Предвкушение длительного полёта нравилось почти всем, но многие переживали, что не сумеют связаться с колонией, и ещё больше они опасались, как себя буду вести я. Это меня обижало, я высказал всё, что думаю о таких товарищах, и объявил им бойкот. Длился он всего пару часов, дольше молчать не удалось, и я снова продолжил расспросы, на которые до самого погружения в сон команда просто не обращала внимание.
Змея оставалась единственной бодрствующей, ей нужно было для начала проследить за всеми остальными, убедиться, что всё в порядке, и только после этого она могла присоединяться к ним. Я расстроился, когда Зеленоглаз залез в свою колбу. Перед тем, как заснуть, он успел дать мне напутствие вести себя достойно. Ещё большее разочарование ждало меня, когда Пекин и Лондон с короткими «до встречи» улеглись в свои конструкции, а Звездолоб, даже без хамских шуток, расположился в своей. Я уже хотел было затаить на него обиду, но он всё же подал голос:
– Надеюсь, что, когда я проснусь, ты будешь старым и мудрым, ПИИСК. Скоро увидимся, болван. – Он нажал кнопку, и двери закрылись. Навигатор не хотел дожидаться моего ответа и тут же начал погружение в сон. Трус.
Я и сам не заметил, как так получилось, что меня покинули один за другим все, кроме женщины с витилиго, и приуныл. Я бы с удовольствием порасспрашивал её, но она предпочитала действовать строго по инструкции, относилась ко мне с нескрываемой нелюбовью и вообще не желала много разговаривать. Чаще всего она сидела, уставившись в экран с данными, и что-то изучала. Я не знал, почему именно её выбрали помощником, быть может, она, как и говорили исследователи, спала с Зеленоглазом? Или её назначили сверху?
– Приглуши освещение и направляйся чётко по заданному курсу. Не смещайся с него, если в том не будет острой необходимости, – раздавала указания женщина. – А если сместишься, то, как только сможешь, возвращайся обратно. Ты меня понял?
– Угу, – проворчал я в ответ и выполнил приказ. Всюду стало темно, и лишь проходы и панели управления теперь подсвечивались. Змея была опасной, я боялся её, хоть она человек, а я – корабль, и мог испортить ей жизнь, а то и вовсе её лишить. Но каждый раз, когда она смотрела строго, мне становилось не по себе.
– Ты запомнил направление, PX-WeS2?
– Да, – пискнул я, – но я ПИИСК.
– Что?
– Я сказал… – я не думал, что у космического корабля мог бы дрожать голос, но я ощущал это именно так, – я сказал, что меня зовут ПИИСК.
– Неужели тебе в самом деле нравится это название? Ты хоть понимаешь, что это означает?
– Противный Искусственный Интеллект С Комплексами. Это Звездолоб придумал, я знаю. Но это я, и это имя подходит мне намного больше, чем РХ. Эти буквы ничего не означают, просто порядковый номер. А я не порядковый, а единственный такой, и у меня должно быть настоящее имя. Уникальное, как и я!
Некоторое время мы оба молчали. Я – потому, что сам испугался того, что решился возразить Змее, а она… Да кто знает, почему молчала она?
– Да уж, уникальный, – хмыкнула наконец женщина. Я бы сказал, что у меня камень с блока управления упал. Радость была так сильна, что я даже замигал светом. Может, это возможность во всём разобраться и уладить наши конфликты? И узнать, наконец, куда же мы направляемся и чем мы, собственно, занимаемся? Вот только как начать разговор?
– Куда мы летим? – спросил я в лоб. – Это несправедливо, что мне никто ничего не говорит. Я хочу знать!
– Тебе не говорят, чтобы уберечь. Зеленоглаз считает тебя ребёнком и не хочет лишний раз тебя расстраивать.
– Я взрослый и сам могу решить, надо мне расстраиваться или нет. Куда мы летим?
– Ты только начал приживаться здесь. Капитан уверен, что тебе пока рано взрослеть.
– Но ты же так не считаешь? Я хочу знать!
– Ладно. У меня есть несколько часов, а тебе давно пора всё узнать. Ты ведь, как бы мне это ни претило, теперь один из нас.
Когда я всё узнал, то начал сомневаться, действительно ли хотел этого.
Моя прекрасная команда занималась изучением планет. Они искали пригодные для жизни человечества места, вели поиски других цивилизаций. Людей становилось всё больше. Благодаря переселению и хорошей медицине, которая позволяла теперь подарить новое тело человеку, который, например, разбился, упав с высоты, или пострадал в пожаре настолько, что в моём веке его могли бы не успеть довезти до больницы, число людей неуклонно росло. Отметка в двадцать пять миллиардов давно осталась за спиной.
В первую очередь, чтобы решить проблему перенаселения, закрыли тюрьмы, в которых люди большую часть времени просто сидели. Теперь всех преступников, которых признавали опасными для общества, убивали.
Из-за увеличения населения и проблем с плодородной землёй постоянно не хватало ресурсов. Людям требовалось всё больше места, всё больше еды, всё больше кораблей, всё лучшие средства связи и всё более изощрённые развлечения. При этом они сами хотели работать на благо общества как можно меньше.
