– Опять командовать станут, всё брать под себя, – сказал командир и вдруг понял, что остался один.
– Эй! – крикнул он.
Тоби выключил и его.
– Почему ты раньше так не сделал? – воскликнула Корва.
Использование консоли казалось обманом. Настоящим преступлением. Покушением на законность синхромира. Но Тоби ничего такого ей сказать не мог. Корва не поняла бы… да и тогда бы он начал говорить, как настоящий Макгонигал. Поэтому он лишь пожал плечами.
– Пойдём, надо найти наших малышей! – обиделась Корва.
Они позвали пару раз – и деннеры выскочили из укрытия. Оба выглядели безмерно довольными собой. Особенно Орфей, скакавший кругами возле Тоби, прежде чем забраться на рюкзак. Рекс же носился вокруг обездвиженных роботов, очевидно пытаясь понять, что же с ними стряслось.
– Быстрее! – закричала девушка, перепрыгивая сразу через три ступеньки.
Тоби не понимал, чем она так напугана. Сам он, решившись использовать консоль, внезапно почувствовал себя могущественным и даже ощутил странное возбуждение. Конечно, он смошенничал – но ведь никому не повредил, а всего лишь разорвал связь машин с людьми, сидящими где-то далеко. Если повезёт, они даже и не определят, что их отключил Макгонигал.
Думая об этом, Тоби вовсе не встревожился, когда компания обнаружила в галерее военных роботов.
– Ох, влипли … – прошептала Корва, пятясь, – на неё смотрело множество стволов.
Но Тоби лишь прищурился – и всё оружие опустилось. Он шёл между застывших орудий убийства, и ему хотелось смеяться.
– Да всё в порядке. Эти парни нас не тронут!
– О да, не тронут.
Посреди коридора стоял человек в военном бронескафандре. Одетая в металл рука, согнутая в локте, зажала шею Шайлифа, к голове которого было приставлено дуло пистолета.
– А я трону, – произнес незнакомец. – Макгонигал!
Тоби и Корва переглянулись. Джайзир же уставился в пол. Потом Тоби вздохнул:
– Меня что, теперь каждая собака знает?
Человек в военном скафандре усмехнулся:
– Понятия не имею о том, что ты сотворил с моими ботами, но я не позволю тебе использовать их. Если хоть один дёрнется, я пристрелю твоего дружка.
– Похоже, у нас пат.
– Не совсем. Лифт вон там. Пойдём.
Он попятился.
– Корва, извини, – промямлил Шайлиф. – Мне прямо разум отшибло. Когда опомнился, было слишком поздно, и …
Тоби всегда думал, что Шайлиф, такой большой и сильный, наверняка – отличный боец. Но схвативший его человек был в экзоскелете, и мог раздавить ему горло, едва шевельнув рукой.
Наставник, держа Шайлифа, медленно пошел по коридору, а когда скрылся за поворотом, трое приятелей неохотно отправились следом за ним. Из-за угла послышался голос:
– Тоби, я рад, что ты не потерял чувство юмора. Оно мне всегда нравилось.
– Что?
– Это Наставник, – прошептала Корва. – Один из первых колонистов Седны. Ты же не думаешь, что в гибернацию ложилась только твоя семья?
Раньше он об этом не задумывался. Тоби тряхнул головой. Эх, слишком всего много, и сразу.
Затем он крикнул:
– Эй! Как там тебя? Прошло сорок лет!
– Да уж, Тоби, да уж. Иди сюда!
Человек поджидал их у лифта. Рядом стояли четыре военных робота.
– В лифт! – приказал человек, нервно поглядывая на ботов.
Тоби мог подчинить их, но боялся, что не сможет сделать это незаметно, и тогда Шайлиф умрет. Наставник протиснулся в двери, толкая заложника перед собой.
– Ты столько проторчал в своих чёртовых играх, что меня и под дулом пистолета не вспомнишь, – проворчал человек, взглядом приказывая кабине трогаться. – Я – Натан Кенани.
Тоби присмотрелся и вдруг узнал это лицо, ставшее теперь морщинистым и усталым.
– Натан!
Это действительно оказался Кенани, композитор.
– Рад тебя снова видеть, парень! – сказал он и, отпустив Шайлифа, пихнул его к остальным. – И ещё рад, что ты не забыл меня.
– Ну конечно, я помню! Знаешь, мы с Питером использовали твою музыку в игре.
– Уж я-то знаю. Твой братец сделал из моей пьесы гимн, чтоб его! И когда я вижу невинного юнца, самозабвенно, со слезами на глазах орущего этот самый гимн, у меня мурашки бегут по коже.
– Извини. Но это точно не моя вина.
– Не твоя? Ты же его и приохотил к играм, – Кенани широко взмахнул пистолетом. – Игровую терапию придумал ты. Я всё помню.
Натан ухмыльнулся, и его худое лицо стало похожим на акулью морду. За спиной мужчины сверкнула молния.
– Она в курсе? – спросил он, взглянув на Корву.
Тоби покачал головой.
– Так они совсем ничего не знают? Эй, Тоби, ты ещё помнишь, что такое овцы? Мы с Питером иногда перешучиваемся по этому поводу. Здешние люди никогда не слыхали про овец. Если бы слыхали, то лучше бы поняли своё положение.
Тоби почувствовал себя донельзя мерзко.
– Если синхромир – настолько гнусная штука, что ты делаешь здесь? Есть же и другие, целое поколение. Неужто вы все решили слепо пойти за Питером?
