– Для одного богача, – ответил слуга.
Гамарала согласился продать лошадь за пятьдесят масуранов, слуга заплатил и получил лошадь. Тогда он дал человеку, который показал ему дорогу, еще один масуран и пустился в обратный путь. Тот человек сначала сопровождал слугу с лошадью, но потом отстал, и слуга повел лошадь в свою деревню в одиночестве.
Долго шел он, и застала его в пути ночь. «Я не смогу идти дальше в темноте, – подумал слуга. – Надо бы мне устроиться где-нибудь на ночлег». Стал он искать, где бы переночевать, и увидел пресс для выжимания масла, а рядом с ним навес. «Вот это мне подходит», – подумал слуга, привязал лошадь к прессу, а сам пошел в деревню, поужинал, вернулся и лег спать под навесом. Он так устал после долгого путешествия и покупки лошади, что мгновенно уснул крепким сном.
Утром на рассвете проснулся владелец пресса и увидал, что к прессу привязана лошадь. «Наверное, ночью пресс родил лошадь», – подумал он, увел лошадь и привязал ее возле своего дома.
Проснулся слуга, смотрит, а лошади нигде нет. Пошел он ее искать, долго искал и, наконец, увидел ее возле дома хозяина пресса. Сказал слуга жителям дома:
– Вчера вечером я привязал лошадь к прессу для выжимания масла и лег спать. Наверное, она отвязалась и пришла сюда.
Собрался было он увести лошадь, как вдруг прибежал хозяин дома и закричал:
– Что такое? Да разве для тебя мой пресс родил этой ночью лошадь?
Отобрал он у слуги лошадь и отругал его. «Если так пойдет дело, то я не смогу привести лошадь моему хозяину», – подумал слуга и пошел в суд. Приходит и жалуется судье:
– Я купил лошадь для одного богатого человека из нашей деревни. Ночью, когда стемнело, я привязал лошадь к прессу для выжимания масла, а сам лег спать. Утром просыпаюсь, открываю глаза, а лошади нет. Пошел я ее искать, искал, искал и увидел, что она привязана около дома хозяина пресса. Пришел я туда и говорю: «Эту лошадь я ночью привязал, а она отвязалась и пришла сюда». Только хотел я ее увести, как вдруг прибегает хозяин дома и кричит: «Эту лошадь нынче ночью родил мой пресс. Как она может тебе принадлежать?» Обругал он меня и прогнал.
Закончил слуга свой рассказ, а судья и говорит:
– Ну что ж, если пресс родил лошадь, то лошадь должна принадлежать хозяину пресса.
Нечего было делать слуге, даже пожаловаться некому. Заплакал он и пошел по дороге, приговаривая:
– Что же мне теперь делать? Нет у меня ни денег, которые дал мне хозяин, ни лошади, которую я на них купил. Что я скажу ему, когда вернусь домой с пустыми руками? Что же мне делать?
А в это время шел по той же самой дороге шакал. Услыхал он его причитания и спрашивает:
– Что это ты такой расстроенный?
– Да что толку мне тебе об этом рассказывать? – отвечает слуга. – Разве этим делу поможешь?
Но шакал не отступал:
– Нам все равно по пути. Так расскажи, что случилось. Мне ведь приходилось выпутываться из очень трудных положений. Порой я попадал в окружение целых полчищ огородных пугал. Ничего плохого не случится, если ты мне расскажешь. Глядишь, я и придумаю что-нибудь.
Тогда слуга рассказал шакалу все: как хозяин дал ему деньги, как он пошел за лошадью, как пришел в другую страну, как купил лошадь за пятьдесят масуранов, как лошадь пропала, как хозяин пресса заявил, что пресс родил лошадь, и что на это сказал судья. Когда слуга кончил, шакал сказал:
– Все это очень глупо. Но ничего, я помогу тебе. Только и ты должен мне помочь. Пойди к судье и снова подай ему жалобу. Скажи, что пресс не рожал лошадь. Скажи, что ты сам привязал лошадь к прессу, а хозяин пресса отвязал ее и увел. Скажи, что у тебя есть свидетель, который может это подтвердить. Попроси судью позвать меня, и пусть он вынесет приговор после того, как я дам показания.
Слуга согласился, пошел к судье, поклонился ему и отошел в сторону.
– Зачем ты опять пришел? – опросил судья.
– Пресс для выжимания масла не рожал лошадь, – ответил слуга. – Хозяин пресса забрал мою лошадь и привязал ее возле своего дома. У меня есть свидетель, который может это подтвердить. Преподобный, выслушайте моего свидетеля и вынесите новый приговор.
– Хорошо, – ответил судья, – а кто твой свидетель?
– Мой свидетель – шакал, – сказал слуга.
Судья послал гонца к шакалу и велел ему явиться в суд и дать показания. Но в этот день шакал не явился. На следующий день судья снова послал гонца к шакалу, но тот опять не явился. На третий день судья опять послал гонца, и шакал пришел в суд.
– Знаешь ли ты, зачем тебя вызвали? – спросил судья.
– Да, преподобный, знаю, – ответил шакал.
– Почему же вчера ты не явился в суд? – спросил судья.
– Вчера я увидел небо, поэтому не пришел, – ответил шакал и зевнул.
– А позавчера почему ты не пришел, когда я послал за тобой гонца? – снова спросил судья.