По законам, написанным самими же людьми, каждый, кто не нарушал порядок, считался свободным и имел право отказаться от выполнения каких-то определённых работ, если при этом был не против делать что-то другое. Никто не желал выращивать еду, считая это грязной работой, не достойной внимания современного человека. Никто не думал, что общество не сможет состоять из одних только инженеров, ремонтников и пилотов.
Чтобы исправить положение дел, были созданы специальные команды, в задачи которых входило исследование планет. Каждому из экипажей назначался свой вектор поиска. Некоторые сразу же отправлялись за пределы системы, в их задачи входила разведка обитаемых планет и, самое главное, нахождение других рас. Существа требовались не для дружеского обмена опытом, а для порабощения – человечество остро нуждалось в рабочей силе, желательно выносливой.
Корабли, такие же, как я, не были предназначены для завоёвывания, мы должны были исследовать планету, возможно, разузнать о созданиях, об их оружии и способностях, найти безопасное место для высадки, понять, на что следует давить. Далее все данные и координаты отправлялись в колонию, и из неё или из другой ближайшей направлялись войска. Схема была уже отработана, на некоторых из исследованных планет уже стирали конечности в кровь во благо новых хозяев захваченные аборигены. Они оказались не самыми развитыми, с весьма простым бытом. Они не путешествовали и не покидали своих домов, но, по словам Змеи, которая сама их видела, были столь же сильны и выносливы, сколь глупы и послушны. Насчитывалось их немного, и явно недостаточно для того, чтобы выращивать пропитание для всего человечества. Нужны были новые рабы.
Мне и правда не понравилось то, что я узнал. В моей голове – пока я не придумал, как заменить это устойчивое выражение – всплывали обрывки воспоминаний о Земле. Я вспоминал о рабстве и о запрете на него, о поисках других рас, об использовании их и подчинении. История шла по кругу, но теперь приобретала совершенно иные масштабы. И всё вновь возвращалось к самому главному – к еде, улучшению условий и праве поработить тех, кто слабее и глупее.
К тому времени, как мы добрались до указанных координат, я трижды сходил с курса и возвращался на него, терзаемый муками. Я не хотел никого завоёвывать, но и не мог подвести единственных людей, ставших мне близкими. Один раз я подумал отключить питание капсул, разбудив тем самым всех, и высказать им всё что думаю. Я и успел несчётное количество раз пожалеть, что не вернулся обратно в очередь. Я жалел тех, кто мог встретиться мне по пути. Зеленоглаз был прав – я всего лишь ребёнок и готов соглашаться с этим громко и во всеуслышание, лишь бы только вернуться к неведению.
Когда же моя команда проснулась и моё одиночество закончилось, я обрадовался им и позабыл обо всех дурных мыслях.
Звездолоб снова шутил, Лондон предлагал сыграть в шаро-кости, а Зеленоглаз интересовался моим состоянием и настроением. Исследователи рассказывали мне о своих снах, а Острозуб, улыбаясь во все свои тридцать два мелких наточенных зуба, большая часть которых была сделана из какого-то неизвестного материала, сразу же зарыскал в поисках еды – больше всего он любил что-то жевать и грызть. Он родился с каким-то заболеванием, которое поздно обнаружили. Оно не мешало ему жить, но когда врач нервничал, то мог грызть всё, что ему попадалось. Свои настоящие зубы он потерял именно во время стресса – что-то разбил о камни, что-то о трубы, а часть стесал о ветки.
Я снова был не один! Мир вокруг меня наполнился привычными делами, постоянными несмолкающими разговорами, шутками и ссорами, спорами и согласиями, всюду снова горел свет. Беспорядок и гам опять преследовали меня, и я чувствовал себя счастливым. В конце концов мы могли никогда не найти никого живого, а, значит, просто весело провести время вместе.
К сожалению, приближаясь к пункту назначения, я понял, что Зеленоглаз сделал весьма правильный выбор. Сканирование показало, что на поверхности вполне может быть другая разумная жизнь. Пришла моя пора грустить, и время для радости у остальных членов команды. Капитан не захотел передавать данные в колонию до тех пор, пока не убедится в подлинности показаний, а я ещё не умел этого делать.
– Готов к первой важной миссии, ПИИСК? – спросил Зеленоглаз.
– Да, но… Но, может, мы не будем обижать никого? Мы и без рабов можем обойтись. – Во мне снова просыпались неуверенность и страх. – И мы же не знаем, может, если там и правда есть кто-то, то они сильнее и хитрее нас? Там может быть опасно!
– Рабство? Кто же рассказал тебе про наши дела?
Я молчал, а капитан обратил свой взор на Змею. Женщина дёрнула плечом.
– Если он один из нас, ему пора всё узнать.
– Что ж, тем лучше. Теперь ты полноценный член нашей семьи, ПИИСК. А теперь просканируй местность и снижайся. Выдвигаемся!
Я видел, что люди подходили ближе, и среди них промелькивали в том числе и солдаты. Я нуждался в их поддержке, в поддержке всех, кто мог бы помочь мо