назад в контейнер к остальным восьми. На самой крупной упаковке была этикетка: «Цитоцентрифуга. Место 1. Всего мест 9». На этикетке ещё присутствовала какая-то абракадабра из букв и цифр, очевидно, наименование модели этой самой цитоцентрифуги.
В остальных открытых контейнерах подобным же образом обнаружились ещё более непонятные предметы: «Деструктор. Место…», «Экстрактор…» и что-то совсем невнятное по названию: «IUA – 600х6. Место…». Кахая скептически оглянулся на своих сопровождающих.
– Для начала хочу услышать объяснение, почему эти хреновины, именуемые «деструктором» и «экстрактором» не лежат в одном контейнере. Хотя они явно могут поместиться вместе. Хотели после показа мне что-то ещё доложить? Только не говорите, что по дурости решили переплатить за объём, но скрыть дополнительный вес.
Мужчины повернулись к Свену, видимо, старшему по должности среди всех них, ожидая от него комментарии. Свен не колеблясь ответил.
– Мы будем сопровождать груз в пути. Я и Айна. – Он кивнул в сторону второго андроида. – Заявленный мною вчера общий вес был с учётом нас. Мы не хотели вас обманывать, просто думали это обсудить позднее.
– Предположим, – не стал заострять на подобном внимание Кахая. В конце концов они платят такую цену, что имеют право контролировать его самого и сохранность груза в пути. А двум андроидам в закрытом контейнере ничего не сделается. Есть, пить, дышать не надо, ядерных топливных элементов им хватает на долгий срок, неподвижными тоже могут оставаться бесконечно долго. О том, чтобы андроид болел клаустрофобией или попросился в туалет, тоже никто не слышал. Хотят прокатиться нелегально за свой счёт, их дело.
– Ну а что в термостатах? – Кахая повернулся к оставшимся двум неоткрытым контейнерам.
Теперь отозвался второй андроид, которого Свен, очевидно считая женщиной, назвал Айной.
– Их нежелательно вскрывать по соображениям стерильности и возможности скачков внутреннего микроклимата. Это может повлиять на образцы и компоненты для амниотической жидкости.
– Тоже звучит убедительно, – сохраняя внешнее спокойствие, согласился Кахая. – Я так понимаю, всё это для биохимической лаборатории или что-то вроде того.
И, уже теряя над собой контроль, рявкнул: «Задумали биологическим оружием заняться? Так сказать, готовитесь вылезти из своих щелей на простор Солнечной системы, предварительно нас изведя?»
И тут неожиданно подал голос один из мужчин, которых Кахая посчитал простыми подручными андроидов, а потому не имевшими право голоса.
– Оружие нам не нужно, мы не бандиты из ДинКорпа. Нам просто надоело умирать с голоду по воле корпораций, и мы собрались последовать их совету: «Жрите свои камни!» Точнее не мы, нас уже не так много остаётся, и мы долго не выдержим. А вот наши потомки, которые появятся с помощью этого оборудования, смогут выжить.
– Вы что, собрались переделывать свою руду в пищу? Синтетические кашки и всё такое? – скептически хмыкнул Кахая.
Вновь заговорила Айна: «Нет. Мы изменим самих людей. Для космоса земляне физиологически тупиковая ветвь эволюции, имеющая сплошные проблемы с жизнеобеспечением. Им нужен кислород, а в штреках астероидов пары серы, углекислый газ, селен. Еду для них нужно доставлять или каким-то сложным способом выращивать. Всё это из-за того, что сейчас у них кровеносная система основана на гемоглобине – железосодержащем пигменте крови, переносящем кислород из органов дыхания к тканям. Соответственно пищеварение и всё остальное приспособлено под это».
Её перебил уже ранее подававший голос мужчина: «Мы создадим генно-модифицированные человеческие эмбрионы на основе иного дыхательного пигмента – медьсодержащего гемоциана и переведём их пищеварение на автотрофный хемосинтез, то есть на усвоение того, чего у нас в избытке – рудных концентратов. Кроме того для людей с гемоцианом снизится чувствительность к температуре и ядовитым шахтным испарениям. В этом нет ничего нового. Идея взята от низших организмов, обитающих миллиарды лет в среде подводных вулканов на Земле и питающихся растворами соединений микроэлементов, подобно тем, каких у нас в шахтах в избытке».
Мужчина явно нервничал, его речь становилась всё более похожей на скороговорку, как будто опасался, что не успеет высказать что-то очень важное, без чего слушатель, не поверив им, просто уйдёт.
– В этих контейнерах оборудование для изменения генных кодов клонируемых организмов и установка поддержания газообмена и циркуляции растворов в искусственных матках. Мы сможем каждые девять месяцев создавать по шесть младенцев. Образцы возьмём у всех поселенцев, кто ещё жив. Это будет долгий труд, но у каждого будет наследник, несмотря на его возраст и физическое состояние. Наследник, для которого космос будет родным домом, в отличие от его предка.
Кахая помолчал, обдумывая услышанное, затем размеренно произнёс: «Похоже, вы настолько чокнутые, что у вас может получиться. И я возьмусь вам помочь. Потому что у меня тоже есть полоумная идея, которая может пойти мне и вам на пользу. Думаю, полоумному с чокнутыми будет легко договориться. Вообще говорят, что этот мир развивается только благодаря чокнутым, которые верят в невозможное и творят его».
