– На рассвете их приведу, через дыру в заборе, пока охрана у ворот дрыхнет.
– И пока психолог не очухался.
– Какой ты у меня умный!
2 октября 2999 г., Земля
На следующее утро, за час до завтрака, Елену Петровну внезапно позвал к себе в комнату Егор.
– Мама! У меня к вам разговор… – Вид при этом у него был, будто в ледяную прорубь ныряет. Елена Петровна почуяла – что-то будет. Настолько растревожилась, что даже очередное официальное «вы» не задело.
Егор выложил, ради чего прибыл на Землю: сразу по прилете он клонировался. И теперь надеется на нее. Доверенность – вон, на столе.
– И пусть он клон, пусть слабый… Зато – он мое продолжение… то, что останется после меня. Понимаешь? Следующее поколение будет сильнее, и выправится мой род. Так ты как – согласна воспитывать и любить его?
Мать всплеснула руками.
– Конечно! Что в моих силах и даже больше… как иначе-то… по-другому и быть не может.
– Спасибо. Я надеялся. Буду деньги вам слать, не думай.
Егор облегченно выдохнул. Дело сделано. Можно расслабиться.
Зато она не собиралась расслабляться. Подышала, собираясь с силами. Пора? Пора!
– Таню увидеть хочешь? – спросила.
– Какую еще… Таню? – удивился он.
– Ты ж с нею… жил. Ну, она так говорит.
– Не знаю никакой Тани. Авантюристка вам мозги туманит.
– Проверить несложно, – пожала плечами. – Давай разоблачим ее на очной встрече!
– Почему нет… интересно даже.
Пока сын не опомнился, она выкатила каталку в гостиную и крикнула, сложив рупором ладони:
– Спускайтесь!
Друг за другом явились Иван Иваныч, Антон, незнакомая женщина приятной наружности и высокая девчушка – круглое лицо в веснушках, светлые волосы распущены по плечам.
Он глядел на новеньких равнодушно, ни один мускул на лице не дрогнул.
Женщина жадно вглядывалась в Егора. На лице проступало непонимание. Отчаяние.
– Егор! – рванулась к нему. Обняла было, но, наткнувшись на корсет, испуганно отдернула руки.
Он был словно чурбан заледенелый.
– Вы кто? – спросил.
– Та-ак! – Елена Петровна оттащила женщину. – Присядь. Говори, даешь разрешение на тестирование дочери?
– Да! – ни мгновения не колебалась Татьяна.
Елена Петровна подошла к девочке, попросила сплюнуть в кювету. Потом к Егору с той же просьбой. Он все еще не понимал, но послушно сплюнул – следует выполнять все прихоти матери, он теперь на нее завязан.
– Вот! – Она достала небольшую коробочку. – Все видят? Это тест на отцовство. Наблюдайте за моими действиями. Строго по инструкции смешиваю ингредиенты и ждем.
Егор излучал спокойствие. Обещал помочь – выполняет.
Когда на экране прибора проступили цифры 99.99 % – он сразу не понял. Дошло лишь, когда девочка подошла к нему и сказала:
– Ну здравствуй, папа. Я так долго тебя ждала. Мы с мамой и бабушкой каждый день тебя вспоминали.
Нервы Егора не выдержали, и он потерял сознание.
Когда Егора привели в чувство и все более или менее успокоились, слово взял Иван Иваныч.
– Егор, ты понимаешь, что это значит?
– Нет! – воскликнул он. – Ничего я не понимаю! Ни разу в жизни не видел эту даму.
– Опиши последнее, что помнишь до аварии. Хоть что-то. Елку, костюмы… скандал какой-нибудь.
– Скандал помню. Мужик один напился – и в драку…
– Этот? – Перед Егором возникла старая новостная страница.
– Он. А вот и я тут. Знатно мы тогда…
– Это я листаю архив, подделать невозможно. Дату видишь?
– Второго января восемьдесят четвертого, все верно. Сразу после я и… попал. Не помню только, как именно.
– Пятого января была твоя очередь сканироваться… ничего не всплывает?
– Припоминаю…но смутно. Туман.
– Так мы и думали, – проговорила Елена Петровна с горечью в голосе. – Они тебя активировали маской, и помнишь ты только то, что в ней. А в ней – далеко не все. Частичное восстановление, называется.
– Авария случилась спустя год после скандала, – пояснил отчим Егору. – Смотри, листаю дальше. Вот ты в компании полицейских летом… а тут осенью. А вот и сообщение про аварию – дату видишь? 06.01.2985. На год позже!
– А мы с тобой познакомились в июле восемьдесят четвертого. Фотки нас вместе покажите, Иван Иваныч! А через год родилась Мария… ты в коме уже был, – просипела Татьяна, голос просел. И всхлипнула.
– Так это что… – никак не мог осознать Егор. – Вот эта прекрасная девочка – моя дочь?
– Папа, ну наконец-то сообразил! – буркнула девочка. – Меня зовут Маша. Мария Егоровна, четырнадцать лет. Обнимемся, что ли?
Предаваться долго радужному настроению не вышло. Во-первых, чуда не случилось: память не вернулась.
– Ничего, не сейчас – так после! – подбодрил Иван Иваныч. Но настроение все равно упало.
Во-вторых, друзья по службе сообщили Елене Петровне, что к ее дому летит челнок с корабля – того самого, на котором прибыл Егор.
