Правда, в первые несколько дней она совсем не помогала Тоби – была слишком занята общением с родственниками. Хален болтался поодаль, выглядел задумчиво и не сводил с гостя глаз. А тем временем планета проснулась целиком и вовсю старалась возместить ущерб, причиненный изменением частоты.
Тоби взялся помогать ботам в расчистке территории и ремонте дома. Ему нравилась работа на свежем воздухе, а Орфей и так весь день с удовольствием торчал на улице. К тому же все это напоминало время на Седне, ведь там постоянно приходилось что-то строить и ремонтировать. Поглощенный этими занятиями Тоби забывал о грядущих проблемах.
Хотя, когда местное солнце вдруг меняло цвет, он с болезненной ясностью осознавал, где находится и что его ждёт.
Постепенно он начал подмечать, что Корва всё время оказывается поблизости. То принесёт воды, то читает, устроившись в развилке дерева, пока он рубит под ним кусты. Затем она принялась усаживаться совсем уж близко – на свежеотремонтированную садовую ограду или в принесенное из дома кресло. И тогда неизменно начинался разговор.
– В детстве у меня был деннер, – сказала она однажды, глядя как Орфей с Рексом носятся по кое-как подстриженному газону. – Его звали Чонси. Когда я уехала учиться, мне было так одиноко, что я захотела найти нового питомца. Однако на Уоллопе их отыскать непросто. Но трудности меня не остановили, я стала расспрашивать, искать и в конце концов вышла на людей, которые занимаются разведением деннеров на Лоудауне.
Тоби вздрогнул – очередной кусок мозаики встал на место.
– Эммонд и Персея!
– Ну да. Они втихую разводят зверьков модифицированной породы, которых можно использовать вместо гибернационных капсул, – ходовой товар для особого клиента. Абсолютно серый бизнес, едва вписывающийся в законы синхромира. По правде сказать, я никогда не думала использовать Рекса для зимовок, ведь это неправильно и нехорошо, но других деннеров было не достать. Потом случилась блокада. У меня кончились деньги, домой я попасть не могла, а затем узнала, что Хален пытался обойти запрет и угодил в стазис. Мне нечего было есть, пришлось продать своих ботов, путешествовать я не могла… а про безбилетников узнала, когда покупала Рекса.
Затем она рассказала, как встретила Шайлифа, как они нелегально вернулись на Лоудаун, и там на последние деньги Корва купила Орфея.
– Знаешь, я выбирала его для Халена. У меня родилась дикая идея: прошмыгнуть на замороженный корабль и Орфеем разбудить брата. Я не представляла, как это можно провернуть и сработает ли мой план, но, чёрт возьми, попытаться стоило.
Тоби задумался, глядя на играющих в траве зверьков. История казалась вполне достоверной.
– Но как ты узнала обо мне? Как вы вообще поняли, кто я такой?
– У нас версия про тебя появилась сразу. Мы же безбилетники. Живём не по общей частоте, околачиваемся на складах и в космопортах. А часы деннеров ставим так, чтобы не попадаться на глаза кому не нужно. Мы уже не спали, когда буксиры Эммонда притащили твоё судно. Это было за неделю до общего «подъема». Потом боты обтянули оранжевым пластиком твой корабль, неимоверно древний, прожаренный радиацией, и отволокли в дальний угол ангара. Затем мы увидели, как вытаскивают и уносят тебя. Мне стало очень интересно, и я хорошо рассмотрела надписи на борту твоего судна. Поиск в регистре синхромира результатов не дал, зато высыпалась куча ссылок на древнюю мифологию.
– Значит, когда я встретил тебя во дворе…
– Я зашла туда купить Орфея. Ну и хотела разузнать про мальчика, которого сняли с древнего судна. А когда ты выскочил, я просто растерялась. Во-первых, я знала, кем ты можешь оказаться, а во-вторых, охранники Эммонда пообещали отрезать мне нос, если буду совать его не в свои дела.
Тоби кивнул. Всё логично и разумно.
– А зачем ты разбудила меня по пути на Малый Возничий?
– Ты только что заснул, гибернация ещё была обратимой – помнишь, что случилось на лодке? Хотя, может, ты хочешь узнать, как я добралась до тебя?
Она тряхнула головой и улыбнулась.
– Эммонд считает себя настоящим преступным гением, но системы безопасности у него просто убогие. На Фисбе можно жить на любой частоте, – Корва кивнула на пышную траву и мощные деревья. – Тут есть разные синхромиры. И мы очень хорошо умеем обращаться с замками, сигнализацией и охранными системами. А как иначе? Поэтому нам с Шайлифом не составило труда вломиться на корабль, пока он стоял в порту, ожидая разрешения на взлёт. Шайлиф научил меня многому из того, что необходимо знать безбилетнику, к тому же я планировала доставить Орфея Халену.
– Но зачем ты полетела за мной на Возничий?
– Было видно, что ты меня совсем не понял, – произнесла она сконфуженно. – Ты ведь был не в себе, будто пьяный… так что мы поговорили и решили отправиться следом.
– Потому что я – Макгонигал и много стою?
– Потому что они могли убить тебя. Или хуже, – девушка в упор посмотрела на Тоби.
