам? Отдать тебе кокон?
— А как его держать?
— Вот именно, — раздосадованно протянул Джинхэй и махнул рукой. — Опыта нет, потеряешь энергию… Только удар! Одна надежда на силу.
— Сила есть — ума не надо, — улыбнулся Земноводный и сел на землю. — Будем учиться!
— Хорошая поговорка, надо запомнить, — Джинхэй уселся напротив. — Дай мне руку и закрой глаза…
Началось! Земноводный стоит в поле, над головой чёрное беззвёздное небо, а впереди надвигается мощное, багровое зарево. Джинхэй говорил, что у каждого свои образы, Николай так увидел врага. Монах здесь рядом, а точнее его тело выглядит как массивный молочный шар, в рост человека, внутри которого горят золотистые огни — души верных друзей. Очень сильные, яркие, но помогать не будут. Словно в оправдание, к Николаю протянулась тоненькая, сверкающая нить. Это Джинхэй, выделивший скромный поток энергии для связи. Земноводный с любопытством озирался по сторонам. Бескрайнее ровное поле… Интересно, а какой он сам? Николай вытянул руку и ничего не нашёл. Ну, конечно! Тела-то нет. Оно сегодня бездельничает. Вон, в стороне лежит. Но хоть красивое! Большой и прозрачный шар, такой податливый, тускло поблёскивающий, заманчивый. Так хочется прикоснуться, погрузиться в него. Тело ждёт, зовёт обратно, и это здорово! Только бы не потерять связь, только бы не потерять… Стоп! Рано ещё. Николай сосредоточился, отрешился, лишь краем сознания удерживая образ своего милого, хрустального обиталища. Он туда вернётся, обязательно вернётся, надо только сберечь принцессу — наполовину вросший в землю пустой шар из тёмного зелёного стекла. Дом, который много лет терпеливо ждал свою хозяйку. А сейчас туда лезет огромное, багровое чудище, которое вдруг надвинулось из пустоты. Оно приближается, вытягивает щупальца, нагло обнимает округлые стены, раскачивая шар и пытаясь вырвать его из земли…
«Бей, — внезапно прозвучало в пустоте. — Не жди!»
Джинхэй на страже! Николай опомнился. А как бить? Все уроки вылетели из головы. Правда, и головы никакой нет… Рук и ног тоже.
«Снежное кольцо! Волки! Вспомни своё тело!»
Да, вот оно! Монах учил, что самые простые образы — лучше всего. Не надо думать о фантастических энергиях, нужно оставаться человеком… Хорошо бы с оружием. Тут появился меч! Николай с радостью почувствовал руки, крепко обнимающие рукоять, и моментально вспомнил, как кружился в снежном вихре, сражаясь с чёрными волками. А теперь багровое чудище. Какая разница? Воин захохотал и ринулся в бой…
Не было человека и волков, как в прошлый раз. Николай быстро забылся и потерялся. Над бескрайним полем стремительно летел колючий светящийся шар, атакуя бесформенную багровую тьму. Противники сошлись, и началась Великая Битва сил, где не было победителя, ибо они равны. Яростные клинки из чистейшего света кромсали и пронзали тьму, разрушая её на отдельные клочки. В ответ она коварно отражала выпады, обволакивая лучи, которые без устали вылетали, словно копья. Эти диковинные молнии ломались, превращались в мелкие, сияющие сполохи и тут же исчезали. В один миг противники так тесно сплелись в диком танце, что уже не разобрать — где Свет, а где Тьма. Бурое месиво каталось по полю и стремительно набухало, заполнив пространство. Внезапно произошёл взрыв! Николая отбросило назад, он пришёл в себя, а тьма развалилась на серию рваных кусков. Они начали двигаться, сливаться… И вот уже перед профессором возвышается несколько чудищ, а он всего лишь жалкий, уставший человек, сжимающий меч из последних сил…