– Ты-то зачем упал? – удивился я.
– Это ты упал, а я аккуратно съехал, – парировал Рой. – Вдруг тебе помощь нужна.
Меня это несколько ошарашило. Я даже не спросил, почему он прыгнул следом, а не связался по коммуникатору.
– Эй, вы там живы? – раздался в наушниках обеспокоенный голос Эвы.
– Спуск прошу считать успешным, – весело ответил я, оправившись от удивления. – Лишь лёгкая контузия. Вы там прыгать за нами не собираетесь?
– Нет. Зачем? – спросила Эва. – Я же слышу, что с вами всё в порядке.
– Только не подходите к краю, – с наигранным спокойствием сказал Рой. Он, видимо, не подумал о внутренней связи.
– Я далеко стою. А Чан за верёвкой пошёл.
– Ясно, – вздохнул Рой.
Про его инструкции, похоже, все забыли. Про здравый смысл – тоже: ходить поодиночке действительно опасно. Это не Земля, а мы не туристы.
– Иди с Чаном, – приказал Рой. – И держитесь вместе.
– А как же вы?
– Мы справимся, – это ответил уже я.
Рой помог мне встать. Коленка болела, но я даже не хромал. Мы решили осмотреть пещеру, раз уж так вышло. Никто и подумать не мог, что нам понадобится альпинистское снаряжение.
– Я прыгнул, потому что не было времени связываться по рации, – пояснил Рой. Он освещал фонариком свод пещеры и не смотрел на меня. – Если бы у тебя треснул шлем…
– Здесь есть воздух. Да и скафандры эти не убиваемы.
Если бы упал без защитного костюма, к ушибу прибавилось бы несколько переломов.
Я освещал свою часть пещеры и тоже не смотрел на Роя.
– Кто знает, можно ли здесь дышать, – сказал он. – Эти тесты на «МИРе» не дают ничего. А я в ответе за всю группу. Нельзя было тебя к краю подпускать.
Да и мне не стоило так близко подходить, отвлёкся на дыру эту и шутки неуместные. Чуть не разбился по собственной глупости и остальных мог подставить. Но вместо стыда и извинений:
– Ты же меня ненавидишь, – буркнул я, не подумав. Хорошо хоть не спросил, зачем он беспокоится о каком-то Везунчике.
– Что?.. – удивился Рой. – С чего ты…? Какое это вообще имеет отношение?
Он вздохнул, задумался на секунду и сказал:
– Мой дед был бизнесменом. Всегда говорил «Вражда враждой, а деньги общие». – На последней фразе он поменял интонацию. Наверное, попытался изобразить деда. – Считал, что ради дела можно забыть о разногласиях и работать с тем, кто не нравится. Никто ж не заставляет с ним дружить. Мне всегда казалось это лицемерием. Но дед прав. Если цель того стоит, надо попытаться найти общий язык.
Я молчал. Просто водил фонариком по пещере и вдруг наткнулся на что-то непонятное.
– Ты в моей команде, – продолжал Рой. – Не имеет значения, как мы друг к другу относимся.
Я всё ещё молчал. Смотрел на стену, не отрываясь.
– Да и я тебя не ненавижу. Просто не понимаю, – говорил Рой. – Ты вечно недоволен, считаешь, что тебя не принимают, ведь ты один из победителей лотереи и не относишься к «МИРу» серьёзно. Но мы все наравне. У нас общее дело.
«Везунчики» – это придумали мы с Иваном. На самом деле, их называли «Lottery winner». Мне это никогда не нравилось. «Победитель лотереи» – так говорят, когда объявляют результаты розыгрышей. «Кофеварка уходит Петру Петровичу в Хабаровск! Отправка за счёт получателя».
Но сейчас это меня интересовало меньше всего. Я смотрел на стену пещеры и не мог поверить своим глазам.
– Эва будет счастлива, – сказал я.
Рой подошёл и тоже подсветил стену фонариком. На ней виднелись серо-зелёные полосы, чем-то напоминающие плесень.
Я сообщил по коммуникатору о находке. Эва была не просто счастлива: она радостно взвизгнула, но быстро взяла себя в руки.
Мы с Роем, не сговариваясь, решили забыть о его «приступе откровенности». Я всё равно не знал, что ответить.
Обследовали каждый уголок пещеры, нашли ещё и синие пятна «плесени» – настолько маленькие, что мы их с трудом заметили. Благо Чан принёс не только верёвки, лебёдку и крюки, но и другое оборудование.
Никто уже не вспоминал, что надо связаться с «МИРом».
Эва подошла ближе к стене с зелёными полосами.
– Это не плесень, – сказала она.
Я слышал, как в её шлеме щёлкает переключатель гибридного зума. Рация странно искажала низкочастотные звуки.
– Это другие микроорганизмы, – заключила Эва. – Похожи на цепочки бактерий. Бацилл. Но в то же время не похожи… Очень много в одном месте, вот и кажется, что это плесень. Точно сказать не могу, в шлеме зум плохой. Нужны образцы. Как на них беспилотники не наткнулись, не понимаю.
Она достала из сумки на поясе стальные пробирки и скребок.
– Ты их всё время с собой носила? – удивился я. Неужели ещё остались люди, которые пользуются такими допотопными инструментами? На шаттле есть экстрактор образцов, но его бы не получилось незаметно прикрепить к скафандру.
– Так пригодилось же, – уклончиво ответила Эва. Наверное, втайне рассчитывала найти хоть что-то живое.
Она соскребла немного породы с синими и зелёными пятнами. Пробирки продержались не долго: в них появились маленькие дырочки.