– Да, хуже, – пробормотал он, вздрогнув. – Спасибо. Хотя путь на свободу мне указал Орфей – он постучал тогда в стекло.
Корва рассмеялась.
– Хорошо, что всё уже кончилось! Может, кто-нибудь и назвал бы наши мытарства «приключениями», но для меня они больше походили на один затянувшийся приступ паники. Если приключения и вправду такие – я их больше не хочу. Никогда.
Девушка посмотрела, как на другой стороне лужайки брат болтает с соседом.
– Знаешь, а ведь Халену не досталось и сотой доли.
– Доли чего?
– Приключения. Он полетел спасать тебя, а в результате ты спасла его. И на Уоллоп он как следует не посмотрел. С корабля на корабль, из сна в сон – и вот он снова здесь.
– Ты хочешь сказать, что он разочарован? Зол на меня за то, что это я его спасла, а не наоборот?
Тоби пожал плечами.
– Ну ты не шутишь? Так думают мальчишки?
– Так и думают мальчишки.
– Глупо.
Тоби снова принялся помогать ботам. Вечером они гуляли. И разговаривали.
Постепенно он начал понимать ритм жизни синхромира, а беседы с Корвой дали абстрактным догадкам плоть и кровь. Девушка рассказывала о вечеринках, устраиваемых в конце каждого оборота – по обычному исчислению, в конце каждого месяца. Все домашние ресурсы, да и целой планеты, не израсходованные за месяц, надо было либо отправить на долгое хранение, либо растратить за день. Многое дешевле было уничтожить, чем сохранить. Так что люди истребляли всю еду в холодильнике, ломали, жгли или делали безумные скульптуры из скоропортящихся продуктов. Кое-где соседи состязались в мотовстве и экстравагантности. Хотя ритуал повторялся так часто, что большинство просто отправлялось спать, доверяя ботам вычистить испортившееся и сгнившее к следующему пробуждению.
С большой церемонией обставляли проводы в путешествие. В конце концов, прощались на месяц. А если друзья или родственники отправлялись на другой конец синхромира или в места экзотические, вроде Земли и Барсума, то могли отсутствовать год и дольше. Проводы повсеместно считались важным событием.
На следующее «утро» – в начале оборота – деревья становились больше или их срубали совсем, и даже ландшафт – например, очертания холмов – мог немного измениться. Не говоря уже о климате. Ведь Фисба не очень-то стабильна. Но главное по «утрам» – это множество кораблей, прилетевших с тысячи миров.
Корва рассказывала о поездках в космопорт, о необычных, странно одетых чужаках, растерянно глядящих на яркий свет новой планеты. Они привозили подарки, диковинные товары и захватывающие истории со всех синхромиров и со всей Вселенной.
Чем дольше спал мир, тем больше кораблей оказывалось на его орбите в первое утро нового оборота. Тоби уже знал: чем дольше спишь, тем больше транспорта сможет прибыть к тебе за одну зимовку. Современные термоядерные или прямоточно-ядерные ракеты за тридцать лет могут покрыть половину светового года, а в этой части галактики бродячие планеты находились, в среднем, в десятой части светового года друг от друга. Одним словом, чем дольше зимуешь – тем больше возможностей для торговли.
Синхромир 360/1 был около пяти световых лет в поперечнике и насчитывал более семидесяти тысяч обитаемых миров – от ледяных шаров размером с мелкий спутник до пары гигантов величиной с Юпитер. И из любой, самой малой колонии можно было за разумное время добраться до любой планеты – при условии, конечно, что есть возможность накопить достаточное количество топлива.
Но Фисба пошла против здравого смысла, против закона синхромира, и получила в наказание блокаду.
Корва терпеливо объяснила, зачем жители планеты сделали это.
– Смотри, – сказала она, указывая на ремонтирующих крышу роботов. – Фисба на самом деле – быстрый мир. Всякий раз после зимовки расходуется куча сил и средств на восстановление хозяйства. Есть оптимальное соотношение между тем, сколько производится во время бодрствования, и тем, сколько экономится в период гибернации. Есть и оптимальное соотношение между производственным и сельскохозяйственным потенциалом быстрых миров вроде нашего и торговыми возможностями за счёт долгого сна. На Фисбе есть другие синхромиры, которые живут на частотах выше нашей, потому что в быстрых мирах производство развивается лучше торговли.
Во время прогулок по окрестностям Корва показывала Тоби закрытые, словно притихшие здания. Этих соседей она видела лишь на юбилеях – раз или два в год. Но ведь именно они бодрствовали чаще, для них именно Корва и ей подобные были таинственными жильцами запертых домов.
Однажды она рассказала, что же произошло с 360/1 на Фисбе.
– Правительство хотело синхронизировать наши юбилеи с юбилеями других синхромиров. Те были согласны. И они не пользуются системами гибернации корпорации Макгонигалов.
Корва кивнула в сторону заросшей усадьбы.
– Поэтому было много разговоров о том, чтобы начать пользоваться их техникой. Правда, это стоило бы огромных денег. Но главное – мы бы нарушили договор синхромира.
– А что это? – спросил Тоби, хотя уже знал, что договор этот был своего рода сервисным подрядом Макгонигалов на обслуживание техники всего 360/1.