– Позавчера я не пришел потому, что в тот день я увидел землю, – ответил шакал и опять зевнул.
– Ну, а почему ты пришел сегодня? – спросил судья.
– Сегодня я пришел потому, что увидел огонь, – ответил шакал.
– А почему же нельзя было прийти, когда ты увидел небо? – снова спросил судья.
– Ах, преподобный, небу нельзя верить, – ответил шакал. – То из него идет дождь, то светит солнце. Поэтому я и не пришел.
– Ну, хорошо, а почему нельзя было прийти, когда ты увидел землю? – спросил судья.
– Да ведь ей тоже нельзя верить, преподобный. На земле тут ямы и канавы, там горы и холмы, а кое-где вода. Поэтому я и не пришел, – ответил, позевывая, шакал.
– Ну, а сегодня ты почему пришел? – спросил судья.
– Сегодня я увидел огонь, преподобный, поэтому и пришел. Ведь если в доме разведен огонь, то сторожить дом необязательно, вот я и не стал сторожить свой дворец. Огню можно верить. Вот почему я пришел, – ответил шакал и широко зевнул.
Судья рассердился, что шакал постоянно зевает, и спросил:
– Послушай, шакал, а почему ты все время зеваешь?
– О, преподобный, да будет так, что через пять тысяч лет вы станете Буддой! – ответил шакал. – Мне сегодня очень хочется спать.
– Почему это, бола? – спросил судья.
– Всю ночь я не спал и смотрел, как рыбы играли на берегу, – они выбрались из воды на сушу, разбились на две команды и играли вон на той равнине. Вот поэтому мне и хочется спать, – ответил шакал.
Судья страшно рассердился и приказал своим слугам:
– Поколотите этого шакала и выбросьте его на улицу.
Шакал молитвенно сложил лапы и униженно спросил судью:
– О, преподобный, да будет так, что через пять тысяч лет вы станете Буддой! В чем моя вина?
– Да где ж это видано, чтобы рыбы вылезали из воды на берег и играли на суше? – спросил судья.
– Позвольте, преподобный, – возразил шакал, – а где это видано, чтобы прессы для выжимания масла рожали лошадей?
Судье стало стыдно, гнев его остыл, и он приказал хозяину пресса вернуть слуге лошадь. Получив лошадь, слуга ушел восвояси.
47. Обезьяна и птица ткачик.{94}
Жили в лесу обезьяна и птица ткачик. Однажды обезьяна забралась на дерево, где жила птица ткачик, и тут началась сильная буря. Птичка спряталась в своем уютном гнездышке и ничуть не намокла, а обезьяна сидела на ветке дерева и промокла насквозь. Птица ткачик ей и говорит:
– Почему такое сильное существо, как ты, наделенное руками и ногами, мокнет под дождем? Я такая маленькая птичка, и то у меня есть уютное гнездышко, где я могу переждать непогоду. Ни одна капелька дождя не попадет в мое гнездышко. Если бы я была такой же большой и сильной, как ты, я бы построила себе хороший дом.
Обезьяна рассердилась.
– Какое тебе до этого дело? – сказала она и разрушила гнездышко птички.
Птица ткачик пошла к царю обезьян и подала жалобу. Царь повелел схватить обезьяну. «Если они меня схватят, то наверняка убьют», – подумала обезьяна и спряталась. Потом она сорвала кос и пошла к царю. Царь приказал привести птичку, чтобы выслушать и ее. Выяснив, как было дело, он решил, что обезьяна виновна. Тогда обезьяна говорит царю:
– Дело близится к концу. Не посмотрит ли великий государь мне за спину?
Царь как раз собирался вынести приговор и смотрел по сторонам. Увидев, что обезьяна держит за спиной кос, он подумал: «Она принесла этот плод для меня» – и сказал птичке:
– Виновна ты. Промокает она под дождем или нет, не твое дело.
Рассудив так, царь прогнал птицу ткачика. Обезьяна дала царю кос и тоже ушла.
В те времена звери умели разговаривать.
48. Как попугай вынес приговор.{95}
Рассказывают, что в одной стране жил царь. У него не было царицы, и царь вступил в связь с вдовой. Каждый день он давал ей пятьсот масуранов.
Однажды какой-то человек решил договориться с этой женщиной, пришел к ней и сказал:
– Послушай, каждую ночь я разговариваю во сне с тобой о своих сомнениях.
– Ну, раз так, – ответила женщина, – то раздобудь пятьсот масуранов и приходи, мы с тобой о многом побеседуем.
Тот раздобыл пятьсот масуранов и на следующий день принес их женщине; она спрятала их в доме и сказала:
– Мы ведь и так уж разговариваем с тобой во сне, ведь это все равно, что беседовать наяву. Наша беседа окончена, уходи.
Ни масураны она ему не вернула, ни поговорить не захотела. Прогнала его женщина, и пошел он к царю с жалобой. А царь сам состоял в связи с этой женщиной, поэтому, выслушав, в чем дело, он вынес приговор в ее пользу и отклонил жалобу мужчины.
Во дворце царя жил попугай. Он слышал приговор и сказал царю:
– Почему женщина выиграла дело? Ведь разговаривать во сне – это все равно, что видеть отражение в воде.
Попугай разъяснил царю, как надо было поступить, и тот приказал вернуть масураны мужчине.
Женщина затаила злобу на попугая. Однажды схватила она его, дала дочери и сказала: