{79} с детенышем. Детеныш взглянул наверх, а мать ему и говорит:
– Нехорошо это.
– Что с того, что я взглянул наверх? Я ведь не взобрался на дерево, – ответил детеныш и полез на дерево. Мать опять говорит ему:
– Не надо.
– Что с того, что я взобрался на дерево? Я ведь не сорвал банан, – ответил детеныш и сорвал банан.
– Что ты делаешь?! – воскликнула мать, а он ей в ответ:
– Что с того, что я сорвал банан? Что может со мной случиться, если я его не съел?
Очистил он банан от кожуры, а мать ему:
– Что ты делаешь?!
– Что с того, что я очистил банан? Я ведь не съел его, – ответил детеныш и понюхал плод.
– Что ты делаешь?! – воскликнула мать, а он ей отвечает:
– Что с того, что я понюхал банан? Я ведь не съел его.
Положил он банан в рот.
– Что с того, что я положил банан в рот? Я ведь не проглотил его, – сказал детеныш, проглотил банан и упал на землю мертвый. Куница зарыдала и пошла прочь.
Так поймали вора.
39. Шакал и гамарала.{80}
В одной стране жил гамарала. У него не было быков, чтобы вспахать поле, и поэтому сварил он кирибат и пошел просить кого-нибудь одолжить ему пару волов. По дороге повстречал он двух шакалов.
– Куда идешь, гамарала? – спросили шакалы.
– Иду взять быков, чтобы вспахать поле.
– А что у тебя на голове?
– Сверток с кирибатом.
– Дай нам кирибат, и мы вспашем тебе поле.
– Отлично, – воскликнул гамарала, – ешьте!
Шакалы съели кирибат, гамарала привел их на поле и впряг в плуг. Шакалы долго пытались сдвинуть плуг с места, да так ничего у них и не вышло. Побил их гамарала и бросил в кусты.
На следующий день он опять сварил кирибат и пошел за быками. Повстречались ему еще два шакала.
– Куда идешь, гамарала? – спрашивают.
– Иду за парой быков, чтобы вспахать поле.
– А что у тебя на голове?
– Коробка с кирибатом.
– Дай нам кирибат, и мы вспашем тебе поле.
– Вчера я был настолько глуп, что накормил кирибатом пару шакалов.
– Это были шакалы из касты баклажанов. А мы – цветущие шакалы из касты слонов{81}, – ответили шакалы.
– Ну, ладно, – согласился гамарала и дал шакалам кирибат. Привел потом он их на поле и впряг в плуг. Попробовал он пахать на шакалах, но они не смогли сдвинуть плуг с места. Побил их гамарала и бросил в кусты. А там все еще лежат вчерашние шакалы и стонут. Эти тоже легли рядом с ними.
А один шакал пошел к одичавшему коту и спросил:
– Наставник, как бы мне поесть кирибата?
– Спрячься возле вязанок хвороста.
Шакал спрятался за вязанками и подождал, пока жена гамаралы вышла из дома. Тогда кот велел шакалу войти в дом. Шакал вошел в дом и спрятался под крышей. Кот вошел вслед за ним и принес шакалу немного кирибата в скорлупе кокосового ореха. Уселись кот с шакалом под крышей, и скоро настал вечер.
Вечером шакалы вышли на рисовые поля и завыли. Шакал и говорит коту:
– Наставник, по закону моей религии я должен молиться{82}.
– Да ты что! – воскликнул кот. – Они убьют и тебя, и меня.
В полночь шакалы на рисовых полях опять завыли. Шакал и говорит:
– Наставник, я должен исполнять предписания моей религии. Я больше не могу терпеть.
– Они разобьют нам головы, – сказал кот, но шакал завыл: «Хоккие!»
Гамарала проснулся, увидел шакала и прибил его насмерть.
40. Про иволгу.{83}
Жила когда-то иволга – красивая птичка с прекрасными желтыми перьями. Она очень гордилась своей внешностью.
Однажды иволга подумала: «Я красивей других птиц. Мои перья золотого цвета. Надо бы мне найти такую пищу, чтобы тоже была золотого цвета». Искала она, искала и увидела на дереве кос спелый плод. На ветку дерева уселась ворона и принялась клевать этот сладкий плод. Иволга подождала, пока ворона улетит, и тоже взяла в клюв кусочек мякоти. Перелетела на другое дерево, посмотрела на свою добычу и рассмеялась:
– Наконец-то у меня есть пища, подходящая мне по цвету. Спелый кос золотого цвета, и я тоже золотого цвета.
Запела иволга веселую песенку и стала высокомерно оглядываться вокруг. И тут она увидала росшую неподалеку кокосовую пальму с оранжевыми плодами{84}. Опять рассмеялась иволга:
– Плоды золотые, цветы золотые, побеги золотые. Это самое подходящее место для того, чтобы я съела там свою золотую добычу.
Перелетела иволга на кокосовую пальму, уселась на черешке листа и стала есть кос. В это время пролетал мимо коршун. Увидел он иволгу, схватил ее и снова взмыл в небо. Тут иволга ему и говорит:
– Это наказание за мое высокомерие. Отнеси меня еще повыше, коршун.