Тут же возник небольшой бедлам – Татьяна с Машей метнулись ползком через двор к дыре забора, Иван Иваныч – приводить в чувство… то есть «будить к завтраку» психолога, Елена Петровна с Антоном – накрывать на стол «завтрак», спустившиеся некстати близнецы – заполошно собираться в школу, попутно пытаясь выяснить, что же тут произошло и почему воняет нашатырем. А Егор глядел на это безобразие широко открытыми глазами и изредка смаргивал.
Гостей с челнока пригласили «отзавтракать с семьей, мы всегда вам рады». Прежде вытолкав жующих на ходу близнецов в школу.
Психолог выглядел испуганным. «Ничего не бойтесь, мы не скажем, что вы вчера напились, куролесили… вы наш друг!» – успел шепнуть ему Иван Иваныч. Чем еще больше напугал.
Гости бдили по-серьезному. Ни секунды не смогли улучить родители, чтобы поговорить с сыном. Нервничали ужасно: ведь так и не объяснили ему толком ни про подозрения насчет фирмы, ни про редактирование маски. Но надежды не теряли: наверняка момент представится, есть еще время до вечера, когда назначено празднование.
А потом случилось ужасное.
Они не стали ждать вечера. Приказали Егору собираться – корабль, сказали, отбывает через три часа.
Юбилярше принесли извинения и вручили презент от фирмы. «Что поделать, следующий рейс только через три месяца, столько позвоночник Егора не выдержит».
Руки-ноги едва шевелились, когда мать помогала собрать вещи сыну. Со всех сторон окружали ребятки из фирмы. Не рыпнешься. Словечка лишнего не молвишь. Это на пороге четвертого тысячелетия. У нее забирают сына! – кричало сердце. Спокойно! – отвечал ум. Доказательств никаких, одни подозрения.
Люди в костюмах, окружая каталку, медленно сошли с крыльца, следом семенили родственники. Тесной группой все вместе тянулись к воротам, за которыми высился челнок. Процессия очень напоминала похоронную, судя по угрюмо-печальным лицам.
Неожиданно ворота распахнулись, и словно ветер ворвались внутрь близнецы.
– Как! Уже? – закричали. – Подождите, у нас подарки!
Следом вошел директор школы.
– Вот, – обратился к главе делегации, безошибочно выделив его из группы, – школьники рисовали сегодня два урока подряд. Специально для ваших сотрудников-великанов – которые там, в космосе. От нашей школы. Надеюсь, подарок не утянет корабль?
Подал знак – и двое старшеклассников, стоящих за ним, вручили ошеломленному главе большущую толстую папку, изрисованную сердечками и нарядно обвязанную ленточками.
– Эм-х… – хрипнул он. Подскочили помощники, забрали папку.
– В этих рисунках – детские души распахнуты вам навстречу! Вся любовь и нежность! – продолжал заливаться соловьем директор. – Будем дружить?
– Конечно. Обязательно. Будем… – натянуто улыбнулся глава.
Ничего иного он ответить не мог: шустрые старшеклассники снимали встречу в прямой эфир. Сияющие близнецы позировали, прильнув к дяде Егору с обеих сторон.
Настроение у матери улучшилось. Смогла даже улыбнуться, когда прощалась с сыном. Он протянул ей руку для пожатия! Она впервые его коснулась!
– Ма, ты пиши мне. Сообщай… о детях.
– К-конечно, – только и выдавила из себя. Сердце чуть из груди не выпрыгнуло: он назвал ее «ма», как раньше, и притом на «ты»!
Слезящимися – от ветра, само собой – глазами глядела вслед. Челнок уж исчез с горизонта, а она все стояла, пока муж, приобняв, не увел ее в дом.
«Наизнанку вывернусь, а организую проверочный рейс на Гебу» – билась в голове мысль, не давая истерике охватить сознание.
6 ноября 2999 г., на объекте
По прибытии на объект Егора сразу обследовали. На корабле, конечно, а не в пещерном госпитале, где вакуум.
– Чего не в полете? – поморщился он. В полете одурел от безделья и одиночества: жил отдельно от всех в специальной капсуле.
– Несовместим был режим по тяжести, – любезно пояснил психолог.
И правда, экипаж и пассажиры обитали в блоке с искусственной тяжестью «жэ», а в его капсуле шло ее постепенное снижение.
Что-то долго на этот раз просвечивали его голову…
– Все в порядке? – спросил он в конце процедуры, широко улыбнувшись.
– Иди пока… – буркнул врач.
Егора удивило, что в хибаре никто не жил. Был уверен – вместо него службу несет начальник, даже злорадствовал по этому поводу. А вот и нет! Обошлись вообще без охраны!
А потом солнце скрылось, и на небе воцарились звезды. Юпитер сиял во всю свою мощь. Егор навел на него бинокль и таки разглядел красную точку… Но не она его впечатлила. А другие две точки, выделяющиеся на светлом диске, – черные.
– Вот они, спутники Юпитера! – обрадовался он и до тех пор наблюдал за ними, пока глаза не заслезились.
Стоп! Откуда он знает про спутники? Отчим же ничего про них… Неужели… неужели он стал вспоминать? И почему звезды на Земле мерцают, а здесь светят ровно – тоже откуда-то знает: из-за атмосферы.
Тер виски, массировал затылок… Нет. Больше ничего. В расстройстве бухнулся на кровать и забылся во сне.
А когда проснулся – он уже помнил. Все. И день аварии – тоже.