Опасаясь иметь при себе такую ценность, как восемнадцать граммов осмия-187, Кахая потребовал, чтобы с ним расплатились непосредственно в операционном зале одного из наиболее солидных банков. Это казалось ему вполне разумным.
Кто знает, что у этого отребья с астероидов на уме? Расплатятся где-нибудь в закоулке, а потом, пока он будет добираться домой или на корабль, по их наводке его ограбят. И ничего будет невозможно доказать. Да и кому пожалуешься на то, что его кинули на тайной сделке. При этом у него останется обязательство доставить их контейнеры. Можно, конечно, их потом самих кинуть. Но зачем ему эти мешалки – ДНК менялки? Что он за них выручит и у кого?
В то же время, если даже и не ограбят, где гарантия, что осмий-187 будет подлинный и достаточной чистоты?
В банке же он намеревался открыть для себя расчётный счёт, конвертировать осмий-187 в купоны и поместить всю выручку на счёт, тем самым обезопасив себя. Официальный курс конвертации, предлагаемый банком, казался вполне привлекательным. Услышав об этом, поселенцы только пожали плечами, и взгляды у них были такими, какими смотрят на душевнобольных.
Но когда он горделиво выложил на стойку робота-операциониста контейнерную капсулу, только что полученную от Свена, и поинтересовался для верности, сколько ему причитается, услышав ответ, буквально вытаращил глаза. Ему с крайней любезностью назвали сумму, на треть меньшую официального курса. Оказывается, курс курсом, но полагалось оплатить сертификацию подлинности, какой-то акциз и ещё что-то с чем-то. Разумеется, каждое требование очень аргументированно подтверждалось ссылками на пункты и параграфы всевозможных положений.
Пока Кахая пытался осмыслить услышанное и отойти от первого потрясения, из-за его спины выдвинулись Свен и один из поселенцев.
Мужчина сгрёб со стойки контейнерную капсулу и, изобразив благожелательную улыбку, заявил роботу-операционисту: «Это был риторический вопрос. Наш друг просто пошутил, и вообще мы уже уходим».
Кахая подхватили под руки и повели к выходу. Вслед им робот булькал какие-то стандартные фразы о том, что их банк предлагает наиболее выгодные условия и что-то о дифференциальной линейке финансовых продуктов.
Шагов в сорока от банка их поджидала Айна и второй поселенец. У Кахая мысли метались как бешеные от «Как мне получить мои деньги?» до «Куда и зачем они меня тащат?». Неожиданно не к месту промелькнуло: «А я ведь даже не знаю, как этих двух мужиков зовут. В отличие от андроидов они не представлялись». Затем в мозгу вспыхнула почти паническая мысль: «Нужно стрелять, но как дотянуться до кобуры с плазмотроном?»
Тем временем они уже дошли до ожидавшей их пары. Второй поселенец, видя, в каком состоянии, находится Кахая, хмыкнул: «Вполне ожидаемая реакция от общения с легальным финансовым бандитизмом. Ну что, работаем по схеме?»
Свен и первый поселенец оставили в покое Кахая и, повернувшись, начали удаляться прочь, унося капсулу с осмием. Теперь, освободившийся от опеки Кахая, наконец, выхватил плазмотрон, ещё не решив, в кого первым стрелять, и стоит ли стрелять вообще. Просто с оружием в руках он чувствовал себя как-то уверенней. Второй поселенец с любопытством осмотрел его и неожиданно спросил: «Счёт в банке Траянского пояса устроит?»
Кахая застыл, осмысливая услышанное, а затем неуверенно кивнул. Это был, конечно, не настолько солидный банк, как тот, из которого они только что так поспешно ретировались, но шестым по надёжности он слыл.
– Тогда идём, тут недалеко, и готовь сотню на первый взнос. – Не дожидаясь ответа, он и Айна двинулись в сторону, противоположную той, куда ушли Свен с напарником.
Кахая растерянно посмотрел на нелепо смотрящийся в своей руке плазмотрон, убрал его в кобуру и совершенно не к месту окликнул уходящего поселенца: «Мужик, а как тебя звать?» Тот не оглядываясь, ответил: «Хабиб». И Кахая поспешил им вслед. Потом уже в банке, оформив все формальности, они ещё почти час сидели в зале, не понятно чего ожидая. Наконец карманный интерком у Кахая пискнул – пришло сообщение о зачислении средств на только что открытый счёт. Сумма была одиннадцатизначная. На десять процентов меньше того, что он так наивно рассчитывал получить от самого солидного банка в Мондштадте. Но это было только десять процентов, а не тридцать, которых он мог лишиться, заключив официальную сделку.
– Проверять будешь? – поинтересовалась Айна, кивнув в сторону банковского робота.
Кахая неожиданно для самого себя произнёс: «Нет, не буду». И добавил: «А того второго, что ушёл со Свеном, как зовут?»
Хабиб с некоторым интересом посмотрел на Кахая и ответил: «Лэгмэн. А что?»
– Ничего, – ответил Кахая.
Потом, видя, что Айна и Хабиб намереваются уходить, торопливо спросил: «А оборудование для меня можете помочь закупить? Ну, по списку и там может ещё, что на своё усмотрение, для обустройства на астероиде. Я, пожалуй, могу и ошибиться в том, что потребуется в первую очередь и потом на перспективу. Всю жизнь в корабельных отсеках мотаюсь, есть же, наверное, отличия обеспечения».