– Кое-кто не смирился. Дрался. Но во всякой драке есть победители и проигравшие. Я решил быть с победителями. Они – то есть мы – всё, что осталось. И мир вокруг тебя вовсе не гнусный.
Он смотрел на приближающийся город, все еще держа Шайлифа под прицелом.
– Тоби, ты знаешь, кто такие Наставники?
Тот частенько слышал это слово в лекциях, но подобных терминов там хватало с избытком. Попытка за неделю изучить историю синхромиров у кого угодно кончится полной кашей в голове. Как тут разобрать, на что обращать внимание в первую очередь?
– Кажется, что-то вроде полиции, – проговорил он неуверенно.
– Если не нравится синхромир – пожалуйте за порог в любое время, – буркнул Кенани. – А те, кто хочет остаться, должны следовать нашим правилам. А они очень простые: хочешь жить в синхромире Питера – ассимилируйся. Это значит, живи, как мы – как ты, Тоби, как твоя семья, как я и все начинавшие синхромир. Ты знаешь, что к нам каждый год иммигрируют миллионы людей? И большинство из миров, чья культура отстоит от нашей на десять тысяч лет, и говорят они на языках совершенно чуждых нам. У иммигрантов совершенно иные представления обо всем – о семье, морали, одежде. Если мы позволим чужакам сохранять свои обычаи и законы, наш мир развалится. Да, чёрт возьми, поселенцы, прилетевшие сегодня, на триста шестьдесят лет старше тех, кто прибыл с той же планеты год назад. Мы – единственное, что есть общего у этих людей. Наставники всего лишь учат жить в нашей культуре.
– Люди поклоняются вам как богам, – с упреком проговорила побледневшая Корва.
– Что мы не слишком поощряем, – ответил Кенани и насмешливо добавил, обращаясь к Тоби: – В отличие от твоей сестры.
– Эвайна, – к горлу Тоби подкатил комок.
Он, старший из детей Макгонигал, в ответе не только за то, что стало с Питером, но и с ней. Когда она носились по жилым помещениям комплекса на Седне, распевая песни, Тоби радовался всей душой и чувствовал, что может расслабиться хоть на минуту. А когда она замолкала или запиралась в комнате, он слонялся по залам, придумывая чем бы её расшевелить и порадовать: игру, подарок или шутку. Ведь он умел сделать счастливыми и своего брата, и сестру.
– Как она?
Кенани смутился, а потом просто рассмеялся.
– Знаешь, ты, наверное, первый, кто за последние десять тысяч лет так спрашивает о ней.
– Я хочу с ней встретиться!
И снова, к удивлению Тоби, Кенани рассмеялся:
– Именно это я и хочу тебе устроить.
– Погодите, как же, – перебила его Корва. – Вы же – Наставник, вы работаете на Питера Макгонигала!
– Я? Работаю на него? Сейчас? – Кенани задумался, словно находил это утверждение странным. – Если так, то, может, мне стоит исполнить приказ Питера?
– Какой же?
– Убить тебя, конечно.
– Нет! – выкрикнул Тоби, ступая вперёд, стиснув кулаки. – Питер не может желать мне смерти!
– Ты прав, он не желает смерти брату, Тоби Уайатту Макгонигалу, – печально сказал мужчина. – Но Владыку Времени, Того-Кто-Вернётся и приведёт Вселенную к совершенству после четырнадцати тысяч лет ожидания, – Питер убьёт не задумываясь.
– Но я – никакой не Владыка. Он это знает. Ты это знаешь.
Кенани пожал плечами, скафандр едва заметно шевельнулся.
– Да, я знаю, и он знает. Ещё знает часть Наставников. И это – всё. Остальное человечество и немалая доля нечеловеческих цивилизаций в нашей части Вселенной смотрит на тебя совсем по-другому. Питер это очень хорошо понимает – равно как и то, что ему сулит твоё пришествие.
– Но я не хочу никакого пришествия! Я просто хочу вернуться ДОМОЙ!!
Последнее слово он выкрикнул прямо в лицо Наставнику. Тот даже не вздрогнул.
– Тоби, возвращаться тебе некуда. Я не собираюсь тебя убивать. Но единственное, что могу сделать, – это передать тебя Эвайне. Она тоже может тебя убить… Но по крайней мере это сделаю не я.
Тоби не верил ни единому слову. Тоска по дому накатила с новой силой. И тут он кое-что вспомнил.
– У тебя есть еще один выход, – сказал он, отступая на шаг.
За окном прекратился дождь, облака расступились, сверху быстро надвигались расцвеченные всеми цветами радуги сияющие шары Континента.
– Ты можешь отвезти меня к маме, – продолжил Тоби.
Натан протяжно вздохнул:
– Тоби, после твоего исчезновения она сошла с ума. Поэтому её никто и не будил последние тридцать лет.
– Не верю! – отрезал Тоби, скрестив на груди руки. – Она заснула, чтоб дождаться меня. Так говорится во всех легендах.
– Легендах? – Кенани рассмеялся, затем посмотрел на приближающиеся города. – Ты ничего другого не знаешь. Ты не встречался с первыми колонистами Седны. Тебе никто не рассказал, что произошло на самом деле.
– Тогда отчего бы тебе не рассказать? – предложил Тоби, стараясь говорить спокойно.
Двери кабины открылись, и Кенани махнул пистолетом, приказывая трём пленникам выйти в зал таможенного причала. Там их ждала толпа людей-солдат и военных роботов. Увидев Наставника, они поклонились.