– Бракованные? – тихо спросил я. Хорошо, что этот глупый вопрос не услышали.
– Лучше их пока не трогать, – предложил Рой. – Не знаю, что это за «бактерии», но…
Эва казалась потерянной.
– Может, они выделяют вещества, которые вступили в реакцию с… Или… Есть идея!
Она побежала к склону и быстро забралась по верёвке, забыв о карабинах и лебёдке. Я вообще не понял, как у неё это получилось. Защитный костюм не такой уж лёгкий, а Эва миниатюрная девушка всё-таки…
Рой вздохнул и сказал:
– Чан, иди за ней.
Я знал, что он думает: «Просил же поодиночке не ходить. Почему всем плевать на инструкции?» Потому что надо было приказывать, а не просить. Или набрать другую группу – без Везунчиков и женщин. Это важное задание, а не весёлая прогулка. Нужна команда получше.
Эва принесла ещё какие-то колбы. Наверное, хотела попробовать с другим материалом. Я не следил за тем, что она делает, решил ещё раз осмотреть пещеру.
Отправил сообщение на «МИР», как только мы вернулись на шаттл. На связи по-прежнему был Иван, он не стал возмущаться из-за того, что мы упали в яму без разрешения. Но нагоняй мы всё равно получим.
Высадка себя оправдала. Теперь дело за биологами, Эве явно хотелось как можно быстрее попасть в лабораторию. Мы собирали оборудование в хорошем настроении. Почти подготовились к отлёту, когда Чан сказал:
– Посмотрите наверх.
Я знал, что от этого будут болеть глаза, но рефлекторно вскинул голову.
По небу с нескольких сторон расползались «пятна»: синие, зелёные, фиолетовые, красные, жёлтые. Напоминало разноцветное море, только гораздо ярче. Будто кто-то уронил коробку с гуашью и она медленно растекалась.
– Что это? – спросил Рой.
– Бактерии, – прошептала Эва. – Зелёные и синие – точно те бактерии. Но в таком количестве…
Как она их увидела отсюда?
– Надо уходить, – спокойно сказал Чан.
Никто не спорил.
Предупреждение от «МИРа» пришло, когда шаттл уже взлетел.
– Наверное, вы сами уже видите, – дрожащим голосом говорил Иван. – Оно расползается по всей планете. Не знаю, что это, но уносите оттуда ноги.
Последнюю фразу он сказал по-русски.
Благо на шаттле стояли компенсаторы инерции, иначе нас бы раздавило на такой скорости.
Вокруг буквально сгущались краски. Среди них блестели пятна света. Те самые «отражатели» на небе.
– Так это тоже бактерии, – прошептала Эва. – Там, наверху… Мы же брали пробы воздуха…
– Разбираться будем потом, – сказал Рой. – Пролетим сквозь них. Шаттл же гермети…
Его прервала сирена.
– Нарушена герметичность корпуса. Нарушена герметичность корпуса, – повторял металлический голос из динамиков.
Эва прижала руку ко рту. Точнее, к шлему.
– Чан, что случилось? – спросил Рой.
– Нарушена герметичность корпуса, – ответил Чан.
– Это я и так понял. Почему она нарушена?
– Бактерии, – сказала Эва, чуть не плача. – Пробирки… Они же…
– Сажай шаттл! – скомандовал Рой.
– Но… – попытался возразить я.
– Сажай! – повторил Рой. – Мы не долетим с дырой в обшивке.
Корпус не сильно пострадал, но мы действительно не долетели бы.
– Повреждён левый борт, зацепило двигатель, кабина и грузовой не пробиты, – сказал я после беглого осмотра. – Сейчас починю. – И пошёл за инструментами.
Мне не хотелось думать о том, что происходит, я мысленно утонул в работе. Пока в корабле сквозняк, прятаться в нём бесполезно.
Теперь на Серебрянке наступила ночь, нас спасали только прожекторы шаттла. «Отражатели» на небе больше не сияли, они выплывали и сразу же скрывались во тьме.
Связаться с «МИРом» не получилось: это облако «гуаши» рассеивало сигнал.
Пока я занимался двигателем, остальные проводили разбор полётов.
– Они жили внутри, – шептала Эва. – В камнях. В планете.
– А сейчас-то что с ними произошло? – спросил Рой. – Как они вообще наверху оказались? Почему ни один прибор их не обнаружил?
– Так много. – Эва будто находилась в трансе. Она сидела на небольшом валуне, беспомощно поджав ноги. – Как они смогли выжить. Тут же ничего нет.
– Эва, соберись, – сказал Рой. – Ты нам нужна.
– Я не знаю. – У неё сорвался голос. – Я просто не знаю.
– Они глубоко сидели, а мы пробы с поверхности брали, не бурили особо, вот и не нашли, – спокойно ответил Чан. Наверное, он бы так же был спокоен, если бы на нас упал метеорит. – Времени не хватило.
– Внутри планеты. – Рой, похоже, с трудом представлял, как такое возможно. – Почему они сейчас-то выбрались?
– Всё починил, – сказал я. – Может летать.
– Прекрасно, – с сарказмом пробурчал Рой. Ему, наверное, не нравилось сидеть в компании людей, которые были в восторге от случившегося.
– Я попробую разобраться, – сказала Эва, взяв себя в руки. – Это не моя лаборатория… Но я попробую.
Отправили беспилотник к «облаку» за новыми пробами. Эва сама устанавливала на него снаряжение, нагло прогнав нас. Он вернулся назад сам, а не упал – достижение. На обшивке появилось несколько дырок, сквозь завесу точно не пролетел бы.