— Хорошится девка[12], косы расплетает, — прокомментировал Гаспар это интересное явление природы. — Если вечер зарумянится — значит, к рассвету плясать пойдет.
Моряна зарумянилась. В зарю небо горело жутковатым пунцово-оранжевым пламенем. Ветер подул еще сильнее. Спокойное до той поры море покрылось пенистыми завитками.
Ночью непогода разыгралась до небольшого шторма. Но ветер все продолжал усиливаться. И утром моряна действительно «расплясалась». Привычной спокойной дельты с ее обычными тихими камышовыми заводями, зеркальными заливами и сонными протоками нельзя было узнать. Вся она как-то раскосматилась, посерела, стала неприветливой и хмурой. Седые перистые облака сменились черными тучами. Волна поднялась до метра. Река на какое-то короткое время, казалось, остановила свое течение и вдруг повернула вспять. Вода начала затоплять острова. Вот тогда-то я и понял, почему так нетерпеливо ждали моряну рыбаки и охотники.
Тысячные стаи гусей и уток, спокойно отдыхавшие и кормившиеся на морских отмелях, поднялись в воздух. Ветер согнал птиц с облюбованных мест, и они закружились над дельтой.
Не находя укрытия, птицы нескончаемым роем носились над водой, не обращая на нас никакого внимания. Было очень интересно наблюдать за птицами.
Но если мы встретили моряну как наблюдатели, то Гаспар отнесся к ней совсем иначе. Вялый и медлительный в обычные дни, он вдруг словно проснулся. Его верткий кулас без устали носился среди волн из протоки в протоку.
Вместе с прибывающей водой в дельту из моря пошла рыба: лососи, осетры, сазаны. Гаспар едва успевал выбирать их из сетей. Мы, как могли, помогали ему. Но он и без нас отлично справлялся со своим делом.
К исходу третьего дня наш остров скрылся под водой.
Дядя Витя посоветовался с Гаспаром и решил: пора подобру-поздорову уносить ноги.
Зимовьев и Мещерский встретили это предложение в штыки. Кирсанову тоже не очень хотелось уезжать из дельты. Но дядя Витя был неумолим.
— Вы с ума сошли! — ругался он с ними. — Утонуть из-за каких-то уток?! Этого еще недоставало. Да вы знаете, что тут будет через день? Грузиться сейчас же! Немедленно! Гаспар, настраивай паруса.
Гаспар посмотрел на небо и согласно кивнул головой.
— Все правильно, — сказал он, — небо сухое. Дождя нет. Утром шторм будет. Ой-е-ей! Надо плыть.
И он стал грузить в кулас рыбу.
Спорщикам пришлось согласиться.
Готовиться к отъезду нам было незачем. Мы всегда были готовы к отплытию: стоило только отвязать лодки, сцепить их и поднять паруса. Мы так и сделали. Паруса были подняты, и наша флотилия, подгоняемая ветром, стала быстро удаляться от моря.
С небольшими происшествиями мы добрались до рыбной базы, пересели там на попутный катер и взяли курс на Астрахань.
Шторм свирепел не на шутку. В городском порту мы едва пристали к причалу. По реке разгуливали огромные волны, и нашему рулевому пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он высадил нас на берег.
Так неожиданно и экстренно закончилась одна из самых интересных охотничьих экспедиций, в которой мне довелось побывать.
Впечатления от нее были настолько ярки и так сильны, что даже после возвращения в Москву мне еще долго по ночам снились безбрежные просторы могучего Каспия, густые камышовые заросли дельты и яркое астраханское солнце. Когда-нибудь я обязательно побываю в тех местах еще раз.
В ПОЛОВОДЬЕ
Шумел ледоход. Огромные синеватые льдины, с глухим треском стукаясь одна о другую, нескончаемым потоком плыли по мутной воде разлившейся реки. С высокого правого берега отчетливо был виден их путь. Лед шел сплошной массой, льдина за льдиной, словно плоты, не расплываясь и не выходя за пределы быстрины. Только под кручами, там, где воронками крутились водовороты, льдины перемешивались и, вырываясь из русла, устремлялись в широкую гладь разлива. Начинало темнеть. Воздух посвежел. С реки тянуло туманом. Двое мужчин — один невысокий, плотный, светловолосый, с открытым скуластым лицом, одетый в милицейскую форму с погонами лейтенанта, другой худощавый, сутулый, бородатый, с гербом лесничего на фуражке — стояли на берегу и курили.
— Ну вот и к нам на север пришла весна, — довольно сказал лейтенант. — А стало быть, и работы прибавляется. Завтра ехать надо.
— Не рановато, Иван Кузьмич? — затягиваясь дымом, спросил бородатый.
— Нисколько! — уверенно ответил лейтенант. — Сейчас для браконьерства самая подходящая пора. И рыбу на нересте брать легко, да и к зверю подобраться проще простого.
— Так-то оно так, — согласился лесничий, почесывая затылок. — Я говорю, рановато — не опасно ли? Река кипит. Льдины-то вон какие! Затянет катерок к водопаду, и пускай пузыри.
Лейтенант усмехнулся:
— А ты не думай об опасности. Слыхал пословицу: волков бояться — в лес не ходить. У нас вся служба — сплошные опасности, так что делать? — спросил он.
— Поедем, конечно, — согласился лесничий.
— А куда? — в свою очередь задал вопрос лейтенант. — Нужно такое место выбрать, чтобы наверняка воров встретить. Понимаешь?
