е обороняли. Персиваль предвидел, что остров все равно долго не продержится, а поэтому не направил на него сколько-нибудь значительных сил. К тому же остров почти целиком состоял из твердой скалистой породы. Прежде здесь добывали бокситы. На острове имелись несколько орудий и рота солдат, ожидавших противника в углублениях скал, С острова открывался прекрасный обзор военной базы Чанги с ее обширными казармами и военными складами, а также военно-морской базы Селетар.
Итак, вечером 7 февраля солдаты дивизии императорской гвардии высадились на берегу Убина, в то время как орудия держали его под дождем снарядов. Оборонявшиеся сразу же запросили Персиваля о помощи. Тот отдал артиллерии приказ взять под обстрел пролив между Убином и Джохором, но запоздалый, и к тому же сравнительно слабый, огонь не задержал высаживающихся японцев.
Ночь прошла в различных маневрах по высадке десанта, а потом японцы быстро справились с гарнизоном скалистого острова. Они подтянули легкие орудия, которые сразу же начали обстреливать Чанги. К утру к ним присоединились еще три десятка полевых орудий среднего калибра, двенадцать легких гаубиц и четыре тяжелые мортиры. Таким образом восточная часть острова Сингапур совершенно неожиданно оказалась под сильнейшим артиллерийским огнем. При этом артиллеристы Нисимуры так умело рассредоточили огонь по Сингапуру, что у английских артиллерийских наблюдателей сложилось впечатление, будто это обычная пристрелка по новой цели. Отсюда Персиваль заключил, что начался первый акт артиллерийской подготовки к высадке на Сингапур, что там, где сейчас ведет огонь одно орудие, во время высадки окажутся десятки новых. Он не разгадал обманного маневра японцев, хотя собственные разведчики довольно точно предсказали ему, где именно будет предпринята высадка.
Отвлекающий маневр около Убина, закончившийся к утру 8 февраля, вполне удался, и Ямасита был очень доволен. 8 февраля агенты шпионской сети, контролируемой майором Ленда, донесли с самого Сингапура, что англичане переместили орудия в восточную часть острова, где стояли лучшие войска Персиваля.
Вечером 8 февраля Ямасита отдал приказ нанести главный удар. В течение целой недели части 5-й и 18-й дивизий тайно сосредоточивались в лесах Джохора; их пополняли людьми, инспектировали, снабжали по растянутым коммуникациям оружием и боеприпасами. Они были хорошо оснащены переправочными средствами — от крупных моторных лодок до крошечных плотов. На плот солдат мог погрузить оружие и боеприпасы, а сам, плывя сзади, толкать его к вражескому берегу.
Весь день японские самолеты интенсивно бомбили позиции австралийцев в западной части острова. С полудня японская артиллерия настолько усилила свой огонь, что буквально перепахала позиции австралийцев. С наступлением темноты японские части сосредоточились в джунглях на тропах, ведущих к побережью. Примерно до одиннадцати часов вечера они форсированным маршем шли на юг и достигли побережья. Затем четыреста пятьдесят японских орудий внезапно открыли массированный огонь по всей линии западного берега Сингапура. Под этим губительным огнем взлетали на воздух кое-как оборудованные дзоты, превращались в клочья проволочные заграждения. Австралийские солдаты прятались в любое углубление, лишь бы пережить убийственный обстрел. Гордон Беннет приказал оборудовать прямо на берегу цепь пулеметных гнезд; теперь, почти все они были разбиты. То же самое произошло и с прожекторами.
Первая волна японцев, начавшая около полуночи форсировать Джохорский пролив, насчитывала около четырех тысяч человек. Как только моторные лодки, плоскодонки, плоты и другие переправочные средства, частично самодельные, достигли берега Сингапура, артиллерийский огонь внезапно прекратился. Каждый из солдат был уверен, что теперь австралийцы возьмут пролив, кишевший лодками противника, под сильный артиллерийский обстрел. Но прошло очень много времени, пока плохо работавшая связь австралийцев передала своей артиллерии приказ открыть огонь. Телефонные линии были выведены из строя, а радио Персиваль запретил использовать, чтобы японцы не смогли подслушать переговоры. Таким образом связь ограничивалась сигнальными ракетами и посыльными. Только после того как целая рота японцев закрепилась на берегу, австралийская артиллерия наконец открыла по Джохорскому проливу редкий огонь.
Но к этому времени штурмовые группы японцев уже пробивались на юг через разбитые береговые укрепления, через разорванную колючую проволоку и перепаханные окопы. Главное направление удара высадившихся войск проходило между Путри-Нарроуз и устьем бухты Кранджи — напротив того самого места, где разведывательная группа Беккера обнаружила новые просеки сквозь джунгли.
После того как японские войска прочно закрепились на острове, Персиваль приказал нескольким мелким судам, еще находившимся у западного побережья Сингапура, войти в Джохорский пролив. Они атаковали переправлявшихся японцев, но с незначительным успехом. Австралийским артиллеристам удалось поджечь один японский транспорт, груженный боеприпасами. От взрывов какое-то время над водой было светло, как днем. Затем японцы подбили английское судно береговой охраны. Поспешившие сюда по приказу Персиваля другие корабли тоже отошли с повреждениями.