Коршун не обратил никакого внимания на слова иволги, уселся на высокое дерево и съел ее.
41. Несчастные птенцы.{85}
В одном лесу жили голубь с голубкой. Они свили себе гнездо на скале, и скоро голубка снесла два яичка. Стала она высиживать яйца, и через несколько дней вылупились из них два птенчика. Голубь с голубкой стали любовно заботиться о своих неоперившихся птенцах. Неоперившиеся – значит такие, у которых еще не выросли перья. Они летали в лес и приносили своим птенчикам ягодки, зернышки, червячков.
Однажды прилетел голубь в лес на поиски пищи и увидел, что на дереве ми распустились цветы. Много цветов лежало и под деревом. Голубь подумал: «Когда настанет месяц иль{86} и зарядят дожди, из дому даже носа не высунешь. Если сейчас перенести все цветы к дому и сохранить их до ненастных дней, то можно будет прокормиться без забот». Стал он летать туда-сюда и за несколько раз перенес все цветы к дому и сложил их на скале.
Когда голубь с голубкой опять отправились в лес за пропитанием, они сказали детям:
– Дети, пока мы не вернемся, вы должны хорошенько охранять эти цветы.
– Хорошо, – ответили оба птенчика и остались дома присматривать за цветами.
Вскоре стало сильно припекать солнце, от его лучей скала сильно раскалилась, и все цветы высохли. Такими они стали маленькими, что и разглядеть их стало невозможно. Когда голубь с голубкой вернулись домой, они увидели, что цветы куда-то исчезли.
– Это вы съели цветы? – спросили они детей.
– Нет, мы не ели, – ответили те.
– Кто же, кроме вас, мог их съесть? – рассердились голубь с голубкой и, не в силах сдержать гнев, ударили обоих птенчиков о камни и убили их.
От такой несправедливости резной каменный трон бога Шакры сильно накалился. Шакра взглянул своим всевидящим оком на землю и увидел, что произошло. Тогда он пролил на землю дождь, высохшие цветы напитались водой, посвежели и покрыли всю скалу.
Увидев цветы, голубь с голубкой поняли, что они натворили: не разобрались толком и сгоряча убили своих детей. Заплакали они и запричитали: «Ах, детки наши маленькие!»
С тех пор и по сей день голуби кричат: «Пубборун путе, кутурум путе, ку!{87} Бедные маленькие птенчики!»
Об этом есть четверостишие:
Из лесу принесли цветы и на скале сложили.
От зноя высохли цветы, тогда детей убили.
Бог Шакра, это увидав, пролил на землю дождь.
Заплакали родители, но деток не вернешь.
42. Вошь и клоп.{88}
В постели одного царя долгое время жила белая вошь. Она пряталась в белых простынях, а когда царь ложился на кровать и крепко засыпал, вошь выбиралась наружу и сосала его кровь. Ни разу она царю не попалась и жила счастливо.
Однажды забрел на царскую кровать клоп, который шел куда-то по своим делам. Вошь, лишь только его заметила, сказала:
– О, клоп, исполненный всяческих добродетелей! Быстрее уходи отсюда, пока тебя никто не заметил.
А клоп ей и отвечает:
– О, вошь, исполненная всяческих достоинств! Почему ты так со мной разговариваешь? Разве подобает выгонять гостя из дому сразу после того, как он пришел? Ведь будь я самое никудышное существо в мире, все же следовало бы спросить, что меня сюда привело.
– Ну, хорошо, говори, что тебя сюда привело, – сказала вошь.
– О, вошь, исполненная достоинств! – ответил ей клоп. – Все мы живем потому, что едим, и какой бы ни была наша еда, горькой ли, едкой ли, кислой ли, но есть-пить все равно надо. А ведь каждый из нас хочет чего-нибудь послаще. Уж сколько времени я только и делаю, что сосу кровь у самых разных людей, но вот царской крови мне пробовать не доводилось, я и подумал: «Может быть, вошь позволит мне остаться на несколько дней, и попью я царской кровушки в свое удовольствие». Если уж не на несколько дней, так позволь мне остаться только сегодня. Я хочу попробовать, сладкая кровь у царя или нет, а если ты собираешься оставить меня голодным, то это будет дурно с твоей стороны, потому что я уже несколько дней ничего толком не ел и не пил. Да и вообще, несправедливо это, что ты одна пьешь царскую кровь.
– На мое горе пришел ты сюда, о, исполненный достоинств! – сказала ему вошь. – Сказано ведь, что сочувствие к тем, кто говорит неподобающее, есть признак вырождения. Для нас обоих будет лучше, если ты тотчас же уйдешь отсюда, не задерживаясь долее. Ведь я сосу кровь у царя только после того, как он крепко уснет, и сосу очень осторожно, понемногу. А ты такой прожорливый – только царь придет и ляжет на кровать, ты в него тут же и вопьешься.
Выслушав ее, клоп сказал:
– Нет, я не стану так делать. Я только попью немного крови, пока живот не наполнится.