— К заказнику поедем. Там «гости» будут, это факт, — уверенно ответил лесничий.
— И надо пораньше выехать, до тумана. Чтобы в тумане встать и слушать, что на реке делается, как в позапрошлом году делали, — напомнил лейтенант.
Лесничий понимающе кивнул головой.
Минуты две-три помолчали, прислушиваясь, как тяжело и гулко что-то сопело и чавкало на реке. Заходящее солнце лиловым лучом пробивалось сквозь облако и заливало лес золотом.
Лейтенант потер ладони.
— Эх, самому бы сейчас в лесу на тяге постоять! Или с подсадной уточкой зорьку посидеть! Туда бы, на затопленное болото за кордон, — мечтательно проговорил он. — Веришь, Степанов, как подумаю об этом, внутри словно забьется что-то. Ох, люблю лес! Можно сказать, только из-за него тут и прижился. Ты посмотри, ширь-то вокруг какая! Красотища-то! Не знаю, кому как, а мне охота и лес просто необходимы. Устанешь, как черт, а в лес придешь — какая благодать! Казалось бы, только и отдыхать по-настоящему, забыться от всего, силы восстановить, так нет! И тут отдых работой оборачивается. Сколько еще всяких хапуг болтается по лесам. Ни души у людей, ни совести… Все бьют! И зверя, и рыбу… Была бы только пожива.
— Какая уж там душа, — вздохнул лесничий, — бандиты бандитами. А зверю и без того сейчас трудно приходится. Воды-то сколько в этом году.
— Вода большая, — согласился лейтенант. — Вот и махнем на выручку. Зря, что ли, принят новый закон об охране природы? Ты только не забудь мотор на катере проверить, — по-приятельски пожимая руку Степанову, проговорил он.
Они разошлись.
Ночью река залила низину, соединилась со старицей и хлынула в лес. Кусты, валежник, пни — все скрылось под волнами. Деревья сразу стали несуразно короткими, будто их подрубили. Лес залило на несколько километров, и только густо поросшая сосной и ельником круча заказника осталась среди разлива сухим, незатопленным островом. На нем, спасаясь от сердитых волн, собрались зайцы, лисы, лоси. Тут были и кабаны, и косули, и барсуки, и даже бобры. Маленький островок кишел четвероногими.
Когда наступил рассвет и медленно, словно нехотя, расступилась мгла, вода вокруг острова поднялась еще выше и скоро в низину пошел лед.
Тогда из леса выплыла лодка и, прячась в сивых космах тумана, быстро направилась к острову. В лодке сидели двое: маленький юркий старичок Савелий Лямин, прозванный земляками за жадный и злой нрав Хорем, и рослый широкоплечий парень Егор. Лямин сидел на носу лодки. Зорко вглядываясь вперед, он время от времени отводил багром наплывавшие на лодку бревна. Его хрящеватый острый нос каждый раз при этом нервно вздрагивал, а в сероватых выцветших глазах появлялось сердитое выражение. Сгорбленный, с вытянутой шеей и скрюченными на древке багра пальцами рук, он был похож на большую хищную птицу, вот-вот готовую взлететь.
Греб Егор. Греб умело, по-рыбачьи, без всплесков ударяя веслами по воде. Лодка быстро двигалась по разливу, оставляя за кормой гладкий, словно накатанная дорога, след.
Неожиданно Лямин остановил Егора.
— На-ка, — протянул он ему длинную тряпку, — оберни уключины, а то скрипят больно здорово, за версту слышно. Да тише об лодку стучи! Осторожней надо. Вечером лесник с катером возился. Может, в лес собирается.
Егор проворно обмотал тряпкой весла и намочил уключины.
— А лоси-то есть на острове, дядя Савелий? — недоверчиво спросил он.
Лямин засмеялся.
— Дурашка, конечно! Как же им не быть! Они сейчас на этом мысочке со всего леса собранные сидят. Выбирай, как котят в лукошке, и бей.
Лосей на острове они действительно нашли скоро. Их было тут не меньше пятнадцати. Забившись в мелкий осинник, напуганные половодьем, животные с тревогой прислушивались к шуму ледохода. Вытаращив заблестевшие от жадности глазки, Лямин в бок толкнул Егора.
— Вишь, сколько их тут?! Вот бы парочку завалить! Ну, давай, заходи слева и гони, — зашипел он на ухо Егору.
— Пулей бы их, дядя Савелий, — засмотрелся на лосей Егор.
— В том-то и беда, что нельзя, услышат, — вздохнул Лямин. — Ну да ничего, мы их в воде возьмем, топором. Так даже вернее, — и, подтолкнув Егора, он хлопнул в ладони.
— Кыш, проклятые! Ишь встали!
Лоси всем стадом мгновенно сорвались с места. В суматохе большой старый бык и молодая корова, проскочив ельник, выбежали на берег. Корова зашла в воду, оглянулась и, услышав сзади себя крики, решительно направилась к противоположному берегу. Бык бросился следом за ней. Когда Егор и Лямин подбежали к воде, лоси спокойно уже плыли к лесу. Над волнами виднелись только их головы, да время от времени на поверхности появлялись мохнатые темные спины.
Вытирая рукавом вспотевшее лицо, Лямин хрипло пробурчал:
— Не уйдут, догоним враз. Обоих возьмем! Давай только к лодке живее.