В эти первые утренние часы Крис Беккер лежал в окопе на левом берегу бухты Кранджи и вел огонь по наступающим японцам. Рядом с ним сапер его подразделения выпускал одну за другой ракеты, чтобы осветить цель. Беккер не слышал, как неподалеку от него разорвался снаряд. Взрыв оглушил его, но осколки не задели. Сапер был убит. Беккер оттащил его. В это время падающие комья земли почти засыпали Беккера, но он этого не почувствовал, так как потерял сознание.
Генерал Ямасита стоял на своем командном пункте, в стеклянной башне дворца джохорского султана, и в бинокль разглядывал затянутый пеленой дыма берег. Никакого сомнения: высадка удалась. Первые лодки уже возвращались через пролив, чтобы взять новых солдат. Сингапур являл собой зловещую картину. Темнота ночи вновь и вновь озарялась разрывами снарядов, но яркая вспышка тут же гасла в тяжелом черном чаду, повисшем над островом. Трассирующие пули и снаряды прошивали ночную тьму волшебными светящимися нитями. Донесения, поступавшие к Ямасите, сообщали об отчаянном сопротивлении австралийцев, но они были не в состоянии противостоять массированному натиску двух японских дивизий,
Ямасита ждал, вновь и вновь поглядывая на часы. Вокруг стояли высшие офицеры его штаба. Все самое необходимое для переправы они уже сложили. У берега Ямаситу ожидала трофейная моторная лодка. Вдруг юн поднял руку и показал на Сингапур. С лица его сошло напряженное выражение. Офицеры тоже взглянули в свои бинокли на остров. В этот момент с захваченного японцами берега взлетели снопы синих ракет — условный сигнал: высадка удалась, части продвигаются в глубь острова.
— Переправляемся! — отрывисто приказал Ямасита, надвинул кепи с козырьком и стал спускаться по металлическим ступеням. Через несколько минут автомашина доставила его к берегу, он пересел в ожидавшую его моторную лодку, и та понеслась через Джохорский пролив.
Тем временем японцы уже полным ходом вели эвакуацию местного населения из прибрежной полосы. Сотрудники японской тайной полиции следили за проведением этой операции. Солдаты гнали тысячи малайцев, китайцев и тамилов[19] на север. Путь в двадцать километров они должны были проделать за один день. Тот, кто не мог идти, больные и увечные, остались в селениях; после ухода остальных жителей их тут же расстреляли. Эвакуация местного населения вряд ли была вызвана военной необходимостью. Скорее, Ямасита хотел создать легенду, будто японские войска заботятся о благе малайского населения. Но расстрел больных и инвалидов разоблачил лицемерный миф.
В обширном парке султанского дворца, недалеко от теннисных кортов, стоял небольшой павильон для гостей. Он состоял из салона, бара и нескольких небольших комнат. После того как дворец был занят штабом Ямаситы, сюда переселился сам султан. Этому пожилому человеку в черном кепи Ямасита предоставил два военных грузовика и трофейный английский «моррис», которые должны были доставить султана во временное убежище — на одну из каучуковых плантаций неподалеку от Кота-Тингги, по дороге в Мерсинг, Но султан не торопился. Сейчас он сидел в одной из элегантно обставленных комнат павильона и беседовал с майором Асидой. На маленьком столике был сервирован чай. Султан предложил японскому офицеру печенье. Тот поблагодарил и сказал:
— Ваше высочество, надеюсь, всегда будет помнить, что содержание нашего разговора должно остаться между нами.
Султан кивнул. Нет, он не станет неосторожной оглаской ставить на карту свое будущее. Но у него есть приближенные, он хотел бы посоветоваться с ними. Султан заверил Асиду, что все останется в тайне.
Асида с трудом удержался, чтобы не выразить сомнение.
Японской секретной службе уже давно были известны антибританские настроения султана. К тому же в последние месяцы перед нападением на Малайю стало известно, что он одобрял пропагандировавшийся японцами план «Великоазиатской сферы взаимного процветания». Английские газеты реагировали на это весьма кисло, но до конфликта между англичанами и султаном дело не дошло. И вот теперь Япония стала хозяином Малайи. Местных политиков, выступавших на стороне Японии, секретная служба вознаграждала золотом. Султан может играть важную роль в оккупационной политике. Все говорило за то, что он готов на это. Асида, за четверть часа не съевший ни одного печенья и не выпивший ни глотка чая, встал. Султан с удивлением констатировал, что японец соблюдает правила вежливости. «Образованный варвар», — подумал он.
— Я был бы вам очень обязан, если бы эвакуация не затянулась, — сказал султан.
Асида поклонился:
— Ваше высочество в ближайшие дни получит от меня известие. Я сделаю все необходимые распоряжения. Ваше имущество будет охраняться военной полицией, пока вы не